Хамелеон (СИ) - Буланов Константин Николаевич. Страница 39

— Вот как? — не наигранно удивился главный пассажир автомобиля. — А до меня доводили информацию, что столь зарекомендовавшие себя машины были разработаны товарищами из НАМИ, — очень так нехорошо нахмурился генсек. А кто из руководителей когда-либо любил, что подчиненные его обманывают?

— В НАМИ произвели значительную доработку машины Геркана. А прототип он собрал сам из личного автомобиля, который выиграл в лотерею Автодора. — Вновь поспешил дать пояснение Иннокентий Андреевич. — Да он до сих пор на этой машине ездит. Так что проверить данный факт — проще простого.

— Значит, не пустой человек? Имеет понимание, что делает? — удовлетворенно кивнув на данное пояснение, слегка перефразировал свой первый вопрос Сталин.

— Я бы скорее сказал, что он зачастую имеет свою уникальную точку зрения на многие процессы, — немного подумав, ответил Халепский. — Он ведь в пух и прах разругался со своим прямым руководителем — товарищем Дыренковым, вследствие их совершенно разных подходов к проектированию бронетехники. Они даже разъехались по разным заводам, хоть и числятся в одном конструкторском бюро. Я разрешил, — уточнил этот момент поднявшему на него вопросительный взгляд генсеку начальник УММ. — Вместе эти двое были, как кошка с собакой, а порознь дают результаты, не тратя время на выяснение отношений. У Дыренкова имеются успехи в создании мотоброневагонов. Геркан же хорош в проектировании танков и бронеавтомобилей. Действительно хорош. Только-только принятый на вооружение БА-30 — его работа. И, как мне докладывали, общий дизайн Т-24 — тоже результат его труда. Да и в качестве инженера он кое-что может, хоть и не имеет должного образования. Ряд примененных в танках агрегатов разработаны и рассчитаны непосредственно им самим. Это совершенно точно. Судя по всему, сам чему-то учился, пока служил техником. В общем, отдача от его труда имеется и весьма неплохая. Тот же Дыренков, на его фоне смотрится блекло, хоть и готов браться за все подряд. Лично я полагаю, что Геркан очень скоро предпримет попытку оклеветать своего непосредственного руководителя, чтобы впоследствии занять его место и подмять все фонды с производственными возможностями под себя. Как вы могли сами подметить, он весьма честолюбив. Но при этом умеет работать и приносить изрядную пользу. Чего не отнять, того не отнять.

— А чей он человек? — последовал довольно непростой вопрос, который так-то не мог быть не озвучен, учитывая сложившуюся в РККА ситуацию с противостоянием аж семи старающихся подсидеть друг друга «генеральских группировок». Пусть «кавказская» и «украинская» группировки в ЦК СССР совместными усилиями и смогли разгромить «ленинградских» еще в 1928 году, подмяв под себя почти всю политическую и финансовую систему Советского Союза, в армии еще оставалось немало сторонников проигравшей стороны. Правда и меж собой у них имелось немало противоречий, отчего и сложилось столь много «кружков по интересам».

— Полгода не прошло, как он получил четвертый кубик на петлицы. Причем не просто так, а как раз за внедрение в производство вездеходов. До этого он был никому не интересен, никто его наверх не тянул. Да и сейчас если под чьим патронажем и ходит, то исключительно Калиновского. Нет у него ничего за душой, чтобы становиться привлекательным сторонником для кого-то большего. Так. Рядовой исполнитель, каких тысячи. Точнее, до сего дня не было. Теперь-то к нему, на всякий случай, пойдут делегаты налаживать мосты. Не могут не пойти. Но я успел упредить их всех. Свое КБ, завод и отдельная жилплощадь, были предоставлены авансом товарищу Геркану с моей стороны. О чем он прекрасно осведомлен. — В очередной раз Халепский постарался доказать «вождю», что является проницательным человеком. На самом же деле, все выданное Александру было им поручено по той причине, что он являлся первым сотрудником УММ утершим нос гражданским конструкторским бюро, сотрудники которых зачастую мнили себя непревзойденными и незаменимыми. И постоянно напоминали об этом своим военным заказчикам, что не могло не задевать последних. Даже сам запуск производства внедорожников на «Спартаке» являлся, скорее, политическим моментом в деле существующего противостояния армии и промышленности. Там они пошли на некоторое сближение, продолжившееся на Ижорском заводе. Вот и повезло Геркану попасть в то самое игольное ушко возможностей, что появлялось хорошо если раз в 5 лет, поскольку даже куда более именитые специалисты с трудом добивались права получить комнату в коммунальной квартире. И это на семью!

— Хорошо. Пусть кто-нибудь отслеживает его контакты. Посмотрим, кто будет первым, — одобрительно кивнул головой Сталин, заодно отдавая приказание начальнику УММ. — А танки наши инженеры создали все же хорошие. Их должны увидеть те, кто полагают Советский Союз слабым. И чем раньше, тем лучше. Необходимо собрать Реввоенсовет, чтобы вынести постановление о начале производства. Климент Ефремович, озаботьтесь этим вопросом, пожалуйста, — если, оставаясь наедине, он мог спокойно обращаться к другу по имени, то при посторонних всегда выдерживал официальный тон. А Халепский все же был не до конца своим. Зависимым от генерального секретаря человеком, но не своим.

Тем временем на вновь организованной танковой стоянке происходила маленькая катастрофа. Не удержавшийся и сунувшийся в Т-24 Калиновский, действительно отдававший всего себя любимому делу создания моторизованных и бронетанковых войск, поскользнулся на одном из кусков мокрой глины, что заляпали весь танк вплоть до башни и сверзился на землю. Итогом столь недолгого полета с не самым мягким приземлением стал перелом ноги. Хорошо хоть не открытый. Но именно это спасло ему жизнь, поскольку, вынужденно прописавшись надолго в больнице, он так и не попал на борт самолета АНТ-9, что вылетел с подмосковного аэродрома в половине седьмого утра 12 июля 1931 года, имея пунктом своего назначения Киев. Вместо него на маневры Украинского военного округа был вынужден отправиться Сергей Иванович Деревцов — бессменный заместитель Калиновского на протяжении всех последних лет, а также его лучший друг. Не смотря на то, что за штурвалом находился один из опытнейших летчиков Советского Союза, самолет, в силу непроглядного тумана, задел кроны деревьев близ железнодорожной станции Алабино и разбился. Никто из находившихся на борту 8 человек не выжил. Так, помимо экипажа воздушного судна, погибли: заместитель начальника Штаба РККА — Владимир Кириакович Триандафилов; помощник начальника сектора управления Штаба РККА — Михаил Иванович Аркадьев и, собственно, Деревцов.

— Вот оно как бывает, Александр, — задумчиво протянул Константин Бронеславович, закончив изучать передовицу газеты Красная Звезда, которую утром 13 июля привез в больницу Геркан. Личного водителя самого Калиновского, который и подвозил Деревцова на аэродром, еще днем ранее задержали для проведения допроса по факту случившейся авиакатастрофы, вот он и обратился к известному ему владельцу личного автомобиля с просьбой привезти супругу с сынишкой в больничную палату, дабы те убедились, что с мужем и отцом все в порядке. Закончив же общение с родней, и отдав должное домашнему завтраку, Калиновский пожелал поговорить с комроты наедине. — Я ведь ни в один другой танк забираться не собирался. Лишь твой Т-24 манил меня посидеть внутри него в очередной раз, дабы всеми фибрами души прочувствовать его неукротимую мощь. Стало быть, создав этот танк, ты фактически спас мою жизнь.

— Случайности, в том числе трагические, случаются сплошь и рядом, — только и смог, что пожать плечами в ответ Геркан, не зная, как еще можно отреагировать на подобное заявление. Не приплетать же сюда было промысел Божий, учитывая отношение коммунистической партии к вопросу религии.

— И, тем не менее, они происходят не просто так, а в результате проявления конечного результата протяженной цепи событий. Я ведь вообще должен был ехать в Киев поездом. Но прекрасно понимал, что не успею на него, поскольку мне оставалось самую малость, чтобы дописать, можно сказать, труд всей моей жизни — Инструкцию по боевому применению танков. Не поверишь, как раз вчера закончил ее последние страницы. — Это была действительно прорывная для своего времени научная работа, определяющая стратегию и тактику для моторизованных частей и соединений, что в обороне, что в нападении. Учись бронетанковые части РККА именно по ней, а не по отдельным, вырванным из нее, параграфам, ситуация лета 1941 года могла бы сложиться совершенно иначе. Но сей труд был сильно переиначен Тухачевским, а после 1937 года вовсе предан забвению в угоду исключительно наступательным действиям. О чем пока не знал вообще никто. И что имело шанс пойти по несколько иному пути развития, учитывая выживание самого автора. — Кто знает, что с ней могло стать, исчезни я. Не только ведь у вас, конструкторов, ведется вечная борьба за отстаивание своей точки зрения, естественно, единственно верной, — усмехнулся Калиновский. — На моем уровне тоже хватает людей с отличными от моих воззрениями по устройству РККА. Однако же я создаю мехбригаду, я создаю новые танковые полки, какое бы противодействие мне ни оказывали сторонники старых укладов. Потому, товарищ Геркан, держись меня. Мне ведь прекрасно видно, какую технику проектируешь ты, а какую — все остальные. Куда более заслуженные и высокопоставленные товарищи с покровителями в среде наркомов. В отличие от большинства, ты зришь в будущее, видишь перспективу, а не сиюминутную потребность выслужиться хоть чем-нибудь. И мне это импонирует. Потому, продолжай работать так же, как работал прежде. Создавай великолепные боевые машины. А уж я найду, куда их применить по назначению. И вместе мы поможем Красной Армии подняться на совершенно новую ступень эволюционного развития. — Была ли это банальнейшая вербовка со стороны заместителя Халепского? Да, конечно, она самая и была. Ведь ему требовался новый человек в УММ на место погибшего соратника, что совсем недавно фактически занял его должность инспектора бронесил РККА. И не просто новый человек. А свой новый человек! Который, к тому же, имел бы должное понимание вопроса, чем, к сожалению, не мог похвастать в полной мере Деревцов. Бывший военный моряк, скорее, действовал нахрапом и давил авторитетом, к чему привык еще во времена революции, нежели пытался выяснить причины неудач в деле освоения новейшей техники на местах. Что не могло нравиться самому Калиновскому, но с чем он вынужден был мириться, за неимением подходящей альтернативы. Тут же перед его взором находилась отличная заготовка, которую следовало лишь немного подучить на тех же командирских курсах, чтобы получить действительно неплохого исполнителя его воли.