Добрее - Бессонов Александр. Страница 6
– Я изучил материалы дела. Никакой доказательной базы. Парень даже не знал, что перевозит наркотики. Почему не провели обыски в ООО «Мирт»? Он же там забрал груз?
– Слушай, Смирнов, ты там охраняешь, вот и охраняй. Не повезло пацану – и всё. Не под той звездой родился. Тебе-то что.
– Скажи, мудак, ты палку получил или занесли? Он же ещё ребёнок!
– И чо? Иногда змею закона нужно кормить свежей кровью. Смирнов, успокойся, дело закрыто. Охраняй преступника.
– Пройдёт несколько лет, и ты, гондон, окажешься у меня в гостях. Такие, как ты, всегда здесь оказываются. И тогда мы с тобой по-другому поговорим. Будь здоров.
– Виктор Петрович, приветствую, дорогой ты мой!
– Здравствуйте, Юрий Михайлович.
– Тут оказия вышла, одному очень уважаемому человеку нужно полгодика у вас проваландаться. Прошу посодействовать и поселить в отдельную камеру с удобствами.
– Без проблем. Но у меня встречная просьба будет. У меня есть заключённый по наркоте. Я считаю, парень перевоспитался. Его бы по УДО выпустить.
– Виктор Петрович, по психоактивным веществам почти нереально. Там сейчас проверки.
– Ой, беда, Юрий Михайлович, запамятовал совсем, у меня же в одиночках ремонт сейчас идет, мест нет. Передайте вашему уважаемому человеку, что его поселят восьмым в камеру к славным парням, которые коротают сроки за особо тяжкие.
– Витя, ты совсем?
– Юра, надо!
– Ок, сделаю.
На скамейке возле тюрьмы сидели два человека. Со стороны они напоминали отца и сына. У того, что помладше, была большая сумка.
– Виктор Петрович, как вам это удалось?
– Повезло. Что чувствуешь?
– Какое-то приятное чувство…
– Такое приятное чувство испытывает только свободный человек в начале долгого пути. Что делать планируешь?
– В универе восстановлюсь. Вы же мне план написали, – он достал из кармана листок из камеры с четырёхзначными цифрами и дописал в список «Надежда +10 000». – Как с сыном в кино сходили?
Герасим
Ольга Ивановна была не просто женщиной с ужасным характером, она была женщиной с невозможным характером. Муж ушёл, сына забрала Вторая чеченская, и ей казалось, что в этом виноват весь мир. Она работала в ЖКХ главным бухгалтером. Ее ненавидели не только все бабки района, которые зашли просто узнать, «скажите, как вы так начисляете?», но и все коллеги, которым она распределяла зарплату по каким-то своим, неведомым никому законам. На нее постоянно жаловались руководству. Руководство не хотело сесть всерьез и надолго, ведь Ольга Ивановна пару раз прямо порекомендовала не обращать внимания на гавкающих, она же не обращает внимания на многие вещи из жизни ЖЭКа.
– Ольга Ивановна, можно уточнить, а почему мне начислили за электричество на общедомовые нужды в два раза больше, чем в прошлом месяце?
– Вам помирать скоро, какая разница.
– Я жаловаться буду!
– Пожалуйста, бомжам обычно слабо верят.
– Почему бомжам?
– Люди без воды и света очень быстро становятся людьми мира.
– Вы мне угрожаете?
– Рот свой закрой и иди наслаждайся теплой батареей. Обними её и медленно встречай старость!
Ольга Ивановна ходила на работу, потому что дома ещё хуже. Это был не её мир, он предал её. Работа – телевизор, телевизор – работа. Так сгорали дни, месяцы, годы.
Как-то руководство ЖЭКа решило влить в коллектив свежую кровь. Взять таджиков дворников. Все всё понимали. Основной закон экономики в действии – снижай затраты, увеличивай доход.
Ольга Ивановна, по совместительству ещё и кадровик, трудоустраивала этих славных парней. Остался последний. В её кабинет постучались и робко замерли на пороге двое. Мужчина лет пятидесяти с добрыми глазами, как у водяного из советского мультика, и молодой парень.
– Чо стоите в дверях? Вы сюда всем табором пришли? – Ольга Ивановна начала разговор в своей привычной манере.
– Это мой двоюродный дядя. Он не любит говорить, может, языка не знает. Я помогу ему заполнить документы – сказал парень, который был рядом с ним.
Странная таджикская парочка села за стол. Мужчина посмотрел ей в глаза и улыбнулся ещё больше. Ольга Ивановна немного смутилась и сказала:
– Передай своему дяде, чтобы так на меня не смотрел. Глаза выжжет, немой!
– Он не говорит, но всё слышит и понимает. Может, понравились вы ему, – ответил молодой.
– Слушай, щенок с базара кураги и веников, я спрашивала твоего мнения? Заткнись и заполняй документы! – взорвалась Ольга Ивановна.
Парень быстро взял листы бумаги и начал заполнять. Мужчина улыбался, у него была странная улыбка, как будто бы он радовался и удивлялся одновременно. Потом вытащил из внутреннего кармана небольшой полиэтиленовый пакет и положил на стол перед Ольгой Ивановной. В свёртке лежали сухофрукты.
– Так, оба пошли вон отсюда! – Ольга Ивановна отчаянно орала.
– Дядя из уважения к вам подарил. Я ж говорю, понравились вы ему, – оправдывался парень.
– Во-о-он! В коридоре заполнишь! Понаехали!
Когда Ольга Ивановна осталась в кабинете одна, она взяла зеркальце, поправила причёску и накрасила губы розовой помадой с перламутром. Полюбовавшись на результат, улыбнулась сама себе, развернула свёрток и принялась за курагу и инжир.
Ольга Иванова называла загадочного таджика Герасим. Когда она его видела, он всегда улыбался и почтительно кивал, а в течение рабочего дня у неё на столе таинственным образом появлялись небольшие подарки: то красивое блюдце в восточном стиле, то орехи, а один раз – тарелка горячего плова. Как оказалось – очень вкусного. Ольгу Ивановну как подменили. Из серых бесформенных платьев она переоделась в яркие и интересные. Впервые за много лет она улыбнулась в ответ на кивание Герасима.
Коллеги по работе не разделяли её радости.
– Ольга Иванова-то похорошела, подобрела, а не любовь ли это? – троллила соседка по кабинету.
– У кого-то язык как помело, я смотрю. Просто мне нравится восточная кухня.
– И восточные люди, видимо. Олюшка, пойми, это не вариант. Он, конечно, статный мужчина, работящий, но у таких, как он, там, в кишлаке, семья на сто человек и любящая жена, которая раз в неделю ждёт денежных переводов от своего добытчика. А чтобы эти переводы были больше, он тебя и подкармливает, глазки строит. Я этого брата знаю, хитрые они…
– Вера, заткнись! – С этими словами Ольга Ивановна выбежала из кабинета. Впервые за много лет злые слезы прожигали щеки.
На следующий день Ольга Ивановна пришла на работу в спортивном костюме. Она была похожа на фурию: орала на всех, кто только осмелился посмотреть в её сторону, не говоря уж о тех, кому не посчастливилось обратиться к ней по делу. Когда появился Герасим с букетом полевых ромашек, которые «нечаянно» оказались у неё на столе, она демонстративно взяла цветы, вышла на крыльцо ЖЭКа, облила их розжигом для шашлыков и подожгла.
Через три дня в кабинет Ольги Ивановны вломился пьяный сантехник Гаврилов. Говорили, что давным-давно у них что-то было. А теперь отношения перешли на новый уровень:
– Ольга, трубы горят, дай тысячу!
– Гаврилов, пошёл на хрен! Не дам!
– Оля, я разнесу твой кабинет, достань из сейфа сраную бумажку!
– Гаврилов, иди проспись. Это не мои деньги.
– Ты забыла, видимо? Напомнить? – Он схватил за плечо Ольгу Ивановну и другой рукой замахнулся для удара. В кабинете поднялся крик. Ольга Ивановна зажмурила глаза. Неожиданно в кабинет кто-то зашёл и оттолкнул Гаврилова. Рядом с Гавриловым стоял Герасим и улыбался своей обычной улыбкой. Гаврилов вскипел от злости:
– Ты чо, офигел, чурка?! Ты страной не ошибся?! – Гаврилов молниеносно нанёс удар Герасиму в корпус. Герасим согнулся, выпрямился и снова улыбнулся. Так продолжалось несколько раз. У Герасима из разбитой губы пошла кровь, но он продолжал улыбаться.
– Оль, да он долбанутый, чо он ржёт? Слышь, черножопый, я ж убью тебя!