Опасные игры с реальностью 1 (СИ) - Моури Эрли. Страница 11

Вообще основная цель кеошерийки в Вятиче — передать ритуальные статуэтки Баршшет для нового святилища, которое откроется на днях. Я не вдавался в подробности ее дел, связанных с «кошачьей» общиной, но знаю, что лишь ради этого мы сюда топтали ноги, и поэтому она торопилась. Как избавимся от статуэток, так мы станем полностью вольны в скитаниях и у нас снова будет много свободного времени.

Шашми примыкал к западной части старой крепостной стены. Петляя по узким улочкам старого города, мы добрались туда за полчаса. Уже начали открываться некоторые лавки, в основном продуктовые. Пахло горячим хлебом. К рынку потянулись телеги с фруктами и овощами. В соседнем проулке блеяли овцы, которых гнали на продажу.

У дверей двухэтажного здания с мрачным фасадом из серого камня мы остановились. После удара в наддверную колотушку, за маленьким окном мелькнула чья-то тень.

— Это со мной, — прошипела Агата, когда тяжелая створка двери отворилась и добавила что-то на своем языке.

Нас запустил великовозрастный кеошериец — я уже научился их различать. Этому на вид не меньше лет пятидесяти. Облаченный в длинный черный халат с серебряным шитьем, он важно прошествовал впереди нас, провожая в просторный зал, освещенный десятком бронзовых лампад. Пол густо устилало множество подушек, некоторые лежали горкой — кошачья традиция. Хвостатые любили и есть, и спать, и принимать гостей на полу, растянувшись на подушках.

— Уважаемый Лейкашш, позови Ошмру, — попросила Агата, снимая сандалии на специальной подстилке. — Может она потребуется. Есть у нас вопросы про особый товар.

Агата при мне очень редко разговаривала на кеошерийском. Как я понял, это являлось важным проявлением уважения.

— Она нам сделает завтрак, ты же еще не кушала, Агашимая? — заботливо спросил хозяин жилища и обратился ко мне: — Вам, уважаемый господин, что приготовить? Ошмра делает отличный омлет с кусочками курицы и зеленью. Хотите?

— Его имя — Сершш, — с опозданием представила меня Агата. — И мы завтракали. Проснулись пораньше, скорее к вам.

— «Сершш» — почти по-кешерийски! — Лейкашша явно позабавило мое имя.

И я от себя добавил:

— Спасибо, обо мне не беспокойтесь — я точно не голоден.

Я тоже освободился от сандалий на подстилке. Пройдя в зал, сел на подушки рядом со своей кошей. В кеошерийских жилищах я бывал много раз, особенно после того, как познакомился с Агатой. Бывал в их походных шатрах, которые часто встречаются на дорогах от Китежа и в городских домах. У них уютно, спокойно, но несколько отталкивает неприятный запах — он есть почти всегда и везде.

Пока хозяин дома, он же какой-то видный представитель кеошерийской общины в Вятиче ходил за Ошмрой, Агата выложила три статуэтки, завернутые в куски волчьей шкуры.

— Можешь приготовить драгоценности, — сказала Агата, услышав шаги в коридоре. — Ошмра их не купит, но оценит честно.

В зал вошел Лейкашш и немолодая кеошерийка, полноватая, медлительная с милой мордашкой. Агата представила меня ей, и та села ровно напротив, поглядывая на меня с любопытством желтыми глазищами.

— Как хорошо! Хорошо! — шипел Лейкашш, беря поочередно статуэтки, разворачивая их и восторгаясь чем-то мне совершенно непонятным. — Какая сила! Ушум нашш, Баршшет! Аш, Баршшет! — приговаривал он.

Затем осторожно завернул каждую статуэтку в тот же кусок шкуры и поблагодарил мою подругу, прижав лапу к груди и склонив голову.

— Это всего лишь мой долг, — ответила Агата и подала мне пальцем знак.

Я раскрыл ладонь, в которой лежали несколько побрякушек. Самая видная это конечно ажурное колечко с огромным, лучистым «камешком», наверное, сделанным из стекла или какой-то дешевой ерунды. Рядом блестели в огнях светильников брошь, серьга, еще два колечка и стальная с пластмассовой вставкой заколка. Представлять эту дешевую ерунду как какую-то ценность, для меня было очень забавно и настолько же интересно.

— Ошмра, уважаемая, посмотри эти вещи. Они не из золота, но очень хорошши, — проговорила Агата. — Мы хотим знать, за сколько их можно продать и где лучше это сделать.

— Да, хорошши! Вижу. Можно? — кеошерийка протянула лапу, ожидая моего позволения взять «драгоценности».

Когда я передал их ей, она сказала:

— Пойду посмотрю их на солнце. Хороший свет много значит.

Она вышла, а Агата заняла не менее важными вопросами хозяина жилища, положив перед ним на высокой подушке Печать Велеса и магическое письмо, вытащив его из тубуса.

— Скажи, мудрый, что это за вещи? Кто может прочитать это письмо? — спросила Агата.

Кеошерица в первую очередь заинтересовала печать. Он долго вертел ее в лапах и даже несколько раз понюхал. Потом заключил:

— Это печать Сынов Велеса — братства недобрых к нам людей. О них мало известно. Они скрытны, их цели мало кому ясны даже среди людей. Знаю, что они занимаются магией, и интересуются самыми древними заклятиями. Особенно теми, что можно найти в гробницах ушедших аштумов. Больше нечего сказать. А письмо… — здесь кеошериец задумался, водя из стороны в сторону хвостом. — За таверной «Алый Трум» есть книжная лавка. В ней хозяин — господин Ставров. Илья Васильевич Ставров. Белый старичок с заплетенной бородкой. Вот с ним поговорите. Если он сам не сможет прочесть, то укажет к кому обратиться. Скажите, что от меня — он поможет.

Ошмра от чего-то не возвращалась долго. У меня даже возникла мысль, будто старая кошка сделала ноги с моими цацками. Шутливая, разумеется, мысль. Просто представил, как она, сжав в лапке копеечную бижутерию, удирает с бешеными от восторга глазами. Но вот она вернулась, несмотря на преклонные годы грациозно и легко села все там же напротив меня и так повернула разговор:

— Где ты такое взял?

Писец! Кажется, похожий вопрос задавала Агата. Надо что-то отвечать. Я усмехнулся и сообщил:

— Эти штуки делает мастер из далекой страны. Какой — не могу сказать. Он честно предупреждает: вещицы не золотые.

— Это я вижу. Очень странные вещицы. Этот камень царапается — мягкий, — она указала коготком на пластмассовую вставку в заколке. — И эти тоже непонятные, — она тронула брошь. — Я не знаю, сколько такое стоит. Вещи красивые, но непрочные. Думаю, вы их не продадите, дороже, чем, если бы они были золотыми. Камни могут пойти по цене хороших турмалинов.

— Хорошо, но за это красивое кольцо сколько можно выручить? — спросил я.

Ответ ее мне не нравился. Не для этого я выгребал из тумбочки Ленкины цацки, не для этого прятал их в кулаке. Хотя… одна из цацек свое отработала на 1000%. Ведь с женой кузнеца аж вон что стряслось. А старой, матерой кошке, видите ли, не по душе великая китайская штамповка!

— За такое кольцо… Рублей сто — сто пятьдесят можно просить, — неуверенно сказала Ошмра. — А эти… — она шевельнула кончиком пальца остальные побрякушки. — Не больше, чем рублей по двадцать — тридцать.

— Нас бы устроило, — я весело подмигнул Агате. — Даже все можно отдать за сто рублей.

В самом деле, если славвратскую сотенку перевести в золото, то потом на вырученное золото можно купить на Гае пару пригоршней хорошей китайской бижутерии. Мне снова стало смешно, но Агата почему-то недовольно скривилась. Так и хотелось сказать: «Не парься, детка. Если меня будет почаще выбрасывать из Флагрума, мы можем весьма разбогатеть». Я даже представил этакую новую купеческую артель: «Серж и Агата. Охренительные товары! Цацки, которых больше не купишь нигде! В очередь, сволочи!». Но все это тоже шутка. Я в душе не торговец и Агата тоже. Нам больше по вкусу приключения. Ограбить какого-нибудь жирного жмота нам гораздо приятнее, чем его облапошить на стоимости товара.

Ошмра рассказала к кому выгоднее обратиться для продажи моих побрякушек. Я ее не слушал — для этого имелись чуткие ушки Агаты. После чего мы вежливо распрощались и вышли.

— Сершш, за сто рублей такую прелесть! Так делать не надо! — возмутилась коша, когда мы отошли на сотню шагов.

— Детка, ты просто не врубаешься. Это… — потеребил штаны, в кармане которых небрежно валялась бижутерия, — на самом деле стоит очень дешево. Как бы тебе объяснить… Я постараюсь принести еще таких украшений, — давно хотел рассказать ей о Гае, о своих перемещениях и о том, откуда я на самом деле. И Агата, скорее всего, меня бы легко поняла, поверила бы сразу или почти сразу. Ведь для всех разумных существ этого мира магия и всякие чудеса — штука такая же обыденная, как для нас электричество. Однако, рассказывать, объяснить пришлось бы очень много, поэтому я не торопился с подобным разговором. Не сказал и в этот раз. Может как-то вечером под кружечку эля вскрою ей все карты, щелкну перед ее носом зажигалкой, посвечу брелком-фонариком для пущей убедительности. Мне от коши скрывать нечего. Как жаль, что ее нельзя засунуть в кулак и вместе на Гаю. Вот бы она там охренела! Охренела бы и в моей квартире, и особо на улице. Хотя может быть когда-то появится способ взять ее с собой. Ведь в меню появилась строка в «Особые возможности». Возможно, добавится там что-то еще.