Снежное видение. Большая книга рассказов и повестей о снежном человеке (СИ) - Фоменко Михаил. Страница 61
Вдруг раздался голос человека. Непонятные звуки речи вызвали в душе старого йети целую бурю каких-то новых незнакомых чувств. Голос манил к себе и с непреодолимой силой вызывал в мозгу полузверя сложные ассоциации, похожие на мысли разумного существа. Аур теперь не боялся этого человека, наоборот, его влекло к нему сильное незнакомое чувство. Он понял, что должен помочь попавшему в беду, но не знал, как это сделать. В сильном волнении йети метался, издавая гортанные звуки, страдая от невозможности понять речь. Случайно он взглянул вверх и заметил далеко, на краю желоба, людей. Внезапно что-то осенило Аура, и он, не колеблясь, бросился к ним. Люди были еще на том же месте, когда йети, невдалеке от них, осторожно выглянул из-за валуна. Они рассматривали снег и о чем-то переговаривались. И тут Аур решился на, казалось бы, невозможные для него действия — он резко крикнул. Люди, как по команде, обернулись, йети крикнул снова и, когда они побежали в его сторону, стал спускаться. Искусно прячась за камнями, заманивая людей криками, он вел их к лежащему внизу беспомощному человеку.
У завала Аур снова взглянул в широко раскрытые глаза раненого, спрятался за утесом и в последний раз пронзительно крикнул. Люди сбежали вниз и, услышав стон, склонились над лежащим.
Аур, быстро пробираясь между скалами, догонял ушедшую Улу. У вершин злобно завывал ветер. В горах начиналась пурга.
Уильям Сэмброт
СНЕЖНОЕ ВИДЕНИЕ {49}
Эд Маккейл с трудом выпрямился под грузом камер и оборудования, щурясь от безжалостного порывистого ветра, вглядываясь, всматриваясь, обводя глазами бесконечное пространство снегов и иззубренных, иссеченных ветром скал. Поиск, непрерывный поиск с камерами наготове, как и все последние два месяца.
Ничего. Ничего, кроме навевающего восторг и трепет величия гималайских высот, что вздымаются со всех сторон на целые мили и простираются от горизонта до горизонта; вершины увенчаны гигантскими знаменами из белых снежных перьев, которые струятся по ветру и ярко выделяются на фоне темно-синего неба. Глядя на непревзойденную красоту пейзажа, Эд машинально подумал о диафрагме, фокусном расстоянии, цветофильтрах — и так же машинально отбросил эти мысли. Он поднялся сюда, на крышу мира, чтобы сфотографировать кое-что бесконечно более сенсационное, если только это «кое-что» удастся найти.
Отряд остановился, растянувшись вдоль заснеженного, отсвечивавшего голубизной гребня; тени людей падали в бездонные пропасти справа и слева. Эд втянул воздух. Двадцать тысяч футов: довольно высоко, если вдуматься, хотя многие пики вокруг поднимались на десять тысяч футов над ним.
Носильщики-шерпы впереди (каждый — замечательный портретный кадр: заразительные улыбки с провалами на месте выпавших зубов, морщинистая кожа, коричневые лица), сгибаясь под колоссальной для такой высоты тяжестью поклажи и опираясь на палки, терпеливо дожидались решения доктора Шенка. Сам доктор Шенк, глава экспедиции, вновь спорил с проводниками. Дыхание вырывалось клочьями пара у него изо рта, он размахивал руками и указывал вниз.
Все было ясно — как видно, Шенк собрался возвращаться. И он был в своем праве, это-то Эд хорошо знал. Шенка наняли на два месяца, и точка. Два месяца они сражались со снегами и льдами, перебирались через расщелины ледников, карабкались на гибельные отвесы мрачных, разбитых ветрами скал, уходивших нескончаемыми грядами к Тибету и неведомым землям за ним. Два месяца прошли в поисках следов — там, где никаких следов быть не могло. Поисках запаха, помета, чего угодно, что указало бы на присутствие существ, отличных от людей. Все без толку.
Два месяца — и ничего. Громадная, жирная дырка от бублика.
Экспедиция была обречена на провал. Самое тупое задание всех времен и народов, сразу понял Эд два месяца назад, в нью-йоркской конторе иллюстрированного журнала, когда большой босс протянул ему через стол размытую фотографию и начал излагать диковинные подробности дела.
Фотография, с серьезной миной поведал босс, была сделана в Гималаях, на высоте двадцати одной тысячи футов, пилотом планера, пролетавшего над той местностью.
— Планера, значит, — уклончиво произнес Эд, глядя на нечеткий увеличенный снимок обширного пространства, состоявшего из снега и скалистых выступов и испещренного резкими пятнами света и тени, словом, чего-то похожего на плато в форме чаши. Посередине виднелась группа неясных крошечных фигурок, затерявшихся среди громадных ледяных башен. Эд присмотрелся внимательней. Люди, что ли? А если люди, то куда подевалась их одежда?
— Планера, — твердо повторил босс. Пилот, сказал босс, маневрировал в восходящем потоке воздуха, пытаясь совершить невероятное — пролететь над Эверестом на самодельном планере. Ширококрылый планер не смог подняться так высоко, однако же, беззвучно порхая в поисках восходящих потоков, миновал остроконечный зубец; там, менее чем в тысяче футов под крыльями, пилот заметил какое-то движение — а ведь двигаться в тех местах ничего не могло. Пилот, сухо излагал босс, спустился ниже и к своему изумлению увидел «существ, которые в точности походили на играющую в снегу, на высоте двадцати одной тысячи футов, группу голых мужчин и женщин». Пилот был достаточно хладнокровен и успел, пока существа не скрылись, сделать несколько снимков. Удалось проявить лишь один негатив.
— Эти штуки нечеткие, — сказал Эд, глядя на снимок с профессиональным презрением. — Думаю, он пытается вас надуть.
— Ничего подобного, — возразил босс, — парня мы проверили. Он в самом деле летал там на планере. Эксперты изучили увеличенный снимок вдоль и поперек. Картинка подлинная. Это голые, двуногие, прямоходящие существа.
Он раздраженно перевернул снимок.
— Я не могу это напечатать. Мне нужны крупные планы, мне нужно действие, в общем, все то, чего ждут от нас подписчики.
Босс медленно раскурил сигару.
— Привези мне несколько фотографий, которые я смогу опубликовать, Эд — и проси что угодно.
— Вы хотите, чтобы я забрался на Эверест, — осторожно заметил Эд, стараясь подавить в голосе сарказм, — нашел эту вот лужайку, — постучал он пальцем по поддельной фотографии, — и снял, как вы их назвали… двуногих, прямоходящих существ, верно?
Босс откашлялся.
— Не на Эверест, Эд. Это Гауришанкар {50}, одна из вершин в районе Эвереста. Всего-навсего двадцать три тысячи футов или приблизительно около того.
— Гм. довольно приблизительно, — сказал Эд.
Босс принял страдальческий вид.
— По правде говоря, это даже не Гауришанкар, а один из меньших пиков массива Гауришанкар. Он намного ниже двадцати трех тысяч. Пустяк для такого бравого ветерана десанта, как ты, Эд.
Эд поморщился, и босс продолжал:
— Тот парень, пилот планера, не сумел точно определить место, но нарисовал вполне подробную карту местности — за вполне разумную цену. Мы проверили его данные в Американском альпийском клубе; они совпадают с их общими картографическими набросками. Несколько экспедиций проходили поблизости, но в этом месте, как мне сообщили, никто не бывал. Добраться туда нелегко, не спорю, но местность все же доступней Аннапурны {51} или К-2.
Он задумчиво втянул в себя сигарный дым.
— Альпийский клуб говорит, что у нас осталось всего лишь около двух месяцев хорошей погоды, а затем начнутся неизбежные муссоны. Так что время, по их словам, становится важным фактором. Но двух месяцев, Эд, для такого дела более чем достаточно. Все будет по первому классу — мы даже запаслись этими новыми газовыми ружьями, которые стреляют иглами со снотворным или чем-то вроде того. Снаряжение мы перебросим в Катманду и все, что возможно, сбросим с парашютами на пути к вашей базе, — тут босс покосился на карту, — в Намче-Базаре {52}, деревне шерпов, расположенной на высоте двенадцати тысяч футов.