Нелегкая поступь прогресса (СИ) - Ежов Сергей. Страница 47

— Ладно, Павел Петрович, я готов принять утешительный приз. Мы с тобой уже запускали воздушные шары наполненные горячим воздухом, они уже получили обиходное название павлоны. Воздушные шары, наполненные водородом, приняты на вооружение крепостей и армии — для наблюдения за неприятелем. Теперь я хочу получить аппарат тяжелее воздуха, для свободного полёта. Деньги нужны небольшие, максимум, в районе десяти-пятнадцати тысяч рублей, но пользы от аппарата будет очень много.

— Хорошо. Будут тебе и деньги, и именной указ по сему поводу. Но неужели ты сам станешь заниматься новым делом?

— Что ты, Павел Петрович! Я перешел на другой уровень. Теперь я раздаю указания, а потом слежу за исполнением, и по необходимости корректирую процесс.

— Вот и хорошо. А теперь расскажи о твоём видении будущего Франции и Англии.

— Хорошо. Как я уже говорил, монархия во Франции смертельно больна и держится только в силу инерции. В Англии другая беда: они упразднили вполне жизнеспособную комбинацию из монархии и парламентаризма, и власть попала в руки торгашей.

И я, пользуясь послезнанием, пустился в рассуждения о путях, двигаясь по которым две важнейшие и мощнейшие державы современности, придут к закономерному краху. Безумное поведение феодалов, выжимающих из крестьян последние соки, не может не привести к взрыву. И если в обычных условиях происходят лишь отдельные бунты, легко подавляемых полицией и войсками, то когда у бунтовщиков появится централизованное руководство, то плохо придётся уже войскам и полиции. Политика правительства по отношению к промышленникам и вообще производителям товаров не менее безумна: унижения, ограничения, неподъёмные налоги… Кстати о налогах: то, что налоги собирают не государственные служащие, по утверждённому тарифу, а откупщики, как им взбредёт в голову — тоже мощнейший детонатор назревающей революции. И самое печальное в этой истории — ни Людовик со своей Марией-Антуанеттой, ни весь правящий класс, не желают ничего делать. Что же, свою гильотину они заслужили с большим запасом. Я, такой нехороший, принял меры, чтобы Франция влезла в войну с Англией, а так как война пойдёт на равных, то, как расходы, так и людские потери обоих сторон будут выше всяких разумений. Проще говоря, Франция разорится, и по результатам войны там разразится революция.

В Англии ситуация несколько другая: торгаши, увидев роскошный приз в виде Суэцкого канала и угрозу свои колониальным владениям, помноженные на шанс урвать колонии у Франции, непременно бросятся в бой. Войну за свои частные интересы торгаши будут вести, конечно же, за государственный счёт, а это означает повышение налогов на податное сословие. Как уже упоминалось, предстоящая война будет вестись на равных, как по вооружению, технике и снаряжению сторон, так и по качеству личного состава. Следовательно, война будет затяжной, чудовищно затратной и кровопролитной. Думаю, получится мясорубка похожая на сражения Первой Мировой войны, разве что с колоритом конца восемнадцатого века. Как следствие — разорённое население страны взбунтуется. Надо бы подумать, как бы под шумок революции поспособствовать разделению нехорошей державы на несколько враждующих государств, и со своими соратниками будем над этим работать.

Павлу Петровичу будем докладывать только самые общие планы, а некрасивые или сомнительные дела будем просто утаивать.

Тут, правда, важно вовремя остановиться, чтобы не вышло как с жандармами, НКВД, КГБ, ФСБ в моей истории — эти ребята вечно пытались играть в серых кардиналов, да так заигрывались, что доводили до краха сначала Империи, потом Союза, а сейчас подтачивают устои Федерации.

— Таким образом, Павел Петрович, революция во Франции неизбежна, другой вопрос, что своими действиями мы немного ускорим этот процесс. Но с другой стороны, в таком случае революция пройдёт куда менее кроваво, чем в случае, длительного её подавления. Если угодно, порох насыпанный кучкой просто вспыхнет, а заключенный в оболочку — взорвётся.

— Да, пожалуй, в этом есть смысл. Но провокация войны…

— Как говорится, своя рубашка ближе к телу. Павел Петрович. Государства так или иначе воюют. Так пусть они воюют между собой, а не совместно, но против нас. — сказал я и вспомнил Крымскую войну, во время которой нам очень больно наподдали.

— Хорошо же, Юрий Сергеевич, пусть так и будет. Теперь остался последний вопрос: как прошла твоя встреча с Великим Магистром Мальтийского ордена? Нам нужная опорная база в ключевой точке Средиземного моря, мы ведь с тобой не раз обсуждали это.

— Да, Павел Петрович, в Париже я имел встречу с нынешним Великим Магистром, Эммануэлем де Роган-Полдю. Магистр произвёл на меня весьма приятное впечатление, он в первую голову ставит интересы своего ордена, и в процессе разговора я увидел, что он готов получить помощь от России, а взамен даст нам базе на своём острове. Я предлагаю комбинацию: гарантировать Мальте независимость и неприкосновенность, получить на одном из островов бухту под военно-морскую базу, скажем, в аренду на девяноста девять лет. Платы за аренду Мальтийскому ордену хватит на текущие расходы. Кроме того, можно подумать об источнике постоянного заработка для жителей Мальты. К примеру, можно построить на острове рыбоконсервные заводы и заводы по плетению рыболовецких сетей. Это обеспечит занятость простых мальтийцев, даст им заработок. Рыбные консервы нам очень нужны, мы станем основным покупателем. Банки для консервов, моторы для лодок, нити для сетей мальтийцы будут получать от нас. Таким образом, хозяйство Мальты и интересы её жителей будут привязаны к России, и нашей задачей будет только обеспечение лояльности руководства Мальтийского ордена.

— Недурной план. — согласился Павел Петрович — А рыбоконсервные заводы ты прилагаешь строить подобные тем, что возводятся по приморским сёлам?

— Совершенно верно. Химики создали очередной пластик, совершенно нетоксичный даже при длительном хранении продуктов. Консервные заводы уже переходят на этот пластик, и перестают использовать лужёную жесть.

— Да уж… Недолог же, оказался век консервной жести. — усмехнулся Павел — Не прошло и трёх лет, как ей на смену пришел пластик.

— Тут ничего не поделаешь, таков закон технологического развития: высокотехнологичные материалы выгоднее более примитивных.

Да уж: в том, моём мире, консервы в жестянках появились, если не ошибаюсь, при Наполеоне, и в двадцать первом веке, жесть осталась главной в консервном деле. Да, появились пластики, алюминий, лаковые покрытия, но век жести ещё продолжается. А здесь, по крайней мере, в нашей стране, сразу и прочно входит в оборот пластик, и оборудование для изготовления банок, для закрывания, для стерилизации — всё единым чохом продаётся теперь за границу, и устанавливается новейшее. Пластик много дешевле жести, а чтобы не загрязнять окружающую среду, организован сбор пластика для последующей переработки. Впрочем, народ сдаёт коробки из-под консервов неохотно, и тому есть причина: люди ещё небогаты, и хорошие ёмкости используют в домашнем хозяйстве, кое-кто даже в качестве столовой посуды.

Ничего! В продаже уже появилась яркая и прочная пластиковая посуда, кстати, вполне термостойкая. Миски, стаканы, ложки, вилки… На огонь её ставить нельзя, а вот горячее вполне терпит. Одно из главных достоинств такой посуды — цена. Благодаря цене, скоро даже бедные крестьяне обзаведутся собственной посудой, а кроме всего прочего это одно из защитных препятствий на пути инфекционных заболеваний. Люди станут меньше болеть, просто потому что перестанут хлебать из общей миски.

— А теперь, Юрий Сергеевич, пойдём потрапезничаем, а после посидим, поговорим по душам, может быть споём. Давненько мы не пели, не музицировали.

— И то верно, Павел Петрович, мы становимся скучными и сухими, надо чаще развлекаться.

И мы отправились в столовую.

Работа с документами… Довольно скучная, но весьма кропотливая и чрезвычайно ответственная часть работы любого руководителя. Каждая бумага, попавшая мне на стол, требует внимания, осмысления, и, как результат — резолюции. Иногда это простая подпись, иногда назначение исполнителя и указание ему срока исполнения, иногда пишется указание согласовать вопрос с теми или иными смежными структурами. Каждая бумага стоит денег, и зачастую, денег немалых — тех что уже потрачены, тех что ещё предстоит потратить, тех, что ещё только предстоит изыскать и пустить в дело. А ещё за каждой бумагой люди. Исполнители и руководители, а иногда и случайные люди, оказавшиеся в зоне действия моего ведомства. Кому-то из них придётся переезжать, кто-то неожиданно получил возможность для развития своего предприятия или земли.