Смерть ничего не решает - Лик Антон. Страница 13

– Какие-то сложности? – Ыйрам нахмурился. Очевидно, что сложностей он не любил. И решать привык по-своему. Упрямый волох не станет разбираться.

Карья бы договорился. Карья бы нашел нужные слова, чтобы отправить Турана назад, в Байшарру, в уютные классы старика Ру-Маха. А еще присоветовал бы, как на соревновании выступить. Карья в стихах разбирался. Он во всем разбирался. И будь нынче здесь, вопроса о том, кому в Наират ехать, не возникло бы.

– Я не могу, – Туран попытался говорить твердо и решительно. – Я остаюсь здесь.

– Погодите, уважаемый, как это? Как это вы остаетесь здесь? А кто, с позволения сказать, будет исполнять договоренность? Нам гарантировали не только товар, но и специалиста!

– Специалист погиб.

– Увы, увы, в жизни случается всякое, – сочувственно закивал Заир, оглаживая бородку. – Однако умные люди способны найти выход и из непредвиденной ситуации. К примеру, предположу, что ваше нежелание продолжить путешествие связано с рассказами обо всяких ужасах, которые творятся у нас.

– Лживыми рассказами, – грубо вклинился Ыйрам. И рука снова схватилась за пустоту. Нет, все же Турану хоть в чем-то повезло: будь при волохе плетка или меч…

– Воистину прав мой многоуважаемый друг, это ложь и клевета. Сплошные кузнецовы балабонки. К слову, слышали последнюю? «Я не знаю, чего хочу», – сказал огонь в горне. И сожрал кузнеца! Правда, забавно?

Заир визгливо рассмеялся. Только вот в глазах его смеха не было. Предупреждает? Решайся, Туран, или сожрут тебя, как того кузнеца.

– Мы гарантируем полную безопасность во время пребывания… на нашей территории, – сказал Заир, отсмеявшись. – И очень надеемся, что награда поможет принять решение. Ваш безвременно почивший партнер озвучил сумму?

– Вдвое, – опять перебил Ыйрам, сжимая кулаки. – Ты едешь с нами.

Если и первоначальная цена была огромна по представлениям Турана, то удвоенная, она в голове и вовсе не укладывалась.

– Подумайте, молодой человек, – Заир больше не улыбался, и серьезность совершенно не шла этому толстому лицу. Она искажала и уродовала черты, вызывая в памяти воспоминания о сказочных карликах, живущих по ту сторону мира.

В Наирате в них тоже верят, только считают демонами.

– Хорошо подумайте, прежде чем ответить. Это, – Заир провел рукой по крышке, – само по себе бесполезно. Вы не получите ни гроша. Вы не сумеете продать это кому бы то ни было еще. Вы останетесь в чужом городе с ненужным и опасным товаром. И с большими проблемами. Я не угрожаю, нет, но если сделка не состоится, то покупатель имеет право выразить недовольство. И не только исполнителем, но и лицом, за него поручившимся. Я не тороплю вас, я говорю, что мы выступаем утром, а потому неплохо было бы вечером знать, сколько мест просить в караване уважаемого Гаяши.

– Но я не специалист!

– Что-то мне подсказывает, что вы скромничаете, – снова улыбнулся Заир, засовывая ладошки в широкие рукава кемзала. – Похвально. Еще один приятный довод в пользу сотрудничества с вами.

Мысли перекатывались в Турановой голове подтаявшими ледышками: не ехать, никуда не ехать… Они думают, что деньги что-то решают, они уверены в этом. А если он исчезнет? Не получив никакой платы, просто испарится? Нет, это не просто подозрительно, это – почти провал… И плевать. Можно потянуть время, и к Ниш-Баку, как Карья сказал. Пароль – яйцо. Позволят взять? Но пока не получены деньги, это его товар. Пусть волохи смотрят, пусть думают, что хотят, лишь бы отсюда выпустили, а дальше что-нибудь придумается.

Туран достал из ящика яйцо и сунул в карман.

– Вы… уверены? – поинтересовался Заир.

– Мне нужно подумать.

– Конечно, конечно, но зачем вам это? – выразительный взгляд и очередная ласковая улыбка.

– Думаться будет легче, – отрезал Туран, унимая дрожь в руках. К демонам всю эту затею, без него пускай развлекаются, ему уже на сегодня хватило.

– Ну что ж, уважаемый, не смею вас задерживать. Тогай, проводи его в зал, позаботься, чтобы накормили. И нам подавать вели, и скажи, чтоб тмина не жалели на ребра! Да, да, уважаемый Туран, остальной товар пока останется у нас, вы сами всё понимаете.

Город жил. Он скулил на множество голосов, торгуя и торгуясь, ссорясь из-за рыбьих голов да перемороженной репы. Дребезжали повозки, ступала важно стража, бродячими псами крутились нищие. Но здесь, в кольце стен, неугомонное движение было быстрее и злее. Оно порождало злость и тупое осознание собственной беспомощности.

Свободу даст… от мук освободив, укроет милосердно…

– Милосердия Всевидящего ради! Пожалейте, добрый господин. – Старик поспешно откинул лохмотья, выставляя изъязвленные ноги.

– Пожалейте, пожалейте, – заголосил другой, одноглазый и криворотый. – Осиротили!

– Сюда, господин, сюда. – Толстобрюхая женщина в линялой цигейке схватила за рукав. – Девушки, прекрасные и свежие, словно первые цветы! Согреют лучше вина!

От неожиданности Туран дернулся так, что чуть не повалил безобразную сводню, но та явно привыкла к подобному обращению и лишь крепче сжала пальцы. За что чуть было не получила удар под ребра: Туран с трудом сдержал нервическое движение.

– Старые и морщинистые ослицы! – Краснолицая, с повязанным на голове меховым платком старуха прилипла к другому боку. – Не слушайте ее! Она обозных шлюх понасобрала! А истинное наслаждение – в «Доме Ошара»: молодые и опытные, послушные и настойчивые!

На ее появление Туран отреагировал намного спокойнее.

– Тощие кильки! Сифилитички!

– Ах ты, стерва!

– Я тебе говорила – не лезь сюда, потаскуха!

Туран, кое-как высвободившись из цепких лап занятых ссорой зазывалок, заспешил прочь.

– Господину больше по душе мальчики? – Хитро прищурился старичок в кургузом кафтанчике. Лицо его было красно от мороза, а губы, покрытые коростой простуды, тянулись в вымученной улыбке – Или господин не ищет радости для тела? Может господину нужна иная помощь в чужом городе?

Карья говорил, что из Шуммара отправит Турана домой, а он, дурак, еще злился, что не достоин доверия. Вот тебе и доверие, вымученное, смертью выбитое, кровью оплаченное, бери, сколько сил хватит! Да только не осталось сил этих, одно стыдное желание убраться отсюда подальше.

Подавив отвращение, Туран вложил в заскорузлую лапу старика монетку и тихо сказал:

– Господин ищет, где бы редкую книгу купить. Очень редкую.

Лавку наполнял аромат книг. Отчетливо пахло свежим пергаментом, что еще хранил благоухание первозданной чистоты, и пергаментом старым, запах которого являл собой особую смесь чернил, времени и сухой прохладной утробы книгохранилищ. Был тут и пергамент также старый, но хранившийся долгое время небрежно. От него исходила слабая плесневелая вонь страдающего существа. Резко смердели собранные на широком подоконнике склянки с химикалиями для травления, червления и полировки тяжелых окладов, и мягко вплетались в это амбре нежные ноты ликопового масла и сушеных мышиных грибов.

Эта знакомая и отчаянно отличная от какофонии уличных запахов смесь успокаивала. Почти как дома, почти как в библиотеке, не хватает только благородного мрамора стен и сладкой тишины, нарушаемой шелестом одежд, осторожными шагами, бормотанием, а изредка, чего уж там, и криками благородных мужей, забывшихся в поиске истины.

И свет тут другой. Окон много, а света мало: то ли стекла нехороши, то ли полки с книгами мешают, но в помещении сумрачно.

– Чем могу помочь господину? – Человек вышел откуда-то из-за полок. В руках он держал кипу страниц, зажатую между двумя дощечками, и дохлую мышь. Причем ее – едва ли не с большей осторожностью, чем попорченную книгу. Сам человек был вида весьма обыкновенного – невысокий, сутуловатый, с бледным лицом и характерным близоруким прищуром глаз. Облачение его – длинный шерстяной халат, теплые домашние туфли и чепец – придавало облику степенность и домашний уют.