Исчезнувший убийца - Абдуллаев Чингиз Акифович. Страница 16

Уэбстер приказал найти убийц, и уже вечером этого дня сотни осведомителей ФБР наводнили Нью-Йорк. Сыновьям Поля Кастелло, четверым другим «крестным отцам» — Салерно, Коралло, Ланджелло, Растелли были посланы ультимативные требования выдать убийц его сотрудников. Даже сидевшему в тюрьме Кармино Персико, чьи обязанности в семье Коломбо исполнял Ланджелло, было послано такое требование. Но мафиози категорически отрицали свою вину. Среди членов их «семейств» не было, не могло быть такого, кто осмелился бы совершить убийство сотрудников ФБР без их ведома.

Рамон Эскобар и Кэтрин Бэнвилл узнали о случившемся только вечером из газет. Оба понимали, что маршрут «Мерседеса» и перевозимый им груз могли знать только немногие сотрудники АНБ, ФБР и ООН. Однако на поверку их выходило более сорока и подозревать приходилось всех.

Сообщение из Мексики было коротким. Региональный инспектор Комитета Эрнесто Теморио сообщил о решении мексиканского правительства установить более жесткий контроль за своими аэропортами и северной границей в целях пресечения вывоза и распространения наркотиков. Однако, здесь же отмечалось недовольство американского посла в Мексике таким решением мексиканского правительства.

В сообщениях не было ничего, что могло бы дать хоть малейшую зацепку. Но Виктору вдруг пришла в голову новая мысль.

— Ты не находишь, что Вальтер умер при довольно странных обстоятельствах? — спросил он Чарльза, когда они закончили расшифровку полученных данных. — У него ведь раньше никогда не болело сердце?

— Нет, — подтвердил Деверсон, — но это еще не показатель. Мой отец умер в сорок восемь лет от инфаркта, а был здоров как бык.

— И все-таки странно. Он умер слишком внезапно. Ты слышал о нападении на сотрудников ФБР? Тогда погиб и Баррето. А ведь они везли дело Эдстрема из нашего Комитета.

— Откуда ты знаешь? — недоверчиво спросил Деверсон.

— Вчера в столовой мне рассказали наши дежурные. А ведь дело Эдстрема так или иначе связано с гибелью Анны Фрост и Видо Дренковича. А теперь подумай, не слишком ли кстати умер твой друг Вальтер Вольраф? — Виктор посмотрел на Чарльза в упор.

Деверсон побледнел.

— Ты думаешь и его…

— Убежден. — Виктор не сводил глаз с Деверсона, — и сделали это очень ловко. Видимо, это те самые, которые подослали ребят ко мне домой и пытались убрать меня на шоссе в Трентон.

— Ты расскажешь об этом в Комитете? — спросил Чарльз.

— Нет, сначала нам нужно все проверить. Ты ведь, кажется, знаешь, где жил Вальтер. Нам нужно туда поехать. Прямо сейчас. Может быть, нам удастся что-нибудь выяснить.

Деверсон задумчиво потер подбородок.

— Мы же были вместе на похоронах, ты разве забыл адрес?

— Я приехал сразу на кладбище. Меня тогда вызвали к следователю.

— Да, правильно, я и забыл. Вольрафы жили в районе Куниса, почти рядом с мостом Трогс-Нек. Сказать по правде, это дело начинает волновать меня… Может быть, действительно, там что-то неладно. А может быть совпадение.

— Значит, в любом случае, нужно проверить, — закончил Виктор. — Поехали к Вольрафам.

Они вышли из комнаты, предъявили дежурному свои карточки, получили удостоверения, миновали пуленепробиваемые двери, снова показали удостоверения и вошли в лифт.

— Черт бы нас всех побрал! — в сердцах сказал Чарльз.

Виктор промолчал. Он понимал, почему нервничает Деверсон. Действительно, как при такой охране и самой совершенной электронной аппаратуре неведомому убийце удалось пристрелить Анну Фрост и уйти незамеченным?

Решено было ехать в автомобиле Деверсона. «Фольксваген» Виктора стоял припаркованный на стоянке, недалеко от дома.

У Чарльза был новенький «Линкольн», но ехать пришлось довольно долго. Во-первых, сам район Куниса был расположен далеко от Манхеттена, во-вторых, в это время дня заторы на дорогах тянулись на многие сотни метров.

Дом Вольрафов они отыскали довольно быстро. Позвонив снизу хозяйке, Чарльз назвал себя. Жена Вальтера — Инга знала бывшего сослуживца своего мужа и согласилась принять их. По грязной, сыроватой лестнице они поднялись на третий этаж. Дверь раскрыла высокая, подтянутая, седая женщина лет сорока-сорока пяти. Потрясение, столь недавнее и глубокое, оставило свой отпечаток на ее лице. В глазах еще отражалась боль страшной потери и растерянность души, не привыкшей бороться в одиночку с обрушившимся на нее несчастьем.

Инспекторы прошли в комнату после традиционных приветствий и выражений сочувствия. Инга прошла за ними, предложила им садиться. В комнате на видном месте был большой портрет Вальтера, перевязанный траурной ленточкой, и Виктор впервые почувствовал себя неуютно, понимая, как трудно будет вдове покойного говорить о его смерти. Но женщина сама пошла им навстречу:

— Я так благодарна вам, Чарльз, что вы пришли. В последнее время Вальтер был сам не свой. Какой-то нервный, угрюмый, задумчивый. Говорил, что это связано с его работой. Приходил поздно вечером, рылся в газетах, иногда делал какие-то вырезки. Однажды мы смотрели телевизионную передачу, и вдруг он побледнел и сказал таким неестественным голосом «и его тоже», я прямо перепугалась. Не знала, что и подумать.

— Вы хотите сказать, Инга, что в последние дни у него бывали неприятности на службе? — спросил Чарльз.

— Нет, что вы, — испугалась женщина, — он очень любил свою работу. Но в последние дни он стал какой-то не такой. Вы знаете, я ведь много передумала за эти дни. Вот поэтому и высказываю вам все это. Не знаю, может быть и не стоило этого делать, но Вальтер считал вас своим другом, Чарльз.

— А что в это время показывали по телевизору, миссис Вольраф, вы не могли бы вспомнить? — несколько бестактно вмешался в разговор Виктор.

— Конечно, могу. Убийство какого-то гангстера. Их убивают каждый день. И я думала, что ничего странного здесь нет. Но он так побледнел, что я прямо испугалась. Вот сейчас я вспоминаю и сама волнуюсь, — женщина осторожно достала платок и отвернулась.

В комнате воцарилось молчание. Виктор первым нарушил его.

— А вы не помните, какой именно гангстер? Может вы запомнили фамилию или имя этого убитого? Где его убили, при каких обстоятельствах? — он заметно волновался.

— Какой-то Насселли или Масселли. Я точно даже не помню, — вздохнула женщина.

— Может быть Натан Масселли? — внезапно произнес Чарльз.

— Да, да, правильно, — обрадовалась женщина, — вот это имя Натан Масселли. Вальтер еще сказал тогда: «И Масселли тоже».

— А что-нибудь он еще сказал? — спросил Чарльз.

— Нет, больше ничего. Это точно. Вот после того случая Вальтера словно подменили. Стал более раздражительным, вспыльчивым, срывался по любому пустяку. В последнее время они все время работали втроем — он, Антони и бедная Анна, — женщина еще раз отвернулась.

— Он не говорил вам ничего? — спросил Чарльз. — Может быть, вы вспомните, Инга, какие-нибудь подробности или слова относительно того гангстера.

— Нет, больше ничего не было, — женщина вздохнула, — бедный Вальтер, он все время нервничал последнее время.

— У него болело сердце? — спросил Виктор.

— Нет, — возразила женщина, — никогда. Он был очень здоровый человек. Немного раздражительный, но очень здоровый. А тут вдруг неожиданный инфаркт.

— Он что, прямо вернулся домой и слег? — не унимался Виктор, хотя заметил явное неудовлетворение на лице Деверсона.

— Нет. Но он вернулся домой с работы и сказал, что у него болит сердце. У нас ведь был в тот день юбилей, — женщина тяжело вздохнула, — двадцать пять лет. Он привез цветы и сказал, чтобы я одевалась. А когда я вышла из комнаты, то увидела его сидящим на кухне. И с таким перекошенным лицом. Я сразу позвонила нашему врачу. Доктор приехал, сделал укол. Ну, а мы, конечно, никуда не поехали.

— А доктор сразу уехал? — Виктор решил игнорировать Чарльза, который уже демонстративно отворачивался.

— Да, почти сразу. Сделал укол и уехал.

— А как зовут вашего врача, Инга? — спросил Чарльз, пытаясь прекратить затянувшийся разговор.