Пожиратель Чудовищ. Часть 2 (СИ) - Розин Юрий. Страница 46

Вообще одарённые очень редко когда были действительно уродливы. Даже в телах стихийных магов постоянно циркулирующая мана за долгие годы постепенно исправляла большинство дефектов. Однако то ли Зайву не повезло с генетикой, то ли дело было в его крайне специфичном Даре, но на него этот принцип не распространялся.

Хотя, возможно, дело было в том, что он стал одарённым не когда был подростком, как большинство членов крупных кланов, а уже в относительно зрелом возрасте, в двадцать пять.

С учётом того, что сейчас ему было тридцать восемь, и того, что чем ты старше — тем сложнее продвигаться по ступеням, Зайва можно было назвать поздним гением. За тринадцать лет с нуля добраться до шестой ступени, даже при поддержке сильного бога было не так-то просто.

И гением он был не только в плане скорости развития. Зайв был единственным одарённым из всех, кого я знал, кто смог каким-то совершенно невероятным образом выйти за рамки собственного Дара.

Вернее, двух Даров. Его бог обладал одновременно Даром силы и Даром исцеления.

По всем разумениям это была комбинация, идеальная для эдакого берсерка, врывавшегося в гущу сражения, кромсавшего врагов направо и налево, параллельно исцеляя все полученные травмы. На самом деле все в клане Зайва так и сражались.

Все, кроме низкорослого, не способного из-за горба и ног разной длины свободно двигаться, парня. На самом деле именно из-за того, что никто не верил, что из него выйдет что-то путное, ему и не позволили стать одарённым вместе со сверстниками. Дар у бога всё-таки был не бесконечный и «кому попало» его раздавать было нельзя.

Тем не менее, путём, о котором Зайв наотрез отказался говорить, он всё-таки добился получения заветного статуса одарённого более чем на десять лет позже нормы. А потом превратил комбинацию двух Даров, всеми используемую для безудержного хаотичного боя, в поразительную «стихийную» магию.

Своими глазами, способными видеть жизненную ауру и, отчасти, ману, я отчётливо видел, как от Зайва к Кантарике стремительно вытягивается узкий конус серости. Всё, что попадало в него: растения, бойцы ближнего боя, занимавшие свои позиции перед атакой и, разумеется, сама медведица — становилось будто бы более бледным и блёклым.

Согласно объяснению Зайва, однажды, ещё до того, как получил Дар, он подумал: «Что если представить в роли болезни не простуду, а саму силу?» Напрямую этого он не говорил, но в этот момент я очень хорошо понял, насколько он тогда завидовал одарённым своего клана. Никому не нужный горбун, наверняка унижаемый и презираемый всеми, кому не лень.

И когда он стал одарённым сам, эта мысль после десяти лет экспериментов вылилась в совершенно контринтуитивную идею исцеления силы. И на самом деле это была действительно гениальная мысль.

Дар силы, самый распространённый и самый простой в освоении, направлял ману внутрь тела. Превращаясь в жизненную силу, она укрепляла организм, выводила его за пределы возможного, делала сильнее, быстрее, гибче.

Вот только, в отличие от меня или поглотителей, люди, обладающие Даром силы, не были экстремально сильными перманентно. Да, в норме их тела в разы, а то и десятки раз превосходили обычные человеческие. Однако реальную мощь они могли продемонстрировать только используя магию, выводя в этот момент свои тела на качественно новый уровень.

За долгие годы тренировок они могли активировать свой Дар за доли мгновения и часто даже ощущали себя комфортнее именно под таким вот «допингом», а не без него. Но, если задуматься, для организма это было аномальное состояние.

Как и любой допинг, будь то всплеск адреналина или укол стероидов, Дар силы не был нормой. А всё, что не «норма» — «болезнь». Просто никто и никогда не думал об этой с такой точки зрения.

Никто, кроме Зайва. Обладая одновременно и Даром силы, и Даром исцеления, он прекрасно понимал принципы обеих этих магий. И в итоге сумел создать нечто на стыке их обеих, вывернув при этом все представления своих соклановцев наизнанку.

Как по мне, это заслуживало одних только аплодисментов. И это было вдвойне ценно, потому как энергия монстров по сути работала по принципам, схожим с Даром силы.

Если опустить отличия в технических свойствах между маной и энергией монстров, разница была лишь в том, что монстры не контролировали этот «допинг». Он просто постоянно существовал внутри их тел, как вода внутри губки.

Но что людей, что монстров можно было «исцелить» от этой «лишней» силы. Магия Зайва блокировала возможность энергии влиять на физическое состояние «пациента».

Кантарика потратила от силы секунду на то, чтобы вытащить лапу из зыбучих песков или сломать скрутивший её стальной корень. После чего попёрла дальше на меня подобно катку.

Но когда до неё добрался конус Зайва, медведица недовольно заревела, остановилась, а потом и вовсе начала пятиться. Она просто не понимала, что с ней происходит, и не могла никак защититься от этой странной магии.

С учётом того, что Зайв не был даже на пике шестой ступени, такая эффективность его магии заслуживала не просто аплодисментов, а настоящей бури оваций.

Тем не менее, реально решить исход этого боя он, к сожалению, всё-таки не мог. Даже если бы ему удалось ослабить Кантарику на уровень, десятикратно превышающий его собственную силу, этого бы всё равно не хватило. Слишком велика была разница между ними.

И ровно также не могли этого сделать ни стихийные маги, все заклинания которых лишь замедляли медведицу на секунду-другую, ни бойцы, их защищавшие. Они не были бесполезны, благодаря ним давление, что я чувствовал от огромной медведицы, становилось заметно меньше.

Но решающий удар нанести всё-таки было нужно мне. Никто больше не смог бы выдержать прямого столкновения с Кантарикой.

Чувствуя поднимающийся в груди азарт, уже успевший подзабыться за последние три недели, я двинулся в атаку, выставив перед собой единственный кулак.

Удар в челюсть, отскок, лоукик по связанной корнем лапе, уход вбок. Прямой вертикальный удар снизу-вверх по челюсти сбоку, кувырок через голову, отскок, ещё отскок, нельзя позволить могучим лапам медведицы меня достать. Рывок в сторону, подсечка передней опорной ноги и сразу, крутанувшись на триста шестьдесят градусов, хайкик шипованным сапогом прямо в висок.

Со времён боя против матери Руби, казалось, случившегося целый год назад у меня ещё не было противника, настолько сходного по размерам. Морда медведицы была лишь на метр выше моего лица, так что я без проблем мог достать его и руками, и ногами.

Да, возможно, Кантарика была бы даже повыше донного дьявола, если бы встала на задние лапы. Но она не торопилась этого делать. Прекрасно понимала, что в окружении стольких магов ей вряд ли удалось бы сохранить равновесие, с четырёх точек опоры переключившись на две.

Проблема была в том, что каждая моя атака ощущалась как удар по стальному кубу, обшитому тонким слоем кожи. Атаки попадали в цель, медведица даже не пыталась защититься или увернуться. Но даже точные удары в уязвимые точки будто бы не приносили ровным счётом никакого результата.

Лишь самая последняя атака ногой в висок изо всех сил смогла пустить Кантарике немного крови, проступившей на шкуре. Но, даже если бы я смог нанести удар сильнее, разница оказалась бы не слишком большой, и уж точно недостаточной, чтобы причинить медведице какой-то реальный урон.

Она была будто донный дьявол на максималках, даже без Дара обладая бо́льшими силой и прочностью. И у неё, в отличие от рыбообразного монстра, не было части тела, более уязвимой для атак.

Медведица рычала от ярости и недовольства, но никак не от боли. Когда у магов закончилась бы мана, мы с ней остались бы один на один при куда худшем раскладе.

Мне нужна была мощь, превосходящая всё, что сейчас могли продемонстрировать я и мой отряд. То, что сумело бы пробить её шкуру и достать до жизненно важных органов.

А значит варианта было два. Первый — чёрная пилюля. С её помощью я, вероятно, смог бы на краткий срок обрести достаточную силу. Но я не мог думать только об убийстве Кантарики.