Черная моль (Черный мотылек) др.перевод - Хейер Джорджетт. Страница 27

— Да хоть сейчас. Поищем Молли, которая, насколько я понимаю, просто умирает, до чего хочет тебя видеть! В конце концов, ты ведь сэр Тони Ферндейл Барт, верно?

Глава 11

Чуть позже в тот же день Карстерс покинул Турз-хаус на одной из лошадей, принадлежавшей его другу. С сожалением распрощался он с Майлзом и его супругой, пообещав, что непременно даст им знать о своем местонахождении и вскоре навестит их. О’Харе удалось выбить из Джека еще одно обещание: попав в затруднительное положение, он обязательно обратится к другу.

— Ибо я не позволю тебе больше столь легкомысленно исчезать из моей жизни, имей это в виду!

Джек с радостью согласился — снова заиметь друга было для него благословением Господним — и сообщил Майлзу название постоялого двора и деревни, где его можно было разыскать, поскольку О’Хара настоял, что доставит кобылу лично. Итак, Карстерс ускакал в Тренчем к Джиму, унося в памяти самое сердечное рукопожатие, которым обменялся с Майлзом. Джек ехал и улыбался, вспоминая, что сказал ему друг, когда он выразил нежелание дать ему требуемое обещание: «Ты упрямый молодой дьявол, или даешь слово без всяких там выкрутас, или же никогда не выйдешь из этого дома!»

В течение вот уже шести лет никто не требовал от него повиновения — приказывал только он. И оказалось, что иногда даже приятно, когда тебе отдают приказы, особенно если исходят они от Майлза.

Он свернул на лужайку и задумался: интересно, о чем размышляет сейчас Джим? В том, что он ждет его в «Грин-Мэн», сомнений не было, поскольку именно там приказал он ждать. Джека очень рассердила история с пистолетами, ибо осмотрев их, он убедился, что они действительно были не заряжены. А если б его остановил кто-то другой, а не О’Хара, стрелять в которого он, разумеется, никогда бы не смог? К чему тогда привела бы эта небрежность? Кроме того, его всегда раздражала в людях преступная неисполнительность. Так что Солтера ждет хорошая взбучка минут на двадцать.

Примерно час ехал Карстерс без всяких приключений и происшествий, а затем, свернув по заброшенной дороге — довольно узкой, по которой едва могла проехать телега, — вдруг увидел необычное зрелище. Посреди дороги стояла карета, а рядом с ней, целясь из двух громадных пистолетов в кучера, — злодейского вида мужчина, двое же других сцепились не на жизнь, а насмерть возле дверцы кареты.

Пришпорив лошадь, Джек привстал в стременах, чтоб лучше видеть. Затем глаза его сверкнули и он тихо присвистнул. Ибо причиной всей этой возни оказалась худенькая грациозная девушка лет девятнадцати-двадцати. Она бешено сопротивлялась усилиям злодеев втащить ее в другую карету, стоявшую чуть поодаль. Джек успел разглядеть, что она темная шатенка и очень хороша собой.

Вторая, пожилая дама, отчаянно царапалась и барахталась в руках одного из мужчин, бранясь и проклиная его на чем свет стоит. Затем Джек перевел взгляд с нее на неподвижную молчаливую фигуру, стоявшую на краю дороги в тени кустарника, — очевидно, то был организатор нападения. «Похоже, я должен вмешаться», — сказал себе Джек и радостно засмеялся, натягивая маску. Затем он спешился, достал из кобуры пистолет и бесшумно помчался под нависшими над дорогой ветвями к сцене, на которой разворачивалась сия драма. Мужчина, охранявший бесчинствовавшую у кареты парочку, заметил его и приготовился стрелять.

Но пуля Джека попала ему прямо в плечо и он беззвучно осел на землю — выпавший из рук пистолет разрядился, не причинив никому вреда.

Испустив невнятное проклятие, наблюдатель, стоявший у обочины, развернулся к сверкнувшей в лучах солнца шпаге милорда.

Карстерс едва не ахнул, увидев столь хорошо знакомое ему бледное лицо герцога Андоверского.

— Черт вас принес! — спокойно произнес Трейси и отпрянул, выхватывая свой пистолет.

— Определенно, — приятным голосом согласился Джек. — Защищайтесь, М. le Duc! [14]

Трейси оскалил зубы. Глаза его были полузакрыты. Резко бросил через плечо:

— С девушки глаз не спускать! А я займусь этим юным выскочкой.

И с этими словами скрестил шпагу.

Глаза Джека радостно горели азартом схватки, но движения были осторожны. Он знал Трейси, как очень опытного фехтовальщика, и решил не спешить.

Преследователи девушки крепко держали свою жертву за руки, но все их внимание было целиком сосредоточено на дуэли. Сама же девушка наблюдала за ходом сражения, затаив дыхание, слегка приоткрыв розовые губки, а в глазах ее светились испуг, возмущение и одновременно восторг. Что же до старой леди, то та, явно воспряв духом, визгливым голосом подбадривала Карстерса.

Шпаги со свистом скрещивались; время от времени герцог делал яростный выпад, но каждый его удар искусно парировали. Трейси был абсолютно спокоен, лишь губы его кривились в злобном оскале. Он не имел ни малейшего понятия о том, с кем сражается, он знал лишь одно: его противник опознал его, а потому следует как можно быстрее заставить его замолчать, и навеки. И он бился с мрачной и неотступной решимостью. Карстерс же, напротив, вовсе не имел намерения убивать его светлость. Правда в те, прежние, дни он всегда его недолюбливал, однако был слишком добр по природе своей, чтоб жаждать серьезного кровопролития. Он был наслышан о разных выходках Трейси, а потому не слишком удивился, узнав, кем оказался тот молчаливый стоявший у обочины мужчина. Ему не слишком хотелось вмешиваться в дела Бельмануара, но с другой стороны, не мог же он допустить, чтоб обижали женщину. И он дрался с целью разоружить его светлость, припереть, что называется, к стенке и вынудить бежать с поля боя. Один раз ему удалось сделать блестящий выпад и зацепить герцога. По руке его побежала тонкая струйка крови. Но Бельмануар и вида не подал, лишь слегка дрогнули тяжелые веки, и он продолжал биться с еще большей осторожностью.

Вот он удачно провел комбинацию выпадов из третьей позиции, и рука у Джека слегка дрогнула, а на рукаве расплылось алое пятно. Сам он по большей части оборонялся, ожидая, когда герцог устанет. Вскоре дыхание его светлости стало неровным и учащенным, на лбу выступили бисеринки пота, но ни насмешливая улыбка, ни боевой задор не покинули его — он вполне владел собой и, хотя лицо его было искажено гневом, а в голове все так и мутилось от ярости, это ничуть не отразилось на умении владеть шпагой.

Тогда Карстерс решил переменить тактику и начал применять все приемы и ухищрения, которым выучился за границей. Казалось, сам он сотворен из стали — столь неутомимыми и напористыми были его движения. Время от времени он проворно отскакивал в сторону, избегая особенно коварного выпада, и постепенно начал теснить герцога. Дышал он ровно и изредка издавал короткий радостный смешок. Кровь из раны на руке капала на землю, однако, как казалось Трейси, это ничуть не влияло на его противника. Сам же Джек знал, что быстро теряет силы и что пора положить схватке конец.

Внезапно он сделал ложный выпад и поскользнулся. Трейси увидел свой шанс и устремился в атаку, размахивая шпагой.

В следующую секунду шпагу выбили у него из рук, и он оказался на земле, невредимый, но совершенно беспомощный, глядя снизу вверх на лицо в маске и свою укороченную шпагу. Как это получилось, он и сам не понимал, но в том, что его противник оказался настоящим мастером фехтования, ничуть не сомневался.

Милорд усмехнулся и замотал раненую руку платком.

— Понимаю, месье, это довольно необычный и запрещенный в дуэлях прием. Однако полагаю, что милорд со мной согласится: обстоятельства тоже… несколько необычные, а шансы… почти равные, — с этими словами он обернулся к мужчинам, один из них отпустил руку девушки и пустился было бежать по дороге. — Э-э, нет!.. — протянул милорд, качая головой. — Еще один шаг, и я пришпилю твоего хозяина к земле!

— Стой где стоял, — спокойно заметил герцог.