"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17 (СИ) - Марков-Бабкин Владимир. Страница 105
– Господин консул, вы не на заседании Палаты общин, избавьте нас от вашего неуемного красноречия, – оборвал Николай дипломата. – Вы можете сказать четко – что вы хотите?
Тот, не изменившись в лице и даже не запнувшись, продолжил как по писаному:
– Вопрос правительства народного доверия является той основой, тем краеугольным камнем, на которых базируется стабильность в России и исполнение Российской империей обязательств перед союзниками. К сожалению, как я уже сказал, такое правительство у вас так и не появилось, невзирая на определенное стимулирование со стороны.
– С вашей стороны, господа союзники! С вашей! – Николай все никак не мог успокоиться. – Не ваш ли сэр Джордж не далее как два месяца назад угрожал мне революцией?
Локхард пожал плечами.
– Посол Великобритании не угрожал, а предупреждал. Вы, ваше императорское высочество, в свое время к обеспокоенности союзников не прислушались. Теперь мы вынуждены говорить в другой обстановке. Итак, повторюсь, только стабильное и прогнозируемое в своих действиях правительство народного доверия позволит союзным державам быть уверенными в том, что Россия останется верным военным союзником и надежным экономическим партнером. Партнером, который четко и неукоснительно выполняет свои обязательства и данные ранее гарантии. К сожалению, события последней недели не позволяют нашим правительствам сделать вывод о надежности России в дальнейшем. Новый царь Михаил демонстрирует явные признаки непонимания ситуации и сложившегося в мире баланса сил. Император Михаил готовится нарушить общественный мир, в самой России взяв курс на опасные социальные реформы популистского свойства, которые представляют угрозу для стабильности в других цивилизованных странах мира. Его последние заявления, распоряжения и назначения не оставляют сомнений в намерениях проводить в жизнь именно этот вредоносный план. Одно только назначение премьер-министром России господина Нечволодова говорит о многом. И это лишь один пример из множества действий, которые не оставляют союзным державам возможности безучастно взирать на то, как Россия, связанная с цивилизованным миром тысячами нитей и обязательств, катится в пропасть, подрывая стабильность восточного фланга нашей общей борьбы, и превращается в рассадник вредных идей и настроений.
Британец промочил горло глотком кофе и подвел итог:
– Некоторые надежды на позитивные подвижки возникли у нас в связи с событиями этой ночи. Однако, судя по имеющейся у нас информации, надеждам этим сбыться не суждено. Более того, после ночных событий у Михаила может возникнуть неодолимое желание ускорить воплощение в жизнь своих разрушительных намерений и обеспечить их воплощение значительно более жесткими методами. А это, в свою очередь, приведет к многочисленным жертвам и притеснениям, на которые правительства цивилизованных стран не могут и не будут взирать безучастно. В связи с этим союзники вынуждены оказать поддержку тем силам, которые смогут восстановить стабильное развитие России и исполнение Россией взятых на себя обязательств.
– И что это значит? – спросил Николай настороженно.
Ответил Рейли.
– Курс России должен быть откорректирован, и она должна вернуться в кильватер цивилизованных стран. Такая корректировка потребует определенных изменений не только в политическом курсе, но и в персоналиях. В частности, правительства наших стран с пониманием относятся к той неразберихе, которая возникла с порядком престолонаследия в России. Весь цивилизованный мир отдает себе отчет в том, что нынешняя власть в Российской империи есть лишь стечение обстоятельств и результат случайных событий. Более того, во властных кулуарах европейских стран и США активно обсуждается предположение, что Михаил не является законным императором, поскольку…
– Вздор! – Николай вскочил с места. – Михаил взошел на престол законно, и я самым решительным образом заявляю, что никто на меня не оказывал никакого давления, и решение мое не было связано с каким бы то ни было принуждением с чьей бы то ни было стороны! Поэтому, господа, потрудитесь избавить меня от подобных инсинуаций и от продолжения изменнических разговоров!
– Ваше императорское высочество, – мягко возразил Рейли, – вам не хуже нас известно, что имеет значение не то, как было на самом деле, а лишь то, что об этом думают люди и как это выглядит со стороны. Насколько я могу судить, общественность в данный момент уверена, что вы с сыном сейчас находитесь в Царском Селе. Точнее, ваши тела сейчас ищут на пепелище дворца…
Увидев, что Николай смертельно побледнел, Рейли поспешил добавить:
– Не волнуйтесь, с вашей семьей все в порядке. А неразбериха с тем, что вас пока не могут найти, позволит нам без лишнего шума вывезти вас с Алексеем из России, а вам – воспользоваться приглашением вашего августейшего кузена и поселиться в Англии, куда вскоре будет доставлена вся ваша семья.
Петроград.
Зимний дворец.
6 марта (19 марта) 1917 года.
День
– Что??? – кричу я Слащеву.
Тот зачем-то оглядывается и вновь кричит:
– В бильярдной какие-то ящики! По виду, с боеприпасами! И там бомба! А может, и не одна!
Мороз продрал меня с ног до головы.
– Много там взрывчатки?!
– Кто ж знает, государь? На вид, так и не мало, если все ящики подорвать. Может рвануть на полдворца!
Мысли вихрем закрутились у меня в голове. Что делать? Если мне не отшибло память, то взрыв авторства народовольца Халтурина разрушил свод между цоколем и первым этажом Зимнего дворца, а там было порядка двух пудов динамита. Сколько в бильярдной сейчас? Пять пудов? Десять? Пятьдесят? Сколько успели наносить за время, пока Зимний был в руках мятежников? Или принесли еще до того? Или это какие-то прежние запасы? Какая разница, черт возьми! Важно, что предпринять в такой ситуации!
– Всех репортеров из дворца! Персонал и все чины на улицу! Залы с ранеными прикрыть, насколько возможно! Двери госпитальных залов прикрыть мешками с песком! Всех подальше от окон! Кого нельзя перенести – прикрыть, чем только можно!
Люди вокруг меня засуетились. Я вбежал в зал Ротонду.
– Все из дворца! Во дворце бомба!
Репортеры не стали застывать в изумлении, а резво похватали свои вещи и устремились на выход, опрокидывая мебель и роняя на пол бокалы. Все-таки журналисты, даже в это размеренное время, это все же не кисейные барышни и не изнеженные светские львы – соображалка и инстинкты самосохранения у них всегда на высоте! Кто-то даже умудрился почти на бегу сделать снимок вашего покорного слуги. Представляю себе свой видок в газетах. А впрочем, пустое. Не до газет сейчас.
Бросаюсь через галерею к дверям Концертного зала. Там суета, раненых пытаются прикрыть матрасами, двери в Малахитовую гостиную баррикадируют чем попало, огромные стекла окон затянуты высоченными шторами, но это явно все не то. Слишком много раненых, слишком велика площадь возможного поражения, и хорошо еще, если мощные стены зала выдержат взрывную волну.
Тут вижу, что какая-то медсестра, или как там они тут называются-то, пытается вместе с каким-то солдатом-финляндцем оттащить кровать тяжелораненого, стоящую прямо напротив двери из зала. Традиционно уже наплевав на всякие предостерегающие крики, бросаюсь к ним, за мной Слащев, за нами какой-то газетчик… Хватаемся за каркас кровати и делаем нечеловеческий рывок в попытке перетащить ее через какие-то мешки.
Взрыв…
Темнота…
Петроград.
Миллионная улица.
6 марта (19 марта) 1917 года. День
– И вы, ваше императорское высочество, совершенно напрасно так переживаете, от вас не требуется практически никаких действий, которые вы так пафосно именуете изменническими. Вам не нужно ничего такого делать, не нужно плести заговоры, не нужно красться с кинжалом по темным галереям дворца, не нужно подмешивать яд или делать другие подобные глупости. Поверьте, ваше императорское высочество, практика показывает, что царственные особы абсолютно не приспособлены для таких тонких операций и обычно доверяют эти вопросы профессионалам. – Рейли взглянул на часы и усмехнулся. – Впрочем, я явно отвлекся, и в нашем случае и делать особо ничего не понадобится, поскольку история сама по себе полна таких случайностей, которые…