Багаев лог - Москвитин Валерий Андреевич. Страница 15

Манзоев сказал ей, что завтра придет автомашина и он заберет из магазина закупленную продукцию. Неловко повернувшись, заготовитель хотел уйти, но Васина, проворно выскочив из-за прилавка, встала на его пути.

— Куда же вы, Валентин Петрович? Будьте дорогим гостем, не обижайте одинокую женщину.

Вскоре Манзоев сидел в небольшой чистенькой и опрятной комнате, расположенной за стеной подсобного помещения магазина. Здесь и жила Васина. На двух небольших окнах, между которыми стоял стол, висели цветные занавески. В углу, сверкая белоснежным покрывалом и горой пуховых подушек, возвышалась никелированная кровать. Кругом горшочки с цветами. Тихо, спокойно, уютно.

На столе мигом появилась закуска и бутылка «Рябины на коньяке».

— Валентин Петрович, прошу к столу, — просто предложила Васина. Сама она уселась рядом, касаясь Манзоева плечом. После первой рюмки Валентину Петровичу показалось, что в такой приятной обстановке он никогда не был и никогда не чувствовал себя так хорошо. На плите шипела яичница. Зинаида Петровна поставила на подставку горячую сковородку и снова уселась рядом с Манзоевым. Она еще теснее прижалась к нему плечом, от которого исходило приятное тепло. После третьей рюмки у Валентина Петровича мелькнула мысль: «А чем черт не шутит»...

За первой интимной встречей последовала вторая, третья, четвертая. Вскоре для Манзоева часы встреч с Зинаидой стали самыми желанными. Он ждал и не мог дождаться поездки в Кургатей. Если случая не представлялось, Валентин Петрович ходил сам не свой, вспоминая горячие мягкие губы Зинаиды и ее страстный шепоток.

Однажды утром, лениво потягиваясь в постели, Васина заявила ему:

— Вот что, Валюша, милый. Раньше я была против твоего ухода из семьи, но сейчас согласна, только мы должны уехать. Уедем, купим домик на юге и заживем припеваючи. Никто нам мешать не будет, сами себе вольные птицы... Ох, и заживем же мы с тобой!..

Манзоев был готов на все, лишь бы не расставаться с Зинаидой. Поэтому он без колебаний согласился с предложенным ею планом.

— Чтобы уехать на юг, нам нужно на первый случай не меньше двадцати тысяч рублей, — деловито заявила Зинаида Петровна. — Эти деньги я могу забирать из выручки в течение определенного времени. Но, чтобы скрыть недостачу в магазине, я должна отписать тебе соответствующее количество мяса, зерна, яиц. Таким образом, за изъятые из кассы деньги я отчитаюсь, так как они будут числиться у меня уплаченными населению за заготовленную продукцию, а эта продукция по документам будет значиться переданной тебе. Если выявится недостача, тебя не заподозрят в хищении, ведь всем известна твоя честность. Даже если тебя и привлекут к ответственности, то лишь за халатность. А за это — срок небольшой. Могут и не посадить вовсе, а если и посадят, то ненадолго. Пока ты будешь отбывать срок, я приобрету на юге домишко, и ты из колонии приедешь сразу ко мне. Ох, и заживем!..

Вот так пиявка присосалась к Манзоеву, а через него и к народному добру.

На самом деле Васина и не собиралась ждать, пока Манзоев отбудет наказание. Она намеревалась бесследно исчезнуть из Кургатея с крупной суммой. Об этом она проговорилась на допросе.

Под тяжестью доказательств Зинаида Петровна Васина во всем призналась. Но, как пиявка на теле жертвы не хочет ослабить присоски, так и она, присосавшись к общественному добру, не желала выпускать из своих рук похищенные деньги. Плугову с Уразовым пришлось провести у нее дома несколько обысков с использованием последних достижений криминалистики, проявить массу изобретательности, пока они, наконец, нашли тайник с деньгами.

Расхитители были приговорены судом к длительным срокам лишения свободы.

Шестое чувство

Прошло уже почти два десятка лет, а я все еще живо во всех подробностях и деталях, как будто это случилось несколько минут назад, помню то ощущение, которое не обмануло меня, хотя и возникло так стремительно, так неожиданно. Впрочем, неожиданно ли? Но — все по порядку.

Был на исходе первый год моей работы в уголовном розыске. За это время я кое-чему научился, и начальник отделения Иван Федорович Сычев, авторитет которого был для меня непререкаем, уже доверял мне, молодому сотруднику, довольно сложные дела. Работать приходилось много, по двенадцать-четырнадцать часов в сутки. В то время свою профессию я считал самой главной и интересной на земле и ни о какой другой думать не хотел. Мои коллеги (в отделе их, кроме меня, было четверо) смотрели на эту мою восторженность снисходительно и, будучи людьми семейными, всегда с удовольствием «уступали» мне право выезда на место происшествия, тем более если ехать было необходимо в ночное время. Так что дежурные милиции довольно часто поднимали меня с постели, а то и «вытаскивали» из кинотеатра на самом интересном месте фильма. В этом случае администратор обычно громко называл мою фамилию и добавлял:

— На выход!

Волей-неволей приходилось идти. Около кинотеатра меня уже ожидал милицейский «газик».

Городок наш — районный центр на Транссибирской магистрали. Его рассекает река, вернее две ее протоки, так что город делится на три части. Высокогорная часть — от подножия горы Вознесенка — протянулась вдоль правого берега основного русла реки. Когда-то здесь, в предгорьях Саян, обосновались первопроходцы, с их легкой руки это место и стало называться городом. Средняя часть расположена между двумя водными потоками, на острове, она называется Слобода. Самая большая, основная часть города без названия. С момента основания города в ней жил трудовой люд. Здесь находится железнодорожная станция.

История эта началась в один из жарких летних дней. Вернее, она началась поздним вечером предыдущего дня, а я стал ее участником на следующий день, когда меня пригласил к себе Иван Федорович.

— Вот что, Валерий, — сказал он, озабоченно потирая переносицу, — вчера вечером совершено дерзкое разбойное нападение. Тебе придется заняться этим делом.

Потерпевшей оказалась симпатичная девушка с озорным взглядом серых глаз. Она уже оправилась от потрясения и довольно хорошо восстановила картину случившегося. По крайней мере после уточняющих вопросов я четко представил себе, как все было.

...В городском парке закончились танцы. В одиночку и группами молодежь растекалась по улицам засыпающего города. Слышались шутки, смех. Звонкие голоса постепенно удалялись от парка, и вскоре все смолкло, исчезли последние прохожие. Только двое упорно петляли по улицам, выбирая темные места и ожидая, когда наступит полная тишина. На перекрестках они замирали и, по-волчьи озираясь, прислушивались. Остановились на Пролетарской улице. Тихо. Но вдруг послышалась быстрая дробь каблучков. Так уверенно можно ходить только по знакомым улицам. Шаги стучали размеренно и четко. Валя Рыжкова торопилась на работу в ночную смену. После десятилетки девушка уже третий год работала на фабрике. Необходимость заставила: умер отец, а, кроме Вали, в семье еще пятеро младших. Безбоязненно, ничего не подозревая, она приближалась к тем двоим, укрывшимся в тени забора.

Холодно сверкнула сталь ножа. Хриплый голос скомандовал:

— Часы!

Девушка закричала и бросилась назад, но попала в объятия второго, зашедшего сзади.

— Молчи! Иначе убью! — на нее смотрел верзила в маске, закрывающей глаза, виден был только кривившийся в злобной усмешке рот с блестевшим золотым зубом.

Дрожащими руками Валя расстегнула браслет, и часы утонули в большущей ладони золотозубого.

— Деньги есть? — грубые руки обшарили у девушки карманы. Денег не было.

— Иди и не оглядывайся!

Валя бросилась в сторону перекрестка. Метров через пять-десять она оглянулась, но на улице уже никого не было. Только тогда она остановилась, и ее по-настоящему сковал страх. Обессиленно прислонившись к забору и теряя сознание, девушка сползла на землю. Здесь ее и обнаружили рабочие, возвращавшиеся после смены...