Вернуть Боярство 5 (СИ) - Мамаев Максим. Страница 41

А ещё в случае объявления войны самим Императором он должен обосновать её необходимость перед ней, иначе вместо могучих армад сильнейшей аристократической клики на планете получит лишь самый минимум помощи, прописанный законом. Но это далеко не общеизвестное обстоятельство, ибо подобные вещи могут отрицательно сказаться на имидже государя в среде его подданных. Информацию эту знают высокопоставленные члены боярских Родов, высшее руководство империи ну и самые влиятельные дворянские Рода — все те, от кого этого не утаишь. Потому опустим этот момент.

— Но при чем тут бояре? — недоуменно поднял брови Арсений.

— Бояре — не причем, — согласился я. — Это просто пример, что бы вы понимали, что мир чуть сложнее, чем кажется… Так вот, дворянские Рода тоже имеют определенные… Скажем так, права и обязанности из числа тех, о которых в законах не пишут, но которые всем, кому надо, известны. В нашем случае есть такое относительно простое правило, которое нанхасы тоже знают, вернее их старейшины — предлагая тот договор их народу, я был не обязан получать чьё-либо разрешение, ведь это мои Родовые земли, верно?

— Верно, — кивнул Арсений.

— Вот только есть пара нюансов, которые тебе неизвестны, мой друг, — ухмыльнулся я. — В случае с Сибирью, которая является главным источником благосостояния Империи и Императора, разрешения всё-таки лучше нижайше испросить. Не у самого Императора, понятно — у генерал-губернатора, которые во всех сибирских губерниях носит фамилию Романовых. В данном случае речь идет о нашем Павле Александровиче, которые здесь, в Александровской губернии, решает подобные вопросы от лица Императора как его полномочный представитель. Если, допустим, решил я договориться о чем-то с теми же нанхасами, и испросил одобрения, но вдруг получил его не получил, то формально я имею право плюнуть на всё и делать, как решил. Но тогда любые неприятности, что могут у меня возникнуть, уже лично моя проблема, и государство принципиально не станет помогать дураку, не внявшему совету.

— Так Родовые земли на то и Родовые, что их владельцы обязаны сами заниматься их защитой, — возразил кто-то.

— Это если речь идет о других аристократах, — пояснил я. — Или иных подданых Империи. А все эти народы Сибири, нанхасы и прочие, отказались принять подданство Империи. Они же вне закона в Империи, и потому я и предложил этим дуракам возможность сохранить свою независимость и образ жизни, но при этом получить возможность извлекать выгоду из соседства с Империей. Это было выгодно в первую очередь для них самих, ну и нам, конечно, тоже… Если бы они соблюдали договор, сегодняшних событий не было бы. Мы вернулись бы, быстренько начали набирать новых людей, обучать имеющихся, стоить добывающие предприятия и налаживать торговлю. Эх! Да года через три эти земли не узнать бы было! Нам бы никакие Игнатьевы уже не были бы страшны… Но раз они нарушили его, раз я по вине этих уродов из их Совета, решивших половить рыбку в мутной воде сегодня вместе с вами сижу в крови и дерьме по колено и ищу, куда бы забиться, что бы выжить, то у меня найдется способ им отомстить. Как только договор будет расторгнут, все эти нанхасы тут же вновь станут законной добычей для любого желающего. А так как на фронте наступило время позиционных противостояний и накопления резервов, то я думаю, что Второй Император будет только рад воспользоваться возможностью разом закрыть вопрос с одним из крупнейших и сильнейших племен кочевников на своих землях.

Четверка моих командиров молчала, переваривая информацию. Я тоже не спешил их подгонять, давая обдумать услышанное. Я не просто так сейчас здесь распинался, разъясняя нюансы внутренней имперской политики, о которых большинство рядовых аристократов сами не ведают. Всё же, хоть они и сами дворяне по праву силы, а с недавнего времени ещё и такие, что обладают правом на Род, им это неведомо. У них не было личных учителей и наставников, которые, кстати, не прекращали моего обучения по различных дисциплинам даже после того, как я лишился статуса, не было доступа в родовую библиотеку, где были хроники, записанные Шуйскими для пользования потомками… Или, говоря прямо — в них события описывались именно в таком виде, в котором они происходили, а не как это делают в учебниках, по которым затем учатся в империи — с нужной нынешней власти трактовкой событий и часто замалчиванием неудобных тем. Любой Род, что имел право называться древним, вел собственные исторические хроники, делал это. История вообще считается в среде высшей аристократии одной из важнейших наук, ибо зная историю, можно избежать многих ошибок прошлого…

Вот я и собирался сейчас воспользоваться этими знаниями, которые в меня усердно вколачивали лет с шести, воспользоваться на полную катушку. А для этого мне нужно было не по лесам бегать, скрываясь ото всех, а прибыть в столицу губернии и уже оттуда предпринимать необходимые действия. Им же, всей четвёрке, придется на время моего отсутствия взять на себя все сложности, связанные с нашим нынешним положением. Поэтому мне было важно, что бы они понимали, зачем и почему мы будем поступать именно так, а не иначе.

— Я все равно кое-чего не понял, — подал голос молчавший всё это время Приходько. — Если всё так, как ты говоришь, и если с кочевниками так выгодно договариваться — почему этого никто не делал?

— Банально потому, что я в Сибири новичок, мой Род с местными дикарями особо и не пытался взаимодействовать, а сам я переоценил ценность слов и договоров в глазах старейшин нанхасов, — пожал я плечами. — Проще говоря — и до нас явно пытались. Просто горели на этом не раз, и теперь все старожилы даже не пытаются всерьёз договариваться. Втихомолку поторговывают когда это выгодно, но чаще банально грабят и убивают друг друга. Хельга упоминала о том, что все попытки нормального сосуществования всегда проваливались, но так, мимоходом — у нас было не так много времени, что бы тратить его на подобное. К тому же я просто отмахнулся, решив, что дело в жадности наших дворян…

Я был слишком жаден, почитал себя умнее прочих и рассчитывал одним махом достичь успеха там, где остальные не преуспели. Как же! Я трёхсотлетний Великий Маг! Да и сами нанхасы ко мне иначе чем Великий не обращались, что, наверное, тоже притупило мою бдительность. По хорошему, я мог бы воплотить свои замыслы, и уверен, что достиг бы успеха. Просто нужно было начать с того, что какое-нибудь небольшое колено их народа стало бы со мной регулярно сотрудничать. Не имея возможности и сил качать права, они были бы нормальными партнёрами, а там, со временем, потянулись бы и остальные — и глядишь лет через семь-десять все нанхасы бы уже включились в процесс. И я бы к тому времени уже обладал и внушительной гвардией, и подросшей силой, да и в целом был бы уже больше похож на того, с кем не следует нарушать договор.

Однако начавшаяся война плюс вражда с Игнатьевыми заставили меня действовать быстрее, чем следует. Я надеялся компенсировать спешку тем, что насытив иноплановых тварей кровью жертв и заполучив различные одноразовые артефакты, сумею по возвращении справится с противниками вроде тех же Серовых своими силами, да и на кочевников сильно надеялся… Однако все заготовки пришлось истратить ещё на фронте, и союзнички предали как раз тогда, когда были мне нужнее всего. Что ж… Привычными, излюбленными методами прямой и грубой мощи мне не победить, я это уже понял. Придется действовать менее приятными методами, с которыми у меня в прошлой жизни было туго — ум, хитрость и обман.

Прошлая жизнь и память о ней давали мне силу и знания как магу, но прежний я слишком сильно полагался только на себя и грубую мощь, что и привело меня к гибели. Воспитание в Роду Шуйских и полученный здесь, в Сибири, опыт дали мне то, чего не хватало прежде — гибкость. Как оказалось, недостаточную, что бы я перестал совершать глупые ошибки — моя собственная глупая спесь привела к становлению врагами с целым Родом во главе с Архимагом, за что я до сих расплачиваюсь. Наверное, убитая мною Бестужева смеется на том свете, видя, как много проблем она мне создала всего лишь парой фраз и предложением пары грошей в тот проклятый день соревнований курсантов.