Проклятие рода - Шкваров Алексей Геннадьевич. Страница 249

Иоанн Васильевич нетерпеливым властным взмахом посоха показал, чтобы все разогнулись и сразу направился к иноземным гостям, не обращая ни малейшего внимания ни на Щелканова, ни на Фуникова.

Первым перед царем оказался датчанин. Галантно раскланялся и представился:

- Христиан Шрафер, советник…

- Ведаю, - перебил его царь, - что ты человек Арцимагнуса Крестьяновича. – И уже смотрел в глаза Веттерману. Иоанн Васильевич был почти на голову выше пастора, его взор пронизывал насквозь из-под насупленных бровей. Тяжелые набухшие мешки под запавшими в черных кругах глазами свидетельствовали или о болезни или о не совсем здоровом образом жизни. Веттерман выдержал взгляд и представился после обязательного поклона:

- Бывший настоятель собора Св. Иоанна Крестителя из города Юрьева Иоганн Веттерман.

- Веттерман… - Повторил за ним великий князь и поднял глаза к потолку, что-то припоминая. Поразмыслив немного, он вновь пронзительно взглянул в глаза священника и произнес. – Помню. О тебе, как о муже зело ученом, сказывал покойный митрополит Макарий, упокой, Господь, его святую душу. – Царь перекрестился. – Владыка знал тебя по Новгороду, где ты служил на Немецком дворе. Верно глаголю? – Царь прищурил один глаз в ожидании ответа.

Веттерман изумленный такой памятью, смог лишь качнуть головой и выдавить из себя:

- Верно, государь.

Царь довольный собой усмехнулся и посмотрел на Тиммануса. Тот еще не успел разогнуться, как услышал:

- А вот зрю и нашего пастора из Нарвы. Браккель?

- Да! – Ошеломленный не менее Веттермана царской памятью, Тимманус ответил одними губами.

- Знамо, все тут! – Царь крутанулся на месте и посмотрел на дьяков. К ним присоединился еще один. Веттерман уже встречался с ним. Это был глава Посольского приказа Иван Висковатый. Возможно, он приехал вместе с царем из Слободы, ведь именно там, со слов датского советника, завершились переговоры со шведами.

- Царево время бесценно, не будем братия тратить его попусту. – Чуть насмешливо провозгласил Иоанн Васильевич. – Идем! – И первым шагнул обратно в дверь, через которую вошел в палату. Все последовали за ним. Сначала дьяки, за ними иноземцы. Снаружи, в другом помещении их ожидали четыре огромного роста и силы стрельца в малиновых кафтанах с большими кривыми саблями на боку. Каждый из них держал в руке уже зажженный факел. Тронулись в путь. Впереди вышагивали два стрельца освещая путь, за ними государь, потом Висковатый, Фуников, Щелканов, за дьяками датский советник и, отстав на пару шагов, чтоб не упираться в спину Шраферу, двигались Веттерман с Браккелем. За их спинами, цокая подковками сапог по каменным плитам пола, замыкали шествие два других стрельца с факелами.

«Наш» государь – вдруг вспомнил Тимманус и усмехнулся.

- Судя по всему, - он шепнул Веттерману, указав подбородком на спину датчанина, - скоро его хозяин объявит себя вассалом великого князя.

Иоганн пожал плечами. Ему сказать было нечего.

Спустились вниз по лестнице, затем начались узкие каменные переходы, вновь лестница, уводящая вниз, опять длинные каменные галереи. Веттермана поразила аккуратная кирпичная кладка стен и сводов, чистота, ни паутинки, ни капельки влаги, ни следов копоти от факелов. «Моют, что ль каждый день?» - мелькнула мысль. Пол был выложен ровными каменными плитами, без единого зазора или выступа – не спотыкнешься! Иногда пастору казалось, что где-то высоко над ними шумела вода, словно они проходили под рекой. Даже Браккель, проживший несколько лет в Москве и бывавший в Кремле, ворочал круглой головой, тщетно стараясь понять в каком направлении их ведут. Да это было вовсе непросто. Помимо лестниц, которые сперва уводили вниз, сама галерея неожиданно поворачивала то налево, то направо, то казалось, уводила вспять, словно они блуждали по какому-то таинственному лабиринту. Это впечатление усиливалось наличием боковых ответвлений. Правда, все они были закрыты глухими дверями с мощными замками на засовах. Но шагавшие впереди стрельцы, видимо, отлично знали дорогу. Заминок не было.

Наконец, после нескольких подъемов по довольно крутым каменным забежным ступеням галерея стала расширяться, превратившись в довольно просторный туннель, завершавшийся глухой стеной с одной единственной дверью. Передние стрельцы остановились и разошлись в стороны, замерев по бокам проема.

- Пришли! – Царь обернулся. За ним повернулись и дьяки, слегка отойдя в сторону, чтобы не оказаться спиной к государю, но лицом к иноземцам.

- Смотреть будем мои сокровища. – Объявил Иоанн Васильевич, пристально вглядываясь в гостей. Неожиданно царь громко рассмеялся. Заулыбались и дьяки. – Что попы подумали? Мол, царь привел изумить вас златом, серебром да каменьями. Добра такого у меня поболе, нежели у других владык земных. Не-е-ет, - нараспев произнес государь, - иное богатство покажу. Такого нигде не увидите! Эй, Фуников, - ткнул легонько посохом казначея, - что встал? Отпирай, давай мои кладовые.

Дьяк послушно загремел ключами. Дверь имела два мощных деревянных засова, заведенных в стены и лежащих на изогнутых железных подставках с прорезями, куда входили железные проушины с висящими на них огромными замками. Не отстегнув замок, приподнять и сдвинуть засов, было невозможно. Фуников открыл один за другим замки, снял их и сложил у ног стрельцов, стоящих по бокам. После этого казначей с трудом приподнял один из засовов, сдвинул в стенное отверстие, приподнял другой конец и таким образом снял преграду, поставил на пол, прислонив к стене. После проделал тоже самое с другим. Дьяк торопился исполнить цареву волю, и было видно, как по его лицу струится пот. После этого он открыл ключом еще один замок в самой двери, ухватился за мощную ручку, но сдвинуть с места уже сил у него не хватило. Фуников оглянулся и умоляюще посмотрел на царя. Иоанн Васильевич двинул посохом, призывая замыкавших шествие стрельцов помочь казначею. Те, отдав факелы своим товарищам, стоявшим на часах у двери, отстранили Фуникова, но и тут дверь с трудом подчинилась усилиям двух здоровенных мужиков.

- Целиком из железа. – Догадался Веттерман.

- Факелы берите и заходите. – Приказал царь стрельцам, открывшим дверь в сокровищницу. Те шагнули первыми в темноту за порогом, за ними вошел Иоанн Васильевич и все остальные.

Помещение состояло из двух комнат, разделенных аркой, с довольно высоким потолком. Все было заставлено большими и малыми сундуками, закрытыми на замки. Веттерману стало даже жалко Фуникова, которому их сейчас придется открывать.

Царь легонько постучал по ближайшему из сундуков:

- Когда неверные осадили город великого Константина, а кесарь его защищавший тоже по имени Константин пал в бою, из гавани смогли вырваться с десяток судов. На одном из них была моя бабка Софья Фоминишна Палеолог, царевна и племянница кесаря. Ее отец Фома Палеолог был правителем Мореи. Она вывезла с собой самое ценное. То, что ныне лежит в этих сундуках. Бесценные книги, средоточие человечьей мудрости. Потом на Софье Фоминишне женился мой дед, великий князь Иоанн Васильевич и это богатство переехало в Москву. Так эти книги достались мне в наследство. Давай, Никита, открывай сундуки, будем дальше хвалиться перед иноземцами. Они, почитай, такого в век не видали. Самое ценное там, - он показал посохом на дальнюю комнату, - с нее и начнем. В тех сундуках лежат сочинения латинянами, жидами да агарянами писаные, в этих, где стоим, - постучал посохом в пол, - греками. Многие переведены уже на наш язык стараниями Максима по прозвищу Грек, с Ватопедского монастыря.

Царь прошел в дальнюю комнату, показал на отдельно стоящий небольшой сундук.

- Начни с него, Никита. – Приказал он Фуникову.

Казначей отыскал нужный ключ, отомкнул замок и осторожно приподнял крышку.

Царь подошел ближе и подозвал остальных.

- Загляните! – Приказал. Все осторожно, поднимаясь на цыпочки и вытянув шеи посмотрели на лежавшие в сундуке рукописи.

- Скажи, Висковатый, что это?