В Восточном экспрессе без перемен - Миллз Магнус. Страница 2

К наружной стене душевого блока была приделана скромная вывеска. «КЕМПИНГ ДОМ НА ХОЛМЕ, — гласила она. — ВЛАДЕЛЕЦ: Т. ПАРКЕР».

Приняв душ, я застегнул палатку на молнию и отправился на прогулку вдоль озера — вышел из главных ворот, затем через дорогу общего пользования к другим воротам, ведущим на другое поле. До вчерашнего дня эти ворота стояли распахнутыми настежь и придерживались в таком положении цепью, тем самым давая проход к озеру. Еще вчера поздно вечером, когда я возвращался из паба, они были открыты. Теперь, однако, той же цепью ворота были замкнуты, а это, похоже, давало понять, что отпускной сезон точно закончился. Я перелез и прошел по грунтовке через поле, между нескольких замшелых деревьев, наконец добрался до озера, где на якоре стояло несколько гребных шлюпок. Общим числом семь, привязаны одна за другой ярдах в шестидесяти от берега. Как обычно, зеленая хижина лодочного проката была «закрыта до особого уведомления», но я подошел и постоял какое-то время на краю маленьких мостков — вдруг кто-нибудь да объявится.

Никто не объявился, поэтому, поглазев несколько минут на воду, я продолжил свое странствие по берегу. Наконец добрел до северного конца озера, прошел в узкую калитку, миновал пустую парковку и выбрался на что-то вроде площади, где располагались лавка и два паба.

Лавочник стоял в дверях и, судя по виду, загорал. Над витриной у него значилось одно крупное слово: «ХОДЖ».

— Утро, — сказал он, когда я подошел. — Без мотоцикла сегодня?

— Э… без, — ответил я. — Решил прогуляться.

— Вы же тот парень, что у Томми Паркера остановился, верно?

— Да, так и есть.

— Значит, пока не уезжаете?

— Нет, подумал немного тут задержаться.

— О, ясно.

Я подошел еще ближе, и он вроде бы собрался отступить в глубину лавки, но потом замер, по-прежнему загораживая мне вход. В результате я оказался довольно близко от него.

Прошел миг, и он взглянул на небо.

Неплохой сегодня денек, верно?

— Да, очень мило, — согласился я, поглядев на то же самое небо.

Похоже, его такой ответ удовлетворил, и он шагнул вбок. Затем вошел в лавку вслед за мной и скользнул за прилавок.

— Так, значит. Чем могу служить?

— Мне немного надо, — сказал я. — Во-первых, шесть банок тушеной фасоли.

— Ах да, — сказал он. — Вам же фасоль нравится, верно?

— Ну, с ней не надо беспокоиться о еде и прочем.

— Лучше ничего не изобрели, фасоли этой, — провозгласил он. — Стало быть, так, шесть банок — готово.

— Яйца у вас эти свежие же, да? — спросил я, показывая на картонку.

— Да, вполне свежие.

— Ладно, и еще полдюжины яиц, пожалуйста.

Еще я купил пакет молока, после чего заплатил ему.

Отдавая мне сдачу, он сказал:

— Мотоцикл этот у вас. Не думаете его продать?

— Вообще-то нет, — ответил я.

— Я заметил, одна из первых моделей.

— Да, — сказал я. — Еще раздельной конструкции.

— Но не продается?

— Нет.

— Ну, если б да, Томми вам бы его мог продать. На аукционах собаку съел.

— Вот как?

— О да. Вечно что-нибудь покупает и продает.

— Ага, что ж, — сказал я. — Буду иметь в виду, если вдруг решу продать.

Он странно глянул на меня, когда я это произнес, но меня это никак не задело — такие расспросы я счел несколько фамильярными. Я же, в конце концов, гощу в этих местах временно, решил вот продуктами запастись. На что он рассчитывал? Что я ему всю свою жизнь выложу?

Я вышел из лавки и направился через площадь. Отчего-то решил вернуться в кемпинг прямо по общей дороге. У меня в голове шевельнулась смутная мысль все-таки проверить мотоцикл, а потом, может, хром надраить. Пока хорошая погода, наверное, стоит. У «Вьючной лошади» разгружался фургон пивовара, забирал и несколько пустых бочонков. Рядом стоял один бармен и, когда я проходил мимо, узнав меня, кивнул.

— Как оно? — бодро осведомился он.

— Нормально, спасибо, — ответил я, не сбавляя шага: интересно, думал я, что за жизнь будет у этих людей, когда сезонный наплыв спал. Несмотря на солнышко и птичий щебет, вокруг не было ни души, кроме меня.

Я только остановился полюбоваться плотностью и толщиной стены церковного погоста, когда возле меня притормозил пикап с пустым грузовым прицепом. За рулем сидел мистер Паркер.

— Подбросить?

У меня было чувство, что это предложение следует отклонить: в такой приятный денек обязанность моя — все же ходить пешком. Но я все равно к нему сел.

— Спасибо, — сказал я, устраиваясь рядом в кабине. Мы тронулись, а он сказал:

— Ничего, если я спрошу, но вот эта ваша работа, что у вас была…

— Так-так?

— Чем вы занимались?

— Ничем особенным. Я работал на фабрике.

— Да ладно.

— Нет, — сказал я. — По правде. Работал.

— Что, с трубами и прочим?

— Одна труба там была, да.

— А я думал, все фабрики уже давно позакрывались.

— Эта — нет, — сказал я. — У нее вообще-то дела шли хорошо.

— Это на юге, что ли?

— Ну, скорее на юго-западе.

— Но сами вы с юга, нет?

— Э… нет, — сказал я. — С середки, если точнее.

— Потому что большинство тех, кто к нам приезжает, — с северо-востока.

— Да, я заметил.

— Не все, конечно, но главным образом.

— Да.

У меня заняло почти час дойти до лавки от кемпинга — я все-таки побродил немного вокруг проката лодок и прочее, — но в грузовичке обратный путь занял всего несколько минут. Мы очень быстро приехали к главным воротам мистера Паркера, и он остановился. Переключившись на нейтралку, он сидел и барабанил пальцами по рулю.

— Так что же делали на этой вашей фабрике? — спросил он.

— Ну, фабрика, вероятно, — громко сказано, — ответил я. — Там утилизировали бочки для нефтепродуктов. Знаете, отмывали их, вмятины выправляли, заново красили.

— А потом распродавали их, нет?

— Верно.

— И вы говорите, такие дела у них неплохо идут?

— Насколько мне известно, да.

— У меня на верхнем дворе несколько таких бочек валяется. Как считаете, они у меня их купят?

— Вообще-то я не знаю, — сказал я. — А сколько их у вас?

— С дюжину, — ответил он. — Гуртом купил когда-то.

— Ну, я там временно работал, но решил бы, что хотя бы сотня нужна, тогда оно того для них бы стоило. I — А, — сказал он. — Ясно.

Чтобы полный кузов нагрузить, раз им в такую даль ехать.

— Да, надо, наверно. — Он опять постукал по рулю. — Так и что за работа у вас там была?

— Я был в покрасочном цеху.

— Красили?

— Ну, вообще-то брызгал.

— Не кисточкой?

— Нет.

Прошло несколько мгновений.

— Но с кисточкой обращаться умеете, нет? — спросил он.

— Да, недурно, — ответил я. — Хоть и немного приходилось.

— Ну, есть у нас для вас одна задачка, если вам интересно.

— О, — сказал я, немного удивившись. — И что же это?

— Эти ворота нужно покрасить.

Я перевел взгляд на ворота, раскрытые рядом с нами и зацепленные крючками. Из стальных трубок, выкрашенных в красный и подвешенных на крепкие бетонные столбы.

— Они уже покрашены, — заметил я.

— Не тот цвет, — сказал он. — Надо, чтоб зеленые были.

— А, — сказал я. — Ну, я могу их вам покрасить, если хотите.

— И сколько тогда возьмете за такую работу?

— Деньги меня не особо заботят.

— Ну, за так вы ж не захотели б работать, нет?

— Я вам вот что скажу, — ответил я. — Скостите мне остаток платы за жилье, и этого хватит.

— Уверены?

— Да, совершенно. Мне будет чем заняться. Красить мне нравится.

— А, ладно, — сказал мистер Паркер. — Ну тогда, как будете готовы, зайдите в дом, я вам краски выдам и прочего.

— Вот и ладно.

Я вылез из грузовичка и посмотрел, как он едет дальше по бетонке к дому. Как только он скрылся, мне пришло в голову, что я, вероятно, сам себя облапошил. Надо было взять с него пятерку, а он, скорее всего, остаток за жилье мне бы и так скостил. В конце концов, я ж у него на поле места почти не занимаю. Но все равно теперь из-за этого суетиться было поздно, да и, сказать правду, не очень-то хотелось. Вообще-то вполне приятно чем-нибудь полезным заняться для разнообразия, и потому, сбросив покупки в палатке, я сразу же направился к дому.