Виктор Глухов агент Ада. Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой". Страница 34

– Тысяча у тебя есть, обналичивай чек и занимайся тем, о чем мы с тобой говорили. Обо мне не беспокойся. Я послезавтра переезжаю в академию.

После оплаты обучения и выплаты Овору у меня осталось пять тысяч золотых на счету и почти тысяча наличными в сумке, но я не переживал.

Этот мир открывал Витьке Глухову очень заманчивые перспективы, а имея врожденную наглость, опыт жизни и мудрого советника, я не сомневался в успехе.

Овор долгим взглядом всматривался в мое лицо. Прикрыл мою руку своей ладонью и твердо сказал:

– Я все сделаю, малыш. Учись спокойно.

Два дня пролетели быстро. За это время я выучил две базы. Первая – «Тактика действий малых диверсионных групп в приграничной полосе». Вторая – «Тактика противодействия малым диверсионным группам в приграничной полосе».

Я даже не знал, что и думать про составителей этого пакета. Но предполагал, что какой-то командир или начальник поручил нижестоящему собрать пакет для инсталлирования внедренцу. Тот в свою очередь поручил сержанту. А сержант собрал, что смог, в одну кучу и отдал с чистой совестью обратно. Наверху утвердили сборку не глядя. И теперь это все расширяет наш с Шизой кругозор. Какой-то продуманной системы в базах я не обнаружил. Это очень хорошо напомнило мне мою прошлую армейскую жизнь, где порядок и бардак всегда был перемешаны друг с другом.

Вечером, забрав свою сумку и попрощавшись со всеми, я ушел.

Фонари уже освещали улицы, прохожих было мало. Было тихо и спокойно. Звезды маленькими алмазами сияли на черном бархате неба. Не спеша я вышел на площадь и повернул к академии. Мне предстояли новые знакомства. Новые впечатления. Скорее всего, не все они будут хорошими. Меня ждала новая самостоятельная жизнь, в которую мне предстояло встроиться.

Мои размышления о новой жизни в академическом гадючнике прервал нарастающий шум. На хорошей скорости неслась повозка. Кучер лихо крутил кнут над головой и правил прямо на меня. Я ушел с пути мчащихся коней. Но кучер, явно куражась, опять направил коней в мою сторону.

– Хорошо. Хочешь поиграть – тогда поиграем, только по моим правилам, – разозлился я.

Опять уйдя от столкновения, я смотрел, как кучер ловко завернул коней к воротам академии, с намерением притормозить. Но я ему не доставил такого удовольствия.

Прыгнул к лошадям и сделал посыл: «Стоять. Бояться». Лошади резко остановились и присели на задние ноги. Да, тут я перестарался.

Кучер, не ожидавший такой подставы, с воплем, враскоряку по инерции полетел через головы лошадей и грохнулся рядом с ними на каменную мостовую. Судя по его стонам и охам, ему досталось изрядно. Стоящие на задворках кареты лакеи в лиловых камзолах упали и ползали по мостовой. Дверки экипажа открылись, и из него вылез с окровавленным лицом дородный мужик. Громко и невнятно ругаясь, он осмотрелся, увидел лежащего и стонущего кучера и, подойдя к нему, начал пинать того ногами. Я же развернулся и пошел к проходной.

– Задержать, – раздался вопль у меня за спиной.

Удивленно обернувшись, посмотрел на того самого мужика с разбитым лицом, который показывал на меня рукой. Развернувшись обратно, увидел, что на меня несутся два крепких лакея с дубинами в руках.

Они были уже рядом, и ближайший мордоворот замахнулся своей дубиной.

– Какие, однако, резкие и быстрые хлопцы!

Я ушел с линии удара влево и хорошим апперкотом левой руки врезал ему в челюсть, у него подкосились ноги, и он начал падать. Не меняя траектории, я крутанулся на носке левой ноги и каблуком правой, над головой падающего, с разворота врезал второму набегающему в висок. Продолжил движение и стал лицом к проходной. Поправил сумку и, не оборачиваясь, вошел в академию, оставив за своей спиной поверженных противников.

На проходной меня встретил дедок. Дед, как показал сканер, был непрост – и в магическом плане, и в боевом. Он видел все, что происходило перед воротами, и, прищурив хитрые глаза, ждал меня.

– Ты куды? – делая простодушный вид, спросил он.

– Учиться, – вежливо поклонился я.

– А пропушк у тебя есть? – прошамкал он.

– Есть. – Я достал не значок студента академии, а бутылку вина и сунул деду в руки. Тот внимательно посмотрел на бутылку и произнес:

– Надо же, сюда не только дурни поступают. – И, посмотрев весело на меня, сказал: – Проходи.

Мои апартаменты сияли, как у кота… Была расставлена мебель, а на чистых, белоснежных простынях в моей синей мантии возлежала, как Клеопатра, Берта.

– Берта, девочка, ты молодец! – восхитился я. – Это надо обмыть. – Достал из сумки вино, конфеты и бокалы: как я уже понял, тут надо приходить со своей посудой. – Иди сюда, – позвал я ее и разлил вино.

Берта легко соскочила со своего ложа и с удовольствием потянулась. Потом сунула в рот конфетку.

– Красава, а не велика ли тебе моя мантия? – спросил я ее.

– Это можно исправить, – засмеялась она, сбрасывая ее на пол. Под мантией на ней ничего не было. Кто бы сомневался.

Врастание в новый мир происходило весьма многогранно. Рок, возвративший мне молодость, дал возможность опять вкусить прелести молоденьких девушек. Но что он потребует взамен? Это было скрыто в глубоком тумане будущего. Хорошо, что тут не существовало статьи за развращение несовершеннолетнего нехейца.

Через пару часов Берта ушла, тихо и незаметно выскользнув во внутренний двор, и скрылась во тьме.

Утром я встал уже юристом второго уровня. Мог оформлять договоры купли-продажи недвижимости, устаревшего легкого вооружения. И знал воинские звания пограничников. Без этого мне было просто ну никак. И что удивительно! Я выучил запутанную систему правовых отношений государств этого континента.

Сытно перекусив, вышел во внутреннний двор. Кроме моих вчерашних «снежков», еще никого не было.

«Ну что, надо идти поближе познакомиться», – решил я, посмотрев на хорошо сдружившуюся компанию. На меня обернулись очень настороженно.

– Привет, Высокие! – поприветствовал я их на общем языке.

За всех ответил Аре-ил:

– Чего тебе надо, мелкий?

Я даже обиделся:

– Неужели непонятно?

– Непонятно, – зло сказал он.

Вот это он зря. Опять подставляется.

– Я хочу просто познакомиться. Так сказать, сгладить вчерашнее недоразумение.

– Ты просто мелкий гаденыш. Вот твое имя, – сказал Аре-ил.

Вчера кому-то здорово досталось, подумалось мне.

– Не груби, дяденька, – без обиды ответил ему я. «У тебя не получается», – подумал про себя.

Остальные начали улыбаться, вспомнив мое вчерашнее выступление.

– Аре-ил, он просто невоспитанный мальчик, и все, – примирительно сказала одна красавица.

– Точно! – обрадовался я. – Невоспитанный. Возьми меня на воспитание! А я тебе буду стихи сочинять, – обратился я к ней, вспомнив свои частушки.

– А ты можешь сочинять стихи? – удивилась она.

– Конечно. А что еще делать в горах? Сидишь и стихи сочиняешь. – Там, на далекой родине, я мог быстро, экспромтом сочинить несколько строк или частушку. И, развлекая друзей за столом, наяривать их под гитару.

– А сочини про меня, – засмеялась девушка.

Я набрал в грудь воздуха и хотел пропеть одну из них. Но, вовремя вспомнив, что там не совсем литературный текст, остановился.

– Ну, чего ты остановился, непревзойденный поэт-песенник? Давай, выдай девочкам свою матерщину, – подначила меня Шиза.

Я прижал руки к груди. Посмотрел нежно в глаза «снежинки» и, медленно направляясь к ней, полным драматизма голосом, продекламировал, сочиняя на ходу:

Дальше все, рифмы не было. Но и этого хватило, чтобы произвести неизгладимое впечатление на слушателей.