Шведская сказка - Шкваров Алексей Геннадьевич. Страница 95
- Ты кто таков? – грозно спросил его генерал, для убедительности ткнув сапогом.
- А, все равно конец, - подумал Юханссон безразлично, и попросил спекшимися губами. – Пить дайте!
Кто-то из казаков, не дожидаясь разрешения генерала, прислонил ко рту пленного флягу с водой. Вода была теплая и с каким-то странным привкусом, но капрал с жадностью напился.
- Спасибо! – кивнул он в знак благодарности напоившему его.
- Что вы еще поите эту скотину? – возмущался Спренгпортен. - Он только что покушался на мою особу и ранил вашего товарища!
Казаки плечами пожали недоуменно:
- Что такого?
- Он будет вздернут! Какая ему разница? – непонимал генерал.
- Даже ежели и вздернем, как ваше превосходительство изволит приказать, так все равно, по-людски вздернем. Хоша они и как звери-оборотни с нашими солдатами поступали, но мы-то христьяне. Вешать, но по-людски. – разъяснить пытались.
Спренгпортен не слушал, снова пнул раненого шведа:
- Ты кто?
- Капрал Юханссон, королевский драгунский полк. – медленно ответил пленный. Запираться не было никакого смысла. Они пролили много крови, теперь пришел его черед отвечать за содеянное.
- Отчего в русской форме? – вопрос был глупый, и так понятно.
- Маскарад. – Поморщился капрал.
- Это все выдумки вашего сумасшедшего короля! – генерал не удержался от восклицания.
- Он был и вашим королем! – дерзко ответил Юханссон.
- Сколько вас было? – не обратил внимание Спренгпортен.
- А скольких вы убили? – спросил капрал.
- Он спрашивает скольких вам удалось убить? – генерал повернулся к Кисилеву. Казак подумал. Позагибал пальцы:
- С этим семеро будет!
Спренгпортен перевел пленному. Тот кивнул:
- Значит, трое осталось. Капитан Гусман, фенрик Левинг и один из солдат. Не знаю, который из наших спасся. – Капрал опустил на грудь окровавленную голову. Потом резко поднял и спросил Спренгпортена:
- Господин генерал, вы меня повесите?
- А ты что думал? Ты покушался на особу, облеченную высочайшим доверием самой императрицы России! – Спренгпортен гордо вздернул мясистый подбородок. И казакам, - вздернуть!
- Один вопрос! – с трудом пошевелился пленный капрал.
- Ну что еще тебе? – недовольно откликнулся генерал, - и так столько времени из-за вас потеряли.
- Кто меня свалил? Дайте взглянуть перед смертью! Подивиться. – неожиданно попросил некогда могучий швед.
Велико же было его удивление, когда вперед вышел подросток, мальчишка можно сказать.
- И чем же это он меня…? – почти прошептал Юханссон. Спренгпортен расслышал последние слова капрала, усмехнулся и перевел Кисилеву:
- Покажи ему есаул, чем ты его так попотчевал. В изумлении оный прибывает.
- Да я и сам удивляюсь, как уж сподобился бугая завалить. – Честно признался Митрий, - А угостил-то вот ентой, нагаечкой. Мне ее сам Григорий Андреевич Дьячкин подарил. И на хвосте свинец, и в рукояти. Сперва хлестанул, опосля огрел.
Ничего не сказал Юханссон, но все понял. Головой лишь качал пораженно, когда волокли его казаки к сосне подходяшей. Петлю быстро сладили:
- Ты веревку-то покрепче взял-то? – один другого тихо спросил, - не ровен час оборвет, вона боров какой здоровый.
- Не боись, - отвечал второй казак, - крепка веревка. Сдюжит!
Вчетвером подняли наконь, лошадь под уздцы подвели к петле веревочной, просунули в нее голову приговоренного:
- С Богом, родимай! – и хлестнули коня по крупу. Затрешал сук сосновый, согнулся под тяжестью. Но сдюжили и сук и веревка. Юханссон подергался немного в последних судорогах, и все. Казаки папахи сняли, перекрестились:
- Прости его душу Господи! – Опять на головы нахлобучили и по коням.
- Надобно остальных бы сыскать… ваше превосходительство! – Кисилев напомнил Спренгпортену. – неровен час уйдут. Ищи потом ветра в поле.
Генерал отмахнулся от казака:
- Не наша забота! Пускай другие ищут. Вам приказано меня охранять – вот и сполняйте!
- Так ведь самые, что ни на есть, главные тати остались! – возражал Митрий.
- Сказано – не наше то дело! – возвысил голос Спренгпортен, в повозку забираясь. Но смягчился, дошло, что казаки его от смерти спасли только что, добавил, - Войне – конец скоро! Зря, что ли я ездил туда?
Казак плечами пожал – мол, мне-то почем знать.
- То-то! – генерал тяжело плюхнулся на сиденье, подушками выложенное. Повозка скрипнула жалобно. – Не зря! Давай, трогай.
Покачал головой казак, молча к своим пошел. Авдея легко ранило – в левое предплечье. Товарищи уже перевязали его и он, бережно придерживая покалеченную руку, поднимался в седло.
- Как? – спросил Кисилев, кивнув на перевязь.
- Да, мясо зацепило. – морщась ответил Авдей, - Пустяшно, заживет, как на собаке. Хорошо, не справа попал в меня, ирод.
- Тогда, давай за мной, братцы. – Митрий легко взлетел на коня, рукой махнул. - Пошли вперед!
- А энти? Шведы, что остались? Искать не будем? – окликнули его казаки.
- Эх! – сказал только, головой мотнул, и поскакал к проводнику.
Глава 11. Аресты.
«Кто мерзок, мерзостью змеиной обладает»
Рудаки
Гусман гнал лошадей без остановки. Он не чувствовал усталости и не обращал внимание на плачевное состояние своих спутников, особенно Левинга. Капитана насквозь прожигала досада и бешенство. Всё провалилось в тартарары. Все его планы мщения. Мало того, что отряд уничтожен, а Спренгпортен жив, так и девчонка, фон Вальк, осталась недоступной. Одна эта мысль приводила Гусмана в неописуемую ярость.
Маленький отряд, с ног до головы заляпанный грязью, на хрипящих от усталости загнанных лошадях, стремительно проскочил шведские передовые посты. Солдаты хватались за оружие, выскакивали на дорогу, но было уже поздно. Всадники удалялись, и топот их копыт стихал в лесной глуши.
Короля уже не было. Герцог Карл Зюдерманландский лениво и вальяжно выслушал Гусмана.
- Выходит, вы не справились с поручением моего царственного брата? – уловив суть доклада капитана, с легкой насмешкой проронил герцог. Возразить особо было нечего, и Гусман лишь до боли стиснул зубы. К досаде теперь добавлялась и обида. – А король так хорошо о вас отзывался… - подавляя легкую зевоту, добавил Карл. Его высочеству наскучила война, благодаря которой предстояло прозябать в этой финской глуши. Шведский флот, коим официально командовал герцог, был надежно закупорен русскими в гавани Свеаборга. Мало того, удалившись в метрополию, Густав возложил всю полноту ответственности за финляндские дела на брата.
- Хорош братец, – думал про себя герцог, - заварил кашу, устроил представление, и сбежал. А мне расхлебывать. – Самонадеянность, фантазии и самокрасование царственного брата все больше и больше раздражали Карла. – Что делать мне с этим капитаном? Очередной любимчик Густава? – рассматривал герцог заляпанную дорожной грязью фигуру капитана лейб-драгун. – А, отправлю ка его к Мейерфельдту.
- Вот что, капитан. – Карл слегка выпрямился в кресле, принимая более величественную позу, - я даю вам и вашим людям, что так счастливо спаслись от русских, – не удержался от иронии герцог, а Гусман лишь скрипнул зубами, - две недели отдыха. Можете провести их здесь, в Гельсингфорсе. Приведите хотя бы себя в порядок. – Карл еще раз с брезгливостью покосился на испачканный с ног до головы наряд капитана. – После отправляйтесь в ставку, в Ловизу. Там, генерал-лейтенант Мейерфельдт найдет вам применение. Идите, не смею задерживать вас более. – герцог слегка шевельнул рукой. Нестерпимо блеснули алмазы перстней.
Гусман низко склонился, и, не произнося ни слова, молча покинул апартаменты Карла Зюдерманландского, погрузившегося в собственные безрадостные мысли:
- Сперва мой царственный брат предлагал мне корону Курляндии, уверяя, что местное дворянство только и мечтает об этом, затем свои же шведские офицеры предложили мне корону Финляндии, явно не посоветовавшись с моим братом… И теперь я торчу здесь и должен пожинать плоды его предприятий… А почему никто не предложит мне корону Швеции? – мелькнула мысль. Но Карл сразу отогнал ее. Надолго ли…