Современный французский детективный роман - Буало Пьер. Страница 21

В замочной скважине скрипнул ключ. Это вернулась из церкви Марта.

— Доброе утро, Фернан. Как мило, что зашли. Вы ведь нас не балуете визитами.

Эта Марта вся какая-то кисло-сладкая. Она сняла шляпку, аккуратно сложила вуаль. Она вечно носит по ком-нибудь траур и любит черное за то, что оно выделяет из толпы. «Бедняжка», — перешептываются у нее за спиной.

— Ну, как дела? — флегматично спросила она.

— Ничего. Грех жаловаться.

— Н-да… Вам везет… Жермен, выпей микстуру.

Она уже переоделась в халат и ловкими, точными движениями убирала со стола.

— Как Мирей?

— Я только что видел ее, — вмешался Жермен. — Ты как раз ушла в церковь.

— Ого!.. Она стала рано вставать, — хмыкнула Марта.

Равинель ничего не понимал.

— Извините, извините… — пробормотал он. — Мирей приходила сюда?.. Когда?..

Жермен держал перед собой стакан с водой и отсчитывал капли. Десять… одиннадцать… двенадцать… Он морщил лоб, стараясь не сбиться со счета… Тринадцать… четырнадцать… пятнадцать…

— Когда?.. — рассеянно переспросил он. — С час назад. Может, чуть пораньше… Шестнадцать… семнадцать… восемнадцать.

— Мирей?

— Девятнадцать, двадцать…

Завернув пипетку в кусочек ваты, а потом еще в бумагу, Жермен поднял голову.

— Да, Мирей. А что тут особенного?.. Что с тобой, Фернан?.. Что я такое сказал?

— Господи! — зашептал Равинель. — Господи! Она заходила сюда? Ты ее видел?

— Черт возьми! Конечно! Я был еще в постели, а она вошла, как всегда. И поцеловала меня.

— Ты уверен, что она тебя поцеловала?

— Послушай, Фернан. Я тебя не понимаю.

Марта, собравшаяся было уходить в спальню, задержалась на пороге и зорко поглядела на обоих мужчин. Чтобы скрыть замешательство, Равинель вынул из портсигара сигарету.

— Нет, нет… — взмолился Жермен. — Ты же прекрасно знаешь… дым… Врач запретил…

— Ах, черт!.. Извини.

Равинель машинально вертел сигарету.

— Удивительно, — выдавил он из себя. — Она меня даже не предупредила.

— Мирен интересовали результаты рентгена, — уточнил Жермен.

— Она показалась тебе… обычной?

— Конечно.

— Когда она тебя поцеловала, ее кожа… Словом, она была такая, как всегда?

— Ничего не понимаю… Господи, да что это с тобой, Фернан? Послушай, Марта, Фернан, кажется, не верит, что Мирей сюда приходила!..

Марта подошла к Равинелю, и тот сразу понял: ей что-то известно. Он вытянулся, как обвиняемый перед судьей.

— Когда вы вернулись из Нанта, Фернан?

— Вчера… Вчера утром.

— И дома никого не было?

Равинель внимательно посмотрел на нее. Глаза у нее горели, губы сжались в узкую полоску.

— Да… Мирей не было дома.

Марта покачала головой.

— Ты думаешь?.. — протянул Жермен.

— Именно, — отрезала Марта.

— Говорите! Черт побери! — не удержался Равинель. — Что вы знаете?.. Вы были у нас вчера утром?

— О-о! — обиженно фыркнул Жермен. — С моим-то здоровьем!..

— Пожалуй, лучше ему все объяснить, — заметила Марта и бесшумно исчезла в спальне.

— Что объяснить, что?.. — зарычал Равинель. — Что за идиотский заговор?

— Тихо, тихо… — успокоил его Жермен. — Марта права… Лучше тебе все знать… В сущности, я должен был тебя предупредить сразу же после женитьбы. Но я думал, что брак все и уладит. Врач утверждал, что…

— Жермен! Выкладывай все начистоту, и покончим с этим раз и навсегда.

— Мне не хочется тебя огорчать, старик… В общем, так: время от времени Мирей убегает…

Марта поглядывала на Равинеля из спальни. Он ощущал на себе ее инквизиторский взгляд. Остолбенев от неожиданности, он повторил:

— Убегает?.. Как это убегает?..

— О! Не часто, — сказал Жермен. — Это началось у нее с четырнадцати лет…

— Она убегала с мужчинами?

— Да нет же. Ты не туда клонишь, старина… Я говорю тебе: убегает. Ты не знаешь, что это такое?.. Мирей внезапно исчезала из дому. Врач говорил, что это становление характера. Словом, такие штуки бывают в переломном возрасте. Обычно она садилась на поезд или шла пешком до полного изнеможения… Каждый раз приходилось сообщать в полицию.

— Было так неловко перед соседями… — отозвалась Марта, взбивая подушку.

Жермен пожал плечами:

— Во всех семьях что-нибудь да не так. Даже в самых добропорядочных… Как же она потом каялась, терзалась, бедная моя девочка! Но это было сильнее ее. Когда на нее находило, ей надо было непременно куда-то бежать.

— Ну и что? — раздраженно спросил Равинель.

— Что?.. Да ты шутишь, что ли, Фернан! А то, что у нее, кажется, опять приступ… Дома ее не было, да и заскочила она сюда утром вроде бы не в себе… Так или иначе через несколько дней она вернется, уверяю тебя.

— Исключено! — взорвался Равинель. — Потому что…

Жермен вздохнул:

— Вот этого я и опасался. Ты не веришь нам… Марта, он не верит нам.

Марта подняла руку словно в присяге:

— Н-да… не хотела бы я быть на вашем месте… Приятного мало. Лично я, когда узнала, что Мирей… словом… бедняжка, я против нее ничего не имею… Только если б моя воля, я бы вас обязательно предупредила в первый же день. И все-таки вам грех роптать. Детей у вас нет. И слава богу… а то-бы родился какой-нибудь урод с заячьей губой…

— Марта!

— Я знаю, что говорю. Я тогда спрашивала у врача.

Опять врач! Рентгеновские снимки на краю стола. Пипетка в бумаге. И Мирей, убегавшая из дому с четырнадцати лет! Равинель сжал голову руками.

— Хватит! — пробормотал он. — Вы сводите меня с ума.

— Как только она вошла, я сразу почувствовала, что дело неладно, — продолжала Марта. — Я-то не такая простофиля, как Жермен. Он никогда ничего не замечает. Будь я дома, я бы сразу заметила, что Мирей не в себе.

Равинель искромсал сигарету в черно-белую кучку на столе. Его так и подмывало схватить за головы обоих якобы соболезнующих супругов и колотить их друг о друга. Убегает!.. Как будто Мирей могла куда-то убежать! Мирей, которую он собственноручно закатал в брезент. Это явно заговор. Все они сговорились… Но нет! Жермен слишком глуп. Он бы себя выдал.

— В чем она была?

Жермен задумался.

— Погоди!.. Она стояла против света. Кажется, в своем сером пальто с меховой отделкой. Да, верно… и в шапочке. Тогда я еще подумал, что она слишком тепло оделась для такой погоды. Эдак недолго и простудиться.

— Может, она собиралась на поезд? — предположила Марта.

— Нет. Не похоже. Только вот что странно… У нее вроде был вовсе не растерянный вид. Прежде, во время кризисов, она нервничала, раздражалась, плакала по пустякам. А сегодня утром она была вроде абсолютно спокойна.

Равинель по-прежнему сжимал кулаки, и Жермен добавил:

— Она славная малышка, Фернан.

Марта гремела кастрюлями за спиной шурина и, проходя мимо, всякий раз повторяла:

— Не беспокойтесь… Я пройду.

Но, несмотря на это, Равинелю то и дело приходилось отодвигать в сторону стул, а каждое движение давалось ему с трудом. На стенных часах с нелепым циферблатом, поддерживаемым двумя обнаженными нимфами, было двадцать минут одиннадцатого. Люсьен, наверное, уже выехала из Манса. В комнатах немного посветлело, но унылое, пасмурное утро, так и не разогнавшее теней по углам, как бы накладывало на стены, мебель и лица тонкий слой пыли.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — неожиданно заявил Жермен.

Равинель вздрогнул.

— Ты думаешь, что она тебе изменяет, да?

Дурак! Нет, он, конечно, не разыгрывает комедию, это все искренне!

— Зря ты вдалбливаешь себе в голову подобные мысли. Я-то знаю Мирей. Может, ее иногда трудно понять, но она женщина порядочная.

— Бедный Жермен! — вздохнула Марта, чистя картошку.

И это явно означало: «Бедный Жермен! Что ты знаешь о женщинах».

Жермен огрызнулся:

— Мирей? Бросьте! У нее в голове только дом и домашние дела. Достаточно на нее посмотреть.

— Она слишком часто остается одна, — вполголоса заметила Марта. — О, я не упрекаю вас, Фернан. Хочешь не хочешь, но ведь вам приходится разъезжать, а молодой женщине от этого радости мало. Вы, конечно, скажете, что уезжаете ненадолго. Верно. Но отлучка есть отлучка.