Проклятие рода - Шкваров Алексей Геннадьевич. Страница 45

Он отпустил Гилберта, и тот ушел, не по-монашески скорбно склонив голову, а широкой походкой человека, шагающего прямо по жизни, навстречу всему, что она может уготовить. Лишь ветер поднятый полами его рясы колыхнул мерцающий огонек свечи, озарявшей келью приора.

Донесшийся грохот отвлек настоятеля.

- Кого нелегкая несет в столь поздний час? – отец Мартин быстро перекрестился и поспешил во двор, понимая, что стучавший не успокоится, пока ему не откроют, и в надежде, что он не успеет разбудить их немногочисленное братство. Приор и правда оказался первым у калитки. Но заспанная братия уже выходила во двор.

- Кто тревожит святую обитель в неурочный час? – грозно спросил настоятель, не отмыкая засова калитки.

- Гонец его высокопреосвященства епископа Абовского! – ответил запыхавшийся голос снаружи.

Отец Мартин кивнул головой подоспевшему Гилберту и юноша легко отодвинул тяжелый засов. Во двор вошел, почти ворвался, человек с ног до головы заляпанный грязью, ведя в поводу упирающегося коня. Он сразу склонился перед приором и протянул ему мятый пакет, вырванный из-за пазухи.

Откуда-то сзади подошел брат Беннет с факелом. Подтянулись и окружили приора остальные монахи. Отец Мартин неторопливо развернул бумагу и внимательно всмотрелся в каллиграфический почерк писца, составлявшего послание епископа Скютте. Потом обернулся к монахам:

- Мне нужно с рассветом отправляться в Або. Его преосвященство пишет о чрезвычайной срочности. – Объявил настоятель.

- Я могу сопровождать вас, отец Мартин? – Гилберт склонил почтительно голову.

- Нет… - немного подумав, ответил приор, - Думаю, в этом нет необходимости. Когда все проясниться, тогда будет видно.

Мелькнула мысль:

- Может это и судьба отправиться после куда-то вместе… Недаром епископ пишет о каком-то королевском приказе…

- Брат Беннет! – Монах почтительно склонил голову. – Приготовь мне мула к рассвету. Нет! – Вдруг передумал приор. – Этим займется Гилберт, а ты отправишься к наместнику и попросишь выделить пару стражников для моей охраны.

- Но… - хотел было что-то произнести юноша, отец Мартин перебил, не дав ничего ему сказать, - Раз я еду по королевскому делу, то сопровождать меня обязаны солдаты короля, вернее, его наместника. – Тон настоятеля был категоричен, что юноша ничего не оставалось, как потупив голову, отправляться седлать мула.

- Отправляйся и ты, брат Беннет. – Напутствовал приор монаха, а остальной братии приказал заняться обессилевшим гонцом, который еле держался на ногах.

- Куда идет наша святая церковь? – Этим горьким вопросом приветствовал настоятеля доминиканцев епископ Абовский и всей Финляндии преосвященный Скютте. – Отныне мы забыли, что такое получать папские буллы, а лишь руководствуемся королевскими указами, что составляет советник Густава - отлученный Олаус Петри. – Они беседовали в личном кабинете главы всей церкви Финляндии. Священники были ровесниками, однако ведущий менее аскетическую жизнь епископ Скютте выглядел намного хуже своего собрата по вере - одутловатость лица, нездоровая полнота, которую не могла скрыть широта одеяний и сверкание драгоценностей подтверждали это.

Отец Мартин пожал плечами:

- Вы знаете, ваше высокопреосвященство, что Рим сам виноват в том, что мы имеем. Да и не всегда папские буллы отвечали требованиям времени. Рим интересовала лишь его собственная персона. А от нас требовалось удовлетворять пожелания наших пап.

Епископ замахал пухлыми руками:

- Отец Мартин, не хочу слышать подобного! Вы всегда были резки в своих суждениях.

- Разве я не прав, ваше высокопреосвященство?

- Возможно и правы, но… нельзя же так! – с укоризной в голосе ответил епископ.

- Рим лишился своей паствы в Швеции окончательно, и вы осведомлены об этом не хуже меня, ваше преосвященство. Отныне Густав Ваза заменяет нам святой престол, даже если королевские указы написаны рукой бывшего католического священника. Разве не его указ вы держите в руках? И разве не по этой причине вы вызвали меня из обители? – Отец Мартин кивнул на тот бумажный свиток, что нервно теребил в руках преосвященный Скютте.

Епископ вздохнул и покачал головой:

- Да, отец Мартин, вы как всегда прозорливы. Вам указано прибыть в Стокгольм, где вместе с еще одним монахом, кажется францисканцем, вам предстоит отправиться на запад Швеции, чтобы вершить правосудие Божье.

- Они никак вспомнили, что я инквизитор? – усмехнулся приор доминиканцев. – Что за напасть у них приключилась, что они не могут справиться без меня? Очередная эпидемия одержимости? А нынешняя шведская церковь оказалась беспомощна?

- Что-то вроде… - неуверенно произнес епископ. – Хотя мне кажется все намного глубже.

- Видимо брат-францисканец, что составит мне компанию в этой поездке, из числа приверженцев новой веры… - размышлял вслух настоятель монастыря. – Очередная теологическая дискуссия с фанатиком, в условиях пыточного застенка и стенаний безвинных жертв.

- Вы не верите в существование еретиков? – изумленно спросил епископ, и даже непроизвольно сотворил крестное знамение.

- Верю, верю, ваше преосвященство. – Поморщился доминиканец. - Только я считаю, что теми способами борьбы, кои избрал для них Рим, мы увеличивали число их сторонников, а не наоборот. Вот и получили…

- Что вы имеете в виду? – Скютте был явно напуган.

- Ничего! – поспешил успокоить его настоятель. - Посмотрим, на каких позициях стоит новая вера последователей этого Лютера из Виттенберга и кто у нас теперь еретики. Кстати, ведь вы отправили обучаться туда своих студентов? – Вопрос был совсем неожиданным для епископа и застал его врасплох.

- Я…, я… - растерялся Скютте, - я выполнял лишь указ из Стокгольма. И ваша поездка она связана с нашествием ведьм, а не с еретиками. – поспешил он с разъяснениями.

- А-а-а, - разочарованно протянул отец Мартин, - ведьмы…, жаль, что не еретики. Опять эти несчастные женщины…

- Не знаю, несчастные они, или одержимые дьяволом, но вам надо ехать. Вас ждет сам Олаус Петри, королевский советник. – епископ явно спешил закончить неприятный для него разговор.

- Когда мне отправляться, ваше высокопреосвященство? – Отцу Мартину тоже хотелось поскорее покинуть Або. Опять предчувствия, какое-то беспокойство охватило монаха.

- Здесь все сказано! – Епископ наконец протянул бумагу приору, и добавил. – Срочно!

- Я надеюсь вы не будет возражать, что я отправлюсь в Стокгольм из Улеаборга, отдав необходимые распоряжение по обители?

- Но… - Протянул было епископ, мясистым подбородком показав на бумагу, что была в руках у настоятеля.

- Я не королевский солдат, ваше высокопреосвященство, и дела церкви, моего монастыря, для меня пока что превыше указа короля Густава или его советника! – отец Мартин был непреклонен. – Я могу обещать вам, что отправлюсь в путь немедля, с первым же кораблем, и в этом мне поспособствует королевский наместник рыцарь Андерссон.

Скютте ничего не оставалось сделать, как тяжело вздохнуть и согласиться. На это аудиенция завершилась, к обоюдному удовольствию собеседников, и отец Мартин поспешил в обратный путь.

Рыцарь и наместник провинции Ганс Андерссон был заинтригован неожиданным вызовом настоятеля доминиканского монастыря в Або.

- Неужто новые ветры подули в Стокгольме… - размышлял старый солдат, сидя в своей каменной башне. – Почему Густав обращается через епископа к отцу Мартину, минуя меня? Ведь из тех бумаг с того берега, выходило, что ныне церковная власть стоит ниже королевской, а значит и моей, если здесь в Ботнии один лишь я представляю эту власть. Не заплели ли новые интриги в столице? Может под давлением Святого Престола все возвращается на круги своя… Договорился Густав с папой, и снова католики в чести… Политика, черт бы ее побрал… – Выругался рыцарь и опорожнил добрую чашу вина. – И про кровавую баню забудут… Сидишь тут, в медвежьем углу, а там… - Андессон глянул в окно-бойницу, но кроме серой небесной мути, которая сливалась с такой же по цвету морской хлябью, ничего не рассмотрел. – Пойду в монастырь! Может, вернулся приор. – Эта мысль давно крутилась у него в мозгу. Неизвестность извела наместника с того самого момента, что именем короля от него потребовали двух стражников для сопровождения отца Мартина к Абовскому епископу.