До встречи с тобой (ЛП) - Скотт С. Л.. Страница 4

— Доброе утро, соня.

Она не смотрела на него, и он не знал, как она узнала, что он здесь, он слегка улыбнулся и присоединился к ней.

— Так ли это?

— Доброе или утро?

— Оба. И то и другое.

— И то и другое, — ответила она, поворачиваясь, чтобы поприветствовать его с гораздо более бодрой улыбкой, чем у него, прежде чем вернуться к приготовлению яичницы.

Взглянув на часы, он зевнул.

— Сейчас половина третьего ночи.

— Мне нравится это время суток. Мне нравится бодрствовать, когда весь остальной мир спит. Так спокойно. Не нужно ни с кем разговаривать.

Пока он смотрел на ее спину, на тело, покрытое мятым зеленым хлопком, ему хотелось спросить ее о разговорах, таблетках, суматохе, от которых она пряталась. Но он этого не сделал, потому что ему это нравилось. Это было бы эгоистично, ему нравились ее секреты и капризы. Ему нравилось, что она готовила в его доме.

Поставив перед ним тарелку с едой и вилку, она спросила:

— Кофе?

— Нет, спасибо. — Он взял вилку и поднял глаза.

— Спасибо за еду.

Она наклонилась вперед, подперла подбородок руками и уставилась на него.

— Не за что. А теперь перестань быть таким серьезным, Хейзел. Ты заставляешь меня чувствовать себя неловко.

Он откусил несколько кусочков, а затем спросил:

— Ты не ешь?

— Я не голодна. Хочу спать. Я возвращаюсь в постель. — Она прошмыгнула мимо кухни, прямо мимо него.

— Почему ты не ешь?

Она крикнула из спальни:

— Я приготовила это для тебя.

Он откусил еще кусочек и проглотил. Затем спросил:

— Так значит ли это, что мы теперь друзья?

— Друзья. Официально.

Это заставило его улыбнуться. Он закончил есть и вернулся в спальню.

Когда он вошел, он снял брюки и рубашку на пуговицах, в которой заснул, оставшись в майке и боксерских трусах.

— Ты будешь спать рядом со мной, Хейзел?

Он почти возразил, что не хочет, чтобы его так называли, но все в ней, казалось, подходило, в том числе и то, что у него вдруг появилось имя, которое ему даже не понравилось. Поэтому он решил оставить все как есть до утра и скользнул под одеяло. Он почувствовал, как ее платье расправилось у нее за спиной, толкнул его вперед и придвинулся ближе. Он не стал ждать, чтобы посмотреть, хочет ли она, чтобы он прикасался к ней. Он просто сделал это. Эгоистично он обнял ее, нашел ее руку и положил ее так, чтобы обнимать за грудь, находя свое собственное утешение.

Ее теплое дыхание слегка коснулось его пальцев, и он почувствовал, как напряглось ее тело. Но он не пошевелился. Ему это слишком нравилось, чтобы делать что-то настолько самоотверженное.

Она прошептала:

— Кто эта девушка на фотографии?

Подняв голову ровно настолько, чтобы увидеть обращенную к ним рамку, он внутренне вздохнул, не желая касаться этой темы сегодня вечером.

— Спасибо, что приготовила завтрак. Мне было очень приятно.

— Пожалуйста, — ответила она, — и ты тоже можешь хранить свои секреты.

Легкая улыбка скользнула по его губам, зная, что она понимает его и тоже уважает необходимость хранить секреты.

Они заснули в успокаивающей тишине.

Прошло несколько часов, а Тейлор не знал, который час. Он убрал подушку с головы и посмотрел вверх. Джуд сидела в кресле, юбка развевалась вокруг ее бедер. Ее нога была согнута и из-за этого было видно немного тела. С горящей сигаретой в одной руке, положив голову на другую, она спросила:

— Что мы собираемся с этим делать, Хейзел?

— С чем этим, Джуд? — Он сел, прислонившись спиной к спинке кровати, и потер глаза. Когда утреннее солнце осветило комнату, он заметил ее ярко-розовые трусики.

— Я не разрешаю курить в своей квартире.

Она вздохнула и затушила сигарету в кофейной кружке.

— Это и есть то «делай», о котором я говорю. Ты — фисташка, а я — роки роуд. Они просто не смешиваются.

— Я мог бы поспорить с этим, но у меня такое чувство, что все, что я скажу, не будет иметь значения.

— Вот тут ты был бы неправ.

— Она взяла свои ботинки в руки. Глядя вниз, надевая один за другим, она спросила:

— Как давно мы знаем друг друга?

— Мы совсем не знаем друг друга.

— Ах, — ответила она, вспоминая. — Да, это так. Ты — Барретт.

Согнув колени, он начал раздражаться от этого разговора. Он был недостаточно бодр для интеллектуальных игр.

— И еще раз, кто ты такая?

— Безнадежная. Совсем безнадежная.

— А я-то думал, что я тут самый невозможный.

Это заставило ее рассмеяться.

— Умно. — Встав, она взяла перчатки со стола, пальто со стула и надела его. Застегивая пуговицы, она сказала: — Я обратила внимание в ту же минуту, как увидела это.

— Что именно увидела? Мой цвет глаз?

— Нет. Цвет твоей души.

Он начал задаваться вопросом, будет ли у этого разговора конец или она всегда говорит по кругу.

— Я знал, что мы окажемся в невозможной ситуации, любовная связь, которая будет значить больше, чем должна, больше, чем любой из нас мог вынести, когда все закончится. Пока она говорила, он встал с кровати и схватил свои брюки от костюма.

— Любовная интрижка? Мы не занимались любовью и не заводили роман сегодня вечером, так что ты либо слишком самоуверенна, либо экстрасенс.

— Ни то, ни другое. Я просто знаю, что чувствую, и я могла видеть, что тебе нужно. — Она прошла мимо него, когда он застегивал ремень.

Следуя за ней в гостиную, он заговорил ей в спину.

— И что во мне такое, что было так очевидно для тебя?

— Не только для меня. Для всех, кто действительно смотрел.

— Боже, ты можешь просто ответить на один гребаный вопрос, Джуд? Ты уезжаешь. Скажи мне.

Открывая дверь, она остановилась и посмотрела на него.

— Для протокола, все, что ты мне сказал, имело значение. Вот почему я ухожу. — Она вышла.

Джуд была на полпути по коридору, почти у лифта, когда он сказал:

— Это кажется причиной остаться.

— Не позволяй им изменить тебя, — сказала она, нажимая кнопку лифта. — Они пытаются это сделать. В конце концов они победят, но продержись так долго, как сможешь. Хорошо, Хейзел? Держись.

Наблюдая за ней, он размышлял, следует ли ему побежать. Он раздумывал, стоит ли ему остаться. Он думал. Думал. И думал. Он размышлял, пока она не вошла в лифт, потом спор закончился.

Он побежал.

Нажав кнопку как раз перед тем, как дверь закрылась, он стоял там, молясь, чтобы она снова открылась. Когда это произошло, самая дерзкая ухмылка, которую он когда-либо видел, была на месте. Она стояла у проема, и сама улыбалась.

— Черт возьми, Хейзел, я действительно думала, что ты позволишь мне зайти туда на минутку.

Он обхватил ее за талию и, смеясь, притянул к себе.

— Нет, я не отпущу тебя. — Его губы тяжело впились в ее губы, когда он прижал ее к дверному косяку лифта. Пока он не начал жужжать. Решительно взяв ее за руку, он повел ее обратно в квартиру, а затем снова поцеловал и не переставал целовать, пока они не оказались в его спальне.

Они остановились достаточно надолго, чтобы перевести дыхание. Тейлор посмотрел на ее красные губы, затем снял пальто. Она сбросила ботинки и встала перед ним, уже скучая по его губам, по его дыханию, и ей нравилось, что он смотрит на нее, жаждет ее. Когда ее пальто было сброшено, он наклонился и поцеловал ее в обнаженную шею сбоку.

Его руки держали ее за плечи и покрывали большую часть ее кожи.

Поцелуи.

И снова поцелуи.

Она закрыла глаза, мягко откинула голову назад и застонала. Когда его губы снова поднялись вверх, его нос плавно пробежал у нее за ухом, и рука на ее подбородке прижала ее к нему. Другой рукой она перекинула лямку через плечо. Его губы заменили ее, когда ее другая лямка была опущена. Он с легкостью нашел молнию и скользнул ее вниз по ее ребрам. Они позволили платью упасть, образовав лужицу у ее ног.

Он откинулся назад и посмотрел на ее обнаженную грудь, на ее тело, впитывая ее взглядом. Тейлор чувствовал себя так комфортно, что она считала его аномалией по сравнению с мужчиной, которым он казался на вечеринке. На вечеринке он не был фисташковым. Прямо сейчас он тоже не был роки роуд. Он был где-то посередине, может, что-то гладкое и определенно что-то восхитительное. Кто-то, кто получил то, что хотел, но кто обычно просил об этом. Ей понравилось, что на этот раз он не спросил. Ей нравилось, что он брал…