Шведская сказка - Шкваров Алексей Геннадьевич. Страница 38

Выздоровление Стединка протекало медленно. Адмирал д’Эстен, отчаявшись продолжать кампанию, принял единственно правильное решение возвращаться назад во Францию. Его поход не имел того значительного успеха, на который рассчитывали и в Америке, и в Париже. Раненый Стединк возвращался вместе с адмиралом. И здесь его ждала слава… Все, начиная с самого короля, жаждали пообщаться с героем.

- Вот тот, кто своими талантами, своим мужеством, способствовал победе в сражении, которое было столь же жестоким и неистовым, как и трудным! – так отозвался о Стединке адмирал д’Эстен.

Знойным летним днем 1780 года, в Версале, Людовик XVI наградил его орденом «За воинские заслуги», добавив при этом:

- Сегодня жарко, месье де Стединк, но не так жарко, как было у вас в Гренаде!».

Помимо ордена, он получил 6000 ливров годовой пенсии и должность заместителя командира одного из самых престижных полков французской армии – Эльзасского.

Джордж Вашингтон наградил Стединка орденом Цинциннати с правом передачи его по наследству.

Не забыл о нем и Густав III. Из Стокгольма прислали орден Меча.

Париж рукоплескал герою. Стединк стал кумиром и в его честь даже поставили пьесу.

Особое внимание ему уделяла королева. Мария-Антуанетта была юна, естественна и порывиста. Ей надоедал удушающий версальский протокол. Она любила танцевать, обожала музыку и театр. Больше всего нравилось собираться с друзьями без особых формальностей в своих личных апартаментах.

Причина благоволения Марии-Антуанетты к Стединку был ее интерес к другому шведу – Акселю фон Ферсену. Красавчик Аксель был также в Америке, но не смог, или не имел такой возможности отличиться, как барон, и соответственно его обошла стороной та слава, что обрушилась на Стединка. Зато он получил несколько другую награду, может не меньшую, а большую, чем Курт – любовь королевы!

- Какая она умопомрачительная! Барон, как я люблю нашу королеву! – в минуту откровенности вырвалось у фон Ферсена, - Нет, она истинная женщина, мой дорогой, Курт!

- Ну кто бы сомневался, Аксель. Ведь она еще и королева! – смеясь отвечал ему Стединк.

- Нет, Курт, ты не понимаешь… Она истинная женщина. Ей в три часа дня нельзя говорить то, что можно в шесть, а в шесть нельзя то, что в девять. Мне просто пришлось поменять свой тон в разговоре с ней лишь по той причине, что она сменила цвет стен в своем будуаре! – с пылкостью возлюбленного объяснял своему другу Аксель.

Постепенно, Мария-Антуанетта образовала свой маленький круг общения. Помимо Ферсена и Стединка в него вошли посол Кройтц и еще один швед, веселый и жизнерадостный, отличный танцор Эрик Магнус де Сталь. Причина его приближения ко двору крылась в тех нежных чувствах, что он питал к мадемуазель Луизе Неккер , считавшейся самой богатой невестой Европы. Ее отец, швейцарский банкир, стал министром финансов Франции. Кроме сердечной привязанности де Сталь был весьма обременен долгами, поэтому его интерес к девушке имел далеко идущие цели.

Друзья собирались очень часто. Жилище королевы, что она оборудовала себе в Трианоне, можно было назвать достаточно скромным. Она отказалась от позолоченной, с обилием зеркал обстановки в стиле Людовика XIV и от изогнутых форм, столь любимых Людовиком XV. Мебель получила прямые линии, но была элегантна и легка. Над этими бюро, письменными столами, стульями, табуретами, кроватями и панелями стен трудились лучшие резчики по дереву – Ризенер, Эбан и Жакоб.

Встречались или в «золотом» салоне, по цвету ткани обивки стен, оформленном более официально, или в другом – в ромашках. Кройтц любил посидеть в раздумьях в библиотеках – в синей, или в зеленой, в горошек. Молодежь беседовала, играли в карты, в «жмурки», музицировали или танцевали. Под шумок, королева могла удалиться с фон Ферсеном в отдаленную угловую комнатку, а все остальные, старательно делали вид, что не замечают их отсутствия.

Дамы блистали нарядами, демонстрируя последние творения моды. Мария-Антуанетта заказывала по 170 платьев в год. Может показаться странным, что круг друзей королевы состоял не из французов, или австрийцев – соотечественников, а из шведов. Но Мария-Антуанетта находила их более искренними и менее расчетливыми, чем молодые французские дворяне. Конечно, королева была центром внимания, но заметно выделялась и мадемуазель Неккер, по которой так страдал де Сталь. И своей одаренностью и безусловным литературным талантом. Когда Мария-Антуанетта то ли в шутку, то ли всерьез, предложила:

- А давайте поженим, Стединка и нашу Луизу! – бедняга Сталь был в отчаянии. Курту пришлось пообещать ему, что подобных намерений он не имеет. Хотя предложение было весьма заманчивым Что ни говори, а 400 000 ливров годовой ренты!

Изменения коснулись и шведского посольства. Следуя указаниям от самого Густава, Кройтц отремонтировал особняк посольства – этот старинный дворец Hotel de Bonac на рю де Гранель. Теперь стены украшали произведениями всех крупных живописцев того времени, среди которых доминировал великолепный портрет самого Густава, принадлежащий кисти Рослина . Все должно было говорить, нет, кричать, о том, что Швеция богатая и щедрая страна. По большим праздника Кройтц приказал, чтобы фонтаны небольшого парка, примыкающего к посольству, извергали струи вина на радость парижанам. Посольская жизнь была направлена на возвышение престижа Швеции и авторитета ее правителя.

Версаль манил, Париж притягивал, Франция очаровывала, но Стединк оставался верен себе – только служба, и только война – вот истинные ступени офицерской карьеры. Как бы весело и непринужденно не протекало время при дворе, но Курт начинал тяготиться им. Он вспоминал слова своего деда, фон Шверина, о том, что внук должен быть фельдмаршалом. Конечно, он не мог их помнить, но так утверждала его мать. Но не участвую в сражения, как можно воплотить свою мечту?

- Что жизнь при дворе? – размышлял иногда барон, сидя в своей уютной квартирке на рю Миромениль, - я слишком прямодушен, чтоб нравиться придворным, слишком чувствителен, что не желать что-то улучшить, но и слишком слаб, чтоб это осуществить. Хорошая должность в армии, на которую я мог бы безбедно жить – вот единственное, что меня может удовлетворить.

Он предлагал сформировать отряд из 1000 шведов с офицерами-добровольцами, и вернуться в Америку. Но эти планы не привлекли внимания ни во Франции, ни в Америке. Все уже устали от войны.

В скромном отеле «Д’Йорк» на рю Жакоб, 3-го сентября 1783 года, встретились четверо джентльменов. Трое из них - Бенджамин Франклин, Джон Джей и Джон Адамс, представляли Соединенные штаты Америки, а четвертый – сэр Дэвид Хартли – Великобританию. Так был подписан мир между Англией и новой державой на другом берегу Атлантического океана.

Глава 17. Королем быть мало, надо стать мужчиной.

Пользуйся юностью; жизнь быстро проходит:

последующие радости не будут столь прекрасны, как первые.

Овидий, римский поэт.

- Не нравиться мне поведение нашего молодого короля – доверительно шепнул Шеффер Карлу Спарре. Здоровяк удивился:

- Чем, мой друг?

- В облаках витает – пояснил воспитатель, - детские увлечения не прошли, по-прежнему представляет себя Юлием Цезарем, мечтает превзойти подвигами всех – самого Цезаря, Помпея, Александра Македонского, Фридриха Великого и своего тезку Густава-Адольфа заодно.

- Что ж плохого в амбициях юного Густава – не понял Спарре.

- А то, что король лишь тень великого имени! Мы восхищаемся древностью, но живем-то днем сегодняшним. А у нашего короля богатое воображение, неизвестно куда оно нас еще заведет. Он представляет, что жизнь это сплошной театр, он автор пьесы, а все остальные в ней актеры. – Шеффер выглядел озабоченным.

- Это его любовь ко всему французскому – отмахнулся Спарре, - мы же сами добивались, чтобы союз с Версалем был вечным, поставив на нашего Густава, когда он был еще кронпринцем.