В Восточном экспрессе без перемен - Миллз Магнус. Страница 17
— Места для других лодок тоже должно хватить, — сказал он.
— Так вы их, значит, зимой всегда тут держите? — спросил я.
— Да, они под крышей вообще-то быть должны.
— Ну, видимо.
— Может, не против помочь мне перетащить их сюда?
— Конечно, — ответил я. — Хоть так я вам могу отплатить за всю вашу помощь.
— Ну что, сразу и начнем?
— Ага, меня устраивает.
Пока мы возвращались к грузовику, я впервые заметил, что дождь прекратился, а небо выглядело уже далеко не таким зловещим, как раньше. Когда же мы доехали до озера, показалось возможным, что и солнце выглянет. Шесть лодок лежали там же, где мы их оставили. Мистер Паркер задним ходом развернул прицеп, и мы втащили на него две — его новой лебедкой. Когда вернулись в сарай, их нужно было перенести на деревянные чурбаки. Я думал, придется поднатужиться, но он просто поднял прицеп и грубо спихнул лодки через задний борт. Я поморщился, когда они соскользнули на бетон, но сработали их так крепко, что они даже не поцарапались. Теперь следовало лишь немного приподнять их и вогнать под низ чурбаки. Казалось, весь процесс он продумал заранее, и все прошло как по маслу. В то же время после того, как мы сделали три такие ходки, я почувствовал, что несколько выдохся, — и, думаю, крякнул под тяжестью, когда мы перетаскивали последнюю лодку.
Отчего мистер Паркер заметил:
— А вы не очень сильный, нет?
— Ну, я и не слабак, — возмутился я. — Вообще-то я довольно много тяжестей подымал.
— Это когда было? — спросил он.
— Я работал напогрузке на фабрике.
— Мне казалось, вы говорили, что работали в покрасочном цеху.
— Потом — да. А сначала работал на погрузке.
— Значит, грузили и красили, — сказал он. — Что еще?
— Ну, да ничего вообще-то. Разве что немного столярничал.
— Вы, значит, профессиональный столяр?
— Э… нет.
— А с сантехникой как? Про это что-нибудь знаете?
— Не, боюсь, что нет.
— А я умею сантехнику, — объявил он. — И сварку.
Вообще-то я мало чего не умею, если вдуматься. Знаю про осушение земель, посадку деревьев, постройку заборов и валку леса. Могу поменять гидравлику почти на всех типах тракторов, да и за всеми своими машинами ухаживаю сам. А они — и бензиновые, и дизельные, между прочим. В прошлом пахал, доил и лечил овец, а также паразитов на них уничтожал. Устанавливал септические резервуары. Досконально разбираюсь, как работает шламонасос «Уотфорд». Я сам построил этот сарай, в котором мы сейчас стоим, и сам залил почти весь бетон, что вы видите на этом участке.
Пока он мне все это рассказывал, я стоял возле лодок и неопределенно кивал. Не очень понятно было, к чему он клонит, но само по себе все было довольно интересно.
— Могу работать на циркулярных пилах, механических экскаваторах, молотковых перфораторах и сваезабойных машинах, — прибавил он, а затем умолк и значительно посмотрел на меня. — Ничего не знаю я только про лодки.
— О, — сказал я. — Правда?
— Вообще ничего.
— Ну, я и сам с ними знаком немного.
— Может, и так, но я вижу, вы их цените больше, чем я.
— Мне они нравятся, да.
Он сунул руки в карманы и уставился в пол.
— Штука вот в чем, — сказал он. — Мне хочется их покрасить, и я б желал, чтобы сделали это вы.
— Но это дело длительное, — ответил я. — Им нужно несколько слоев краски, если делать как положено.
— Это ничего. Краски у нас много.
— К тому же может оказаться, что понадобится конопатка.
Он поднял голову.
— Конопатка?
— Чтоб не протекали.
— Ну вот, видите, — сказал он. — Откуда мне было про это знать? Про конопатку я раньше даже не слышал. Вы как раз что надо человек для такой работы.
Пока мы беседовали, на одной лодке заиграл тонкий лучик солнечного света. Выглядело так, словно мокрядь снаружи и впрямь уступала погодным условиям пояснее и поярче. В этом резком свете позолота вдоль планширя лодки вдруг обрела немного своего былого блеска, к лодка стала смотреться поразитель-на Несомненно было, что краску следует подновить, но на несколько секунд у меня перед глазами возникла картинка того, как это будет выглядеть по завершении работы. Я лишь мог представить себе воздетый нос лодки, когда все детали тщательно подновлены вручную, и золотые линии, идущие от носа до кормы. Да, подумал я, завершенное судно будет выглядеть великолепно.
— Беда в том, — сказал я, — что на все семь уйдет не одна неделя.
— Но к Рождеству же вы закончите, нет? — сказал мистер Паркер.
— Ну, вероятно, да. Но мне правда очень скоро нужно уезжать.
На мое слабое возражение он не обратил внимания.
— У нас есть флигель, где вы можете пожить, если захочется.
— О, — сказал я. — Э… правда?
— Вон через двор. Зимой вполне уютно, точно говорю. И каждый день с нас завтрак.
— Звучит приятно.
— Гейл, конечно, готовить будет.
Я обдумал его предложение и осознал, что сопротивление мое истощается. По правде говоря, я чувствовал, что выдохся. Дождевик, который я не снимал несколько часов, теперь снова высох, но мысль о том, чтобы повторить утреннюю поездку, меня не соблазняла.
С другой стороны, приглашение пожить где-то, да еще и с завтраком каждое утро, казалось очень привлекательным.
— А можно пока тут мотоцикл поставить? — спросил я.
— Конечно, можно, — ответил он.
— Ладно, — сказал я. — Остаюсь.
Через несколько минут он повел меня через двор смотреть флигель. Местечко было крохотное, с крошечной ванной. Когда мы вошли, там было несколько промозгло, но, как мистер Паркер продемонстрировал, щелкнув выключателем, нагревалось тут довольно быстро. Из одного окна открывался хороший вид на его дом. А вот озера видно не было. После того как он оставил меня обустраиваться, я потрясенно осознал, что не ел весь день. Неудивительно, что я так ослаб и устал. Решил, что лучший порядок действий — съездить в лавку Ходжа и чем-нибудь запастись, поэтому сходил и еще разок попробовал мотоцикл. Облегчение пополам с разочарованием: я обнаружил, что он по-прежнему не заводится. И я отправился в Миллфорд пешком.
К дверям лавки Ходжа был приделан небольшой колокольчик. Он зазвонил, когда я вошел, но хозяин несколько минут делал вид, будто не услышал. Хотя я знал, что он там. Слышал, как он ходит в подсобке — за чем-то вроде пластиковой шторки, сделанной из разноцветных лент. Судя по звукам, он заваривал чай — сыпал, размешивал и лязгал ложечкой. Наконец я подошел к двери и открыл ее еще раз, чтобы колокольчик зазвонил снова. Только после этого Ходж возник среди пластиковых лент.
— Тушеной фасоли, а? — спросил он.
— Вы, значит, открыты, да?
— Каждый день открыт, — сказал он. — По средам закрываюсь раньше.
— А, понятно. Так. Да, пожалуйста, тушеной фасоли. Он подошел к соответствующей полке.
— Вам повезло. Две последние банки.
— Ох, — сказал я. — Но вы же еще получите, правда? Ходж бодро улыбнулся и хлопнул в ладоши.
— Боюсь, что нет.
— Это почему? — спросил я.
— Нет спроса, когда сезон заканчивается. Не стоит и новый ящик открывать.
— Но я теперь тут задержусь, а потому определенно буду покупать.
— Так все говорят.
— Кто?
— Те, кто сюда заходит и просит всякое.
— В смысле покупатели?
— Зовите их как угодно, — сказал Ходж. — В этом году фасоли больше не будет.
— Это, значит, ваше окончательное решение?
— Похоже, да.
— А, — сказал я. — Ну да.
В этот момент мне хотелось убраться из лавки, так ничего там и не купив, но, к сожалению, идти мне больше было некуда. Выхода не оставалось — только купить две банки фасоли и еще кое-чего необходимого, но я дал себе слово больше к нему не заглядывать. Вернувшись домой, я вспомнил объявление, которое заметил в «Газете торговца». Снова обнаружил его я не сразу — страниц было много, и меня постоянно отвлекала другая реклама, но в итоге я нашел, что искал.