Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект - Корман Яков Ильич. Страница 15
Эпопея с пробиванием спектакля «Живой» по повести Бориса Можаева, начиная с 1968 года, объединяла всех актеров. Высоцкий должен был там играть председателя райисполкома Мотякова ив 1971 году даже написал для спектакля серию острых частушек. Однако в 1974-м спектакль был окончательно запрещен и, несмотря на все усилия, увидел свет лишь 23 февраля 1989 года.
То же самое касается и ряда других ответов из первой части анкеты: самым любимым поэтом Высоцкий назвал Беллу Ахмадулину, которая «всегда была верным и любимым другом Театра на Таганке. Была членом его знаменитого Художественного совета. Она всей силой своей поэтической речи всегда отстаивала все подвергавшиеся гонениям и запретам спектакли театра» [158] (хотя в различных интервью Высоцкий называл своим любимым поэтом Пушкина, что подтверждается воспоминаниями современников).
Самой любимой актрисой он назвал свою партнершу по «Доброму человеку из Сезуана» Зинаиду Славину, которая особенно потрясла его ролью Ниловны в спектакле «Мать» по роману Горького (за три недели до заполнения анкеты, 2 июня 1970 года, Валерий Золотухин записал в своем дневнике: «Мы с Высоцким пришли к выводу, что если кому-нибудь из нас поставят памятник за наши актерские создания, так это Зинке. <…> Ее Шен Те и Ниловна обрели жизнь, не боящуюся физической смерти актрисы…» [159]), а своим другом — исполнителя главной роли спектакля «Живой» Валерия Золотухина, хотя подлинным его другом на тот момент был Давид Карапетян, с которым Высоцкий практически не расставался и ездил повсюду (в Гуляйполе на родину Махно, в Минск к Виктору Турову, в Петрово-Дальнее к Хрущеву, в Армению и т. д.). Более того, 3 марта 1970 года он написал Карапетяну стихотворное посвящение, в котором прямо назвал его своим лучшим другом: «Мой друг, мой самый друг, мой собеседник, / Прошу тебя, скажи мне что-нибудь. / Давай презрим товарищей соседних / И посторонних, что попали в суть» («Тоска немая гложет иногда…») [160].
И даже ответ на первый вопрос «Самые любимые тобой писатели — Булгаков», при всей его безупречности, тоже был связан с театральными делами: составитель анкеты Меныциков утверждает, что тогда «уже почти была готова любимовская инсценировка, в которой роль Ивана Бездомного предназначалась Высоцкому» [161]. И менее чем через два года, к восьмилетию театра, Высоцкий напишет частушки, в которых будет сказано: «И маячат впереди / “Мастер с Маргаритою”» /3; 279/. То есть на все перечисленные вопросы он давал такие ответы, которые на тот момент были близки всему театру. Однако в тех ответах, где не требовалось называть конкретные фамилии, он уже был более раскрепощен и выдавал то, что его мучило и беспокоило.
Итак, отношение Высоцкого к Ленину было двойственным. С одной стороны, он ненавидел его как символ коммунистической идеологии и инициатора репрессий против инакомыслящих, а с другой — Ленин был для него бунтарем, сломавшим, по выражению Юрия Галанскова, «гнилую тюрьму государства» (отсюда проистекает симпатия Высоцкого к анархистам), что было очень актуально в брежневское время, когда всё стремительно загнивало. Эту гипотезу подтверждает свидетельство драматурга Михаила Шатрова, чья пьеса «Большевики», посвященная красному террору, была поставлена в 1967 году театром «Современник», о его разговорах с Высоцким примерно в это же время: «Володю интересовало то, как в ситуации, очень похожей на ту, что переживали мы, Ленин находил ходы и выходы. Вот это вызывало у него интерес, уважение и восторг» [162].
Отметим еще некоторые странности анкеты 1970 года. На вопрос «Историческая личность, внушающая тебе отвращение» Высоцкий ответил: «Гитлер и иже с ним. Мао». Но почему он не упомянул также и Сталина (отрицательное отношение к нему поэта, кажется, никто не подвергает сомнению)? Да потому что упомяни он Сталина в таком контексте, и этот ответ напрочь перечеркнул бы Ленина как «самую замечательную историческую личность», поскольку во второй половине 1960-х годов начала постепенно, но неуклонно, проявляться тенденция по реабилитации «сверху» имени Сталина и его режима. А попади эта анкета «наверх», и впечатление от Ленина как «самой замечательной исторической личности» было бы сведено к нулю (можно себе представить, какие последствия ожидали бы Высоцкого, если бы на вопрос «Историческая личность, внушающая тебе отвращение» он ответил: «Ленин. Сталин»). И, чтобы окончательно показать себя благонамеренным патриотом, на вопрос «Твоя любимая песня» ответил: «Вставай, страна огромная!». Эту песню он действительно любил, но как-то совершенно случайно совпало, что своей любимой он назвал одну из тех песней, которые активно эксплуатировались советской пропагандой, причем, как свидетельствует Меныциков, Высоцкий заполнял эту анкету в течение пяти часов — видимо, тщательно взвешивая каждый ответ и учитывая все «за» и «против».
Для полноты картины приведем фрагмент из воспоминаний минчанина Владимира Бобрикова, в котором также идет речь об этой песне: «Как-то Высоцкий пришел на спектакль в разобранном, подавленном состоянии.
Валера Золотухин, желая как-то его развеселить, подходит к Володе и говорит:
— Недавно слышал твою песню в неожиданной интерпретации.
Тут надо заметить, что Высоцкий только что написал “Охоту на волков” и очень ею гордился <.. >
А у всех на слуху в то время была песня: “Скоро осень. За окнами август”.
И вот на мотив этой заезженной песни Золотухин спел надрывные слова Высоцкого: “Не на равных играют с волками / Егеря. Но не дрогнет рука. / Оградив нам свободу флажками, / Бьют уверенно, наверняка”.
Высоцкий заржал и говорит, повеселев:
— Это еще что. Вот мне недавно приснился сон. Я проснулся в холодном поту. Представляешь, я даю концерт и пою (тут надо отметить, что в анкете на вопрос “Ваша любимая песня” Высоцкий написал: “Вставай, страна огромная”) эти слова… И тут Высоцкий детским голосом запел эту великую песню Отечественной войны на мотив: “В лесу родилась елочка, / В лесу она росла…”.
Тут захохотал Золотухин, а Высоцкий пошел на сцену играть Гамлета» [163] [164].
Интересная деталь: в анкете 1970 года имеются два ответа с называнием конкретных имен, не связанных с Таганкой, но также имеющих отношение к театру, а точнее — к Школе-студии МХАТ, где Высоцкий учился с 1956 по 1960 год.
Отвечая на вопрос «Самые любимые тобой актеры», он написал: «М. Яншин». Во время учебы Высоцкого в Школе-студии Михаил Яншин ставил свои спектакли, а незадолго до заполнения анкеты, как вспоминает Анатолий Меныциков, Яншин запомнился Высоцкому и как актер. Он «именно в эти дни потряс театральную Москву гениальным исполнением роли Кузовкина в “Нахлебнике” Тургенева. Высоцкий этот спектакль видел и восторженно о нем отзывался»!9 («Тургеневским спектаклем “Нахлебник” с М. Яншиным в главной роли открывал сезон 1969/1970 гг. Московский художественный академический театр им. М. Горького» [165]).
И второй ответ на вопрос: «Любимый композитор, муз. произведение, песня» — «Шопен. 12 этюд. Песня: “Вставай страна огромная”».
С песней мы уже разобрались, а что касается 12-го этюда Шопена, то Высоцкий им восхищался еще во время учебы в Школе-студии.
Сохранился перечень «Самостоятельных работ студентов», выполненных ими в мае 1957 года, когда они заканчивали первый курс. И 20-й пункт этого перечня гласил: «Высоцкий — Шопен. Два революционных этюда» [166]! Справедливости ради заметим, что у Шопена был лишь один революционный этюд — тот самый за номером 12. Оддако с этаки же назввннем и номером впоследдттии пояяился еще оддн ээюд — написанный А.Н. Скрябиным. Их часто изучали в паре.