Черное озеро (СИ) - Разумовская К.. Страница 5

– Скоро, скоро.

Идэр спокойна. Настолько, чтобы начать меня злить.

Изменилась ли моя предательница с нашей последней встречи? Годы моего заточения наложили видимый след на её ничем необремененный лик?

Громкий лай выбивается из тихого лаконичного пения птиц, заставляя меня дернуться в попытках понять откуда звук.

Откуда в такой глуши псы, да ещё и столь писклявые?

Мотаю головой по сторонам, но не слышу ничего кроме смеха дружинников и перешептываний заключенных, оживившихся так же внезапно, как они замолкли.

– Может, даже сейчас. – добавляет старая знакомая и бьет меня прикладом по плечу. Валюсь на колени, чувствуя, как Идэр приземляется совсем рядом. Так близко, что я чую мяту.

Я мог бы придушить ее, мне стоило всего лишь вытянуть руки. К сожалению, такой возможности нет.

Идэр, схватившись за мешок на моей голове, тянет меня вниз. Сосновые иголки и мелкие веточки впиваются в голую грудь, когда раздаются выстрелы. Затем первый крик. Укладываюсь возле Идэр, прижимаясь к земле. Кто-то падает сверху, и горячая кровь попадает мне на спину. Под увесистым телом дышать становится труднее. Упираюсь лбом в грунт, выплевывая остатки пыли изо рта.

Скоро представление закончится, осталось лишь немного потерпеть небольшие неудобства в зале. Партер уже не тот…

Шум выстрелов дробью, разрывающей тела на шмотки, перекликается со свистом стрел. В суматохе сложно сказать сколько нападавших. Не верится, что моей милой предательнице удалось собрать отряд спасателей для цареубийцы.

Впрочем, мораль имеет тихий голос, порой тонущий в звоне монет.

Все закончилось так же быстро, как и началось. После залпов мир будто бы онемел. Никаких больше птиц и голосов. В бездвижном воздухе повисли запахи пороха и металла, вытеснившие собой аромат мятой травы и свежести. Чьи-то руки вцепляются в мои плечи и помогают мне подняться, отбрасывая мертвое тело в сторону. Мужчина. Человек снимает мешок. Мне понадобилось время, чтобы привыкнуть к ослепляющему солнечному свету, пробившемуся сквозь густые кроны деревьев. Пыль танцует в воздухе. Стройные стволы сосен, ровные как на подбор, обрамляют две разбитые колеи, исчезающие далеко впереди. Тела. Очень много трупов. Красные костюмы дружины, заключенные в оборванных лохмотьях, все они лежат навзничь, с запрокинутыми головами и перекошенными смертью лицами. Передо мной загорелый, вымазанный в грязи, восточный парень, в одних штанах, комично облепленных листьями. На жилистом плече висит ружье, принадлежавшее когда-то дружинникам. На прикладе красуется вырезанное изображение медведя. Пасть его раскрыта, обнажая острые зубы. Шрамы на лице и шее предательски чешутся. В черных волосах моего спасителя запутались ветки, напоминающие мне чахлые оленьи рога.

– Ну, здравствуй, Амур.

Расплывается в кривой улыбке Хастах. Его острое лицо и угловатое иноземное лицо не заточено для улыбок. Восточные жители никогда не славились своим рвением в демонстрации зубов, как, например, западные Мерянцы. Вторые скалятся по делу и без. Карие глаза моего друга хитро скользят по телам, усыпавшим собой, словно опавшие листья, лесную тропу. Спины касается холодная ладонь. Женская.

– Я же говорила, они справятся.

Идэр не обращается ко мне. Скорее, слова адресованы Хастаху. Брезгливо сбрасываю её руку не оборачиваясь. Моя предательница обходит справа и встает напротив. Совершенно такая же, как в последнюю ночь, когда я её видел. Одетая в военную форму Красной армии, она встает подле моего старого друга и самодовольно озирается по сторонам. С первого взгляда они похожи на близких родственников.

Южане все похожи между собой.

Загорелая кожа блестит от жары. Волосы стали немного длиннее и передние пряди слегка выгорели на солнце, став светло-коричневыми.

Дважды должник своей предательницы.

– Идэр, не присваивай мой гений себе.

Из-за близко прижавшихся друг к другу деревьев выходит двое парней. Высокий чернокожий мужчина крепкого телосложения, гремя цветными бусинами на свалянных волосах, подскакивает ко мне за пару размашистых шагов, по пути бросая оружие на землю. Его худой рыжеволосый спутник остаётся стоять на месте, смущенно опустив голову.

– Ты ж моя принцесса! – Громогласно прикрикивает Катунь, отрывая меня от земли, заключив в крепкие объятия. Нервно фырчу в ответ несмотря на то, что не думал увидеть их снова.

Они пришли за мной после всего, что произошло. Вернулись спустя столько лет, а я не чувствую ничего кроме усталости.

– Спасать его чтобы придушить? У нас трое и так полегли.

Кто? Почему я не помню их имён и лиц?

На мой немой вопрос Катунь стукается лбом о мою голову, протягивая:

– Нам нужно было мясо чтобы отвлечь внимание дружинников. А тебя как откопали на дороге, так и закопаем! Лучшие наёмники те, с которыми потом не нужно расплачиваться.

Его ответ меня более чем устраивает.

Хастах доволен добычей, хотя по унылому виду этого и не скажешь. Он подходит ближе к телам заключенных и конвоя. Друг, не торопясь переворачивает пропитанные кровью трупы солдат, обыскивая их потайные карманы. Трогать заключенных не имеет смысла. У нас ничего нет за душой. Может, и душ-то не имели. Когда мои ноги вновь касаются земли я не могу сдержать истеричный смех.

Несвойственно для меня.

Рыжий паренек шагает вперед. Его янтарные глаза светятся от радости, а на скуластом лице виднеются глубокие ямочки. Он улыбался так широко, что его детское лицо того и гляди треснет.

– Мы тут собрали вещичек в твоем стиле. – глупо скалясь пропел Стивер Ландау, протягивая мне мешок, похожий на тот, что был надет на моей голове.

Никто больше не посмеет ослепить меня – твержу себе.

Мнусь, но забираю подарок.

Свободной рукой худощавый мальчонка теребит рыжие кудри, перевязанные на затылке кожаным шнурком.

Как будто у него была возможность узнать какие тряпки я предпочитал в прошлой жизни.

– С трупов? – Усмехаюсь, следя за тем, как Хастах набивает мешок, прикрепленный к кожаному ремню его потертых брюк, вещицами с еще не остывших тел. Стивер смущается.

– Я клялся миловидной торговке, что это не для меня, но она все равно не захотела встретиться со мной еще раз.

Вытаскиваю серую мятую рубашку и поспешно натягиваю ее, скрывая с глаз друзей более сотни шрамов, уродующих спину и грудь. Рельеф мышц не спасает ситуацию. Там попросту нечего спасать.

– Уверен, что дело в одежде?

Идэр скрещивает руки на груди. Ее тонкие длинные пальцы вновь устланы множеством золотых колец, по два на каждый. Натягиваю приталенный смоляной жилет и накидываю поверх него плотный черный пиджак со скрипящей подкладкой. Расстегиваю молнию брюк, щедро выделенных мне Лощиной, и слышу возмущенный возглас несостоявшейся жены:

– Эй, а предупредить?

Убедившись в том, что Идэр отвернулась, я переодеваю штаны.

Что эта лицемерка там не видела? Праведная шлюха.

Удивительно, как пара тряпок может изменить внешний вид до неузнаваемости. Я, кажется, даже чувствую себя иначе. Друзья с широкими улыбками переглядываются между собой. Меня не покидает беспокойное чувство, будто я вот-вот открою глаза, а вокруг лишь вязкая тьма Лощины.

Я так готовился к этой встрече, но по итогу так и не оказался готов.

Снисходительно киваю Идэр, приветствуя, и приступаю к обуви. Кожаные туфли немного велики, потому я сильно затягиваю шнурки.

– Куда мы двинемся теперь? – бормочет Катунь, опираясь на Стивера, и без того еле держащегося на ногах. В голове отмечаю, что они сблизились за время моего отсутствия.

У них было много времени.

– Для начала мне нужна баня и сон. Еще я хочу вина и кукурузный хлеб.

– Полегче, дорогой Амур, мы не успеваем записывать.

Стивер, не сводит с меня по-детски восхищенного взгляда. Так глядят на матерей и красавиц-подруг старших сестер, но не на убийцу. Идэр подхватывает смех Катуня, лишний раз напоминая о себе.

Убей Идэр прямо сейчас. Не омрачай этот великолепный день её присутствием.