Лесник поневоле 2.0 (СИ) - "Мархуз". Страница 22

Само собой в комплект доставки вошли запасы еды, оружия и боеприпасов, а также два гранатомёта Таубина, которые с трудом нашли. Как и гранаты к ним. Мало того, уголовное дело самого Таубина пришлось рассматривать более тщательно. Если американцы интересуются его разработками, значит они чего-то стоят? А кто же будет резать потенциальную золотую курицу, вдруг Якова Григорьевича оговорили в целях саботажа отечественной науки и техники? Абы кого за океаном не знают и на заметке не держат…

Достаточно тёмной сентябрьской ночью, средний летающий грузовик удачно приземлился в болотно-трущобных дебрях, где не пахло не только немцами, но и самой войной. Обратно отправились лишь сопровождающий из разведуправления, сержант Костя, аппаратура ЗАС-связи и кое-какие образцы оружия. А также бронежилет и разгрузка, для копирования и тиражирования. Куратор, лично пообщавшийся с Межовым, был наполнен впечатлениями и даже потайными мечтами о новом осназе. Конечно, любого впечатляют открывающиеся возможности, когда некоторые новинки можно хоть сейчас производить. Как те же шариковые гранаты, например. Да и заказ на магнитные мины наверное не трудно исполнить? В Москве следует побыстрее пройти все положенные процедуры и приступить к освоению засекречивающего устройства и обучению персонала, а образцы передать учёным для изучения.

Проблема, да ещё какая, возникла на ровном месте! Чисто формально радиста должны сначала допросить сотрудники НКВД — правда в присутствии представителя разведки. Процедуру доверили наиболее умелому следователю — старшему лейтенанту ГБ Белову, который имел прекрасные показатели в раскрываемости и вообще был на хорошем счету. Можно сказать на отличном, ибо использовал самую современную технику допроса. Час-полтора и радист поступит в распоряжение разведки, а НКВД поставит положенную галочку, так как особых претензий к сержанту просто-напросто не имеет.

Для вновь прибывших был обновлён старый схрон в тридцати километрах к юго-востоку от тихомировского. Подальше положишь — поближе возьмёшь и ни центом меньше. Тем более, что взлётно-посадочная поляна находилась относительно недалеко (по славянским меркам, конечно). Сибиряков, на время карантина, поселили вместе с хозяйственниками, поручив освоиться с СВТшками и нюансами Полесья. Локтев и Филатов тоже присоединились к новым лесникоидам в качестве инструкторов. Особисту, раз уж он прикреплён, пришлось проходить тот же курс молодого бойца, что по-своему озадачило гэбешника. Слава богу, очередной старлей не стал качать права, имея жёсткие инструкции от руководства — исполнять приказы американца и приглядываться (но без фанатизма). В схрон доставили кое-какие пищевые припасы и поделились с его обитателями угнанным скотом, поручив запастись кормами на зиму. Хоть всё Полесье выкоси, но заготовь сена.

Немцы в очередной раз подверглись набегу возле деревянной переправы, опять уменьшив население бывшей погранзаставы. Вот экономные существа, блин, чуток мирно пожили и сочли нецелесообразным держать там более трёх десятков человек различных специальностей и предназначения. Рачительность вышла боком — на миссию подтянули даже присланных снайперов. На этот раз миномётами не громыхали, чтобы чересчур не шуметь, а дорогу, ведущую на Щедричи, как следует заминировали. Чтобы видно не было, а слышно даже за пару вёрст — своеобразная сигналка, однако.

У фашистов никак не развивались условные рефлексы (Павлова на них не хватало), они продолжали регулярно спать по ночам, доверившись своему караульному отделению. Получалось, что все усилия по переустройству их жизненного графика и привития спасительной постоянной бессонницы ни к чему не привели? Нет, так нельзя — поэтому одного оставили в живых, чтобы послание передал. Мол, раз уж оккупировали чужую землю, так не смейте жить спокойно и считать, что всё вокруг «восточная бауэрщина». Хрен вам, а не наслаждение и умиротворение. Лесник сказал, что каждый должен чувствовать, что земля под ногами горит. В подтверждение, вывезя с переправы всё, что смогли — устроили показательную неделю охоты за поездами. Заодно, издали, шарахнули по «складам на путях» в Листвяничах раз фрицы продолжают ими пользоваться. Выстрела из РПГ не пожалели и ещё бы добавили, но сдетонировали авиабомбы, оказавшиеся случайно в вагоне. Наблюдение велось три дня, чтобы подтвердить умную мысль о том что «везёт сильнейшим». А не кому попало.

Жёсткий прессинг на чужой половине, бывшей ещё вчера своей, обеспечил не только высокий уровень тренажа, но и показал преимущество специальных вооружений над обыденными. Не только сибиряки, но и особист шалели от успехов, хотя на разборах им вжёвывали, что каждая диверсия требовала времени на подготовку и тщательный расчёт вариантов.

— Алексеич, — обратился как-то Филатов, — а почему ты Аню с её отцом не отпустил в Москву. Ну, ладно мы с Павлом сами готовы воевать и напросились остаться у тебя в отряде. Но девушка и пожилой…

— Андрей Платоныч, я долго думал и анализировал. Понимаешь, там у них могут выпытывать всё, что они знают о нас. Представь, если начнут применять силовые методы, считая что Аня или Пётр что-то скрывают? Климовичи действительно мало что знают, а то, что имело смысл, я и сам рассказал.

Старшина призадумался — действительно трудно убедить кого-то, если этот кто-то не хочет верить. И тогда девушку, как и её отца, просто сломают — физически и морально. Спрашивается, за что?

Обоим беседующим о жизни пока не было известно, что случилось в Москве. Причём, именно потому, что к делу отнеслись формально на самой первой стадии. Старлей Белов применил на допросе методику, разработанную ещё в тридцатых и обеспечивающую до восьмидесяти процентов успеха при допросе.

… — Ну что, сержант Константин Иевлев, расскажи-ка нам какую диверсию готовит майор Межов или он просто американский шпион?

Ничего не значащая фраза в самом начале, несущая явно несправедливую трактовку, вызывает почти у любого желание объяснить неправильность домысла допрашивающего. Хомо сапиенс, пытаясь внести ясность, расслабляется и этим подставляется под эмоциональный прессинг. Начав отвечать и спеша восстановить справедливость — он натыкается на «домашнюю заготовку», даже не закончив фразу.

— МОЛЧАТЬ, СУКА!!!

Естественно, что все мысли и логика пояснений, как и их чередование, моментально сбиваются. После такого эмоционального удара многие предпочитают сразу сдаться и говорить только то, что знают, причём ничего не скрывая. Этого, в принципе, и добивается опытный следователь, чтобы получить ответы, а не попытки ввести в заблуждение. Всего лишь окрик, но в большинстве случаев, оказывается, он срабатывает. Понятно, что тональность и содержание должны быть грубыми, иначе не добиться нужного эффекта. Конечно, мимика и движения следака должны тоже соответствовать в чём Белову повезло от природы. Его лицо ужасало в момент напускного гнева и отбивало у подследственных всё желание запираться или пытаться обмануть. Поэтому он и был столь удачлив на допросах — таким практически не нужны методы силового воздействия.

Однако реакция сержанта выглядела несколько неожиданной — его передёрнуло от вскрика и он впал в странный ступор. Точнее, отключился от реальности, потому что больше не реагировал на окружающих и их возгласы. Костя интересовался своими руками, краешком стола, чему-то подхмыкивал, словно переместился в свой мир, более важный для него. Присутствующие, наперебой пытались обращаться к радисту, опасаясь применять силовое воздействие, но ничего не добились. Тот тупо абстрагировался, чем вызвал возмущение наблюдателя от разведки.

— Старлей, что вы сделали с моим подопечным? Вы понимаете насколько он ценен?

— Товарищ майор, но я ничего такого не сделал. Всего лишь применил обычный приём воздействия.

Белов и сам ничего не понял — уж осназовец-то не должен так болезненно реагировать, всё-таки не та подготовка. Да и не было никогда раньше столь странной реакции у подследственных. Всего лишь обычный стандарт, да и то чисто по инерции. Капитан ГБ, курировавший своего лучшего следователя, постепенно бледнел — он слишком хорошо представлял последствия, если Иевлев не вернётся в обычное состояние.