Медведь - Арена льда (СИ) - Шиленко Сергей. Страница 33

Вдруг с громким стуком распахнулась дверь, и из неё выкатился человек-колобок. Необъятный живот, огромные ноги и лицо шириной с десятилитровую кастрюлю — не каждый бегемот может гордиться такой рожей.

— Ну чё, снайперы от бога, попал кто⁈ У нас тут шалава, по ходу, сдохла… — и маленькие пьяные глаза этого борова уставились на нас с Алиной. Он икнул, посмотрел вниз, взвизгнул, прямо как поросёнок: — Шухер!!! — и дёрнулся в проход, но уйти не успел.

Пространственный телекинез.

Используемая в качестве накидки простыня спутывает борову ноги, он летит мордой в пол, а я, развернувшись к двери лицом и закрыв собственной спиной Алину, подхватил телекинезом одно из ружей.

Шаг.

Вот я навис коршуном над толстяком, он пытается подняться, но уже поздно. Перехватываю ружьё и с силой опускаю приклад на затылок борова.

Хрум. Череп раскалывается, как гнилой арбуз, а колобок утыкается мордой в пол и затихает. Вот же чёрт, силушку не рассчитал. Ладно, вон беззубый здоровяк, определённый мной на роль «языка» и вовремя убранный с пути Алины, пока ещё жив.

— Алина, — зову девушку и оборачиваюсь назад. Ять! Чуть рука-лицо не сделал. Алина, пока я отвернулся, подняла с трупа дубину и сейчас надпись над её головой сменила цвет с жёлтого на красный.

Юнит «Безымянный человек» 1 ур .

Страсть как хотелось сказать матом, но я сдержался. Вот теперь ещё один геморрой на мою голову…

— Так, Алина, смотри вот за этим сусликом, будет рыпаться — ломай ноги или руки, но не убивай. К нему есть ещё вопросы. Я — внутрь.

Она кивнула и, взяв в руки дубину, подошла ближе к беззубому бандиту, тому, что после моего удара в челюсть лишился не только зубов, но и сознания, да так крепко, что до сих пор не очухался. Дергаю дверь за ручку и врываюсь внутрь. Объёмное восприятие пространства вкупе с Боевой медитацией позволяют почувствовать каждую мелочь, каждый предмет, что находится сейчас в тамбуре. Толкаю ещё одну дверь, она со щелчком открывается, тут же по ушам хлёстким ударом бьёт грохочущая музыка. Это даже не музыка в нормальном понимании — какофония визгов, криков, воя гитары, басов и грохота барабанов. Охренительная звукоизоляция в этой бане: на улице комариного писка не слышно. А тут… Вот-вот кровь из ушей пойдёт.

Внутри всё так же, как и снаружи. Чёрно-белые цвета, огромные квадратные плиты на полу, золотые светильники в форме свечей. Помесь Готики с Барокко. Дорого — богато. Делаю шаг внутрь комнаты, поворачиваю голову в поисках бандитов и источника шума и то, что в этот момент открылось моему чуткому восприятию и собственному зрению заставило волосы встать дыбом.

Два тела в неадеквате, не обращая внимания на происходящее вокруг, пляшут в угаре голышом вокруг стула, к которому прикручена бессознательная брюнетка. И вот эти твари с гоготом накидываются на неё и под бой барабанов начинают насиловать и истязать девушку, а точнее, уже её изувеченное от пыток и надругательств тело. Голова незнакомки безжизненно мотается из стороны в сторону. Но нелюди в человеческом обличии не обращают на это внимания, лишь сильнее входят в кровавый раж и получают от этого истинное наслаждение…

— НЕ-НА-ВИ-ЖУ!!!. Монстры⁈ Демоны⁈ Дикие звери⁈ Люди — самые страшные монстры на этой планете.

Пространственный телекинез.

В воздух разом поднялись все колющие и режущие предметы, что были в этой комнате и до которых я смог дотянуться навыком: ножи, вилки, шампура в резком рывке лавиной обрушились на бандитов. Мучители истошно кричали, а их тела раз за разом пронзало облако стали и рвало живые тела на куски. Крики, боль, мольбы… Всё слилось в один безумный звук. Я не понял, в какой момент всё заволокла кровавая пелена и у меня окончательно рухнула планка и все барьеры.

Пришёл в себя резко, от боли, что вспышкой выбила из кровавого бешенства. Просто подкосились ноги, и я с высоты своего роста рухнул на колени.

Секира лежала рядом. На ней, к счастью, не нашлось кровавых разводов, но стоило поднять взгляд на стены, потолок — и даже мне, прошедшему мир Арены, стало дурно. Всё помещение было забрызгано кровью и не только ей. Теперь фраза: «Полетят клочки по закоулочкам» уже не кажется мне детской присказкой и, тем более, забавной. Такие клочки будут в страшных снах на пенсии сниться.

Я ухватился рукой за древко своей Секиры, подтянул её к себе, использовав как костыль, опёрся на неё и с трудом оторвал своё дрожащее тело от пола. Глубоко в груди, в районе источника маны засаднило, я перевёл взгляд на свои руки — дрожат, прямо как у алкоголика с перепоя. Непорядок, ещё и Системное сообщение прилетело, не заставило себя долго ждать:

Внимание! Вы получили малое магическое истощение! Скорость восстановления маны снижена вдвое!

Истощению магического источника я уже не удивлялся, слава яйцам, не отклонение. Отлежусь сутки и буду как новенький. Пока же я ковылял к выходу, меня мучил вопрос: — Что за кровавая пелена и бесконтрольная вспышка ярости меня сейчас накрыли? Что это вообще за хрень со мной происходит⁈

Вопросы-то я себе задавал, молодец, только вот ответам было взяться неоткуда. Лишь дойдя до двери, я обернулся, ещё раз окинул взглядом дело рук своих. Безмолвно кивнул — ни о чём не жалею.

Сделал ещё несколько шагов, щёлкнул дверной замок, и я зашагал вперёд, опираясь на свою верную Секиру, как старец на клюку и наконец, вышел свежий воздух улицы.

А тут меня встречала бледная, как сама смерть, Алина. Она не спускала с меня своих огромных глаз и стояла шокированная, с занесённой для удара дубиной. Но вместо атаки она в ужасе отшатнулась и согнулась пополам. — Буэээ…

По ходу, у меня тот ещё видок, и на жениха я сейчас точно не тяну, но как-то похрен.

Алина разогнулась и с трудом выдавила из себя:

— К…кирилл, т… ты весь в крови… и… буэээ… — не смогла закончить она, но и без того ясно, в чем ещё. Постоял пару минут, приходя в себя на морозном воздухе, успокаиваясь и окончательно взяв себя в руки. Слабость тела тоже стала отпускать. Уже не развалина. Но отмываться ещё рано, для допроса пленного, единственного выжившего тут бандита, лучшего момента просто не сыскать. Подальше от греха убрал секиру в карту-ножны, при допросе она мне не поможет, только мешаться будет.

Резким ударом ноги бью беззубую тушку носком сапога прямо в рёбра, и эта тварь распахивает глаза. Ор раненого носорога разносится по всему двору, а этот гад пялит на меня глаза и истошно орёт.

— Доброе утро, сука, — пробиваю ногой по корпусу ещё разок, и этого хватает: бандит скукоживается в позу эмбриона и что-то подвывает. Хватаю его за волосы и, глядя прямо в глаза, гаркаю:

— Где сейчас хозяева этого дома⁈ Говори, скотина, или на фарш сейчас пущу… Видишь же, какой я красивый!.. Не шучу, сука…

Бандит мычит, открывает рот, силится что-то сказать, но ничего у него не получается, как отрезало. Немой, что ли? Или это я его так приложил и напугал…

— Тварь, ты говорить разучился⁈ — сорвался я на пленника и снова саданул в корпус. Он согнулся, но мычать не перестал, стал размахивать руками.

Херня это всё, слова — не главное! Главное — результат. Ещё раз дергаю бандита за патлы и продолжаю орать: — Ты хоть пальцем ткни, тварь, в какой они вобще стороне⁈ Ну⁈ — прикрикнул я на него, повышая голос и добавляя металл. — Есть контакт!

Бандит вытянул руки и показал в дальний угол поместья. Туда как раз вела извилистая дорожка от бани.

Алина уже пришла в себя, но старалась держаться от меня на почтительном расстоянии. Но сейчас не удержалась:

— Но там же лишь вольеры для собак… Что с моей сестрой⁈ — взвизгнула девушка и чуть не рванула в сторону, куда показывал пленник.

— Стой. Минута ничего не решит, — сказал Алине, и она замерла, как вкопанная. — Вместе пойдем, или ты хочешь оставить эту тварь здесь? — добавил в голос удивления.

— Ну и чего ты разлёгся, падаль⁈ — крепко схватил бандита за шкирку и дёрнул, поднимая на ноги. Хоть мне сейчас было и хреновато, но параметры всё равно решают. Десятка в силе — это десятка в силе, против неё не попрёшь. Дури в теле хоть отбавляй. Ещё бы не эта долбаная слабость, вызванная усталостью. Всё-таки Выносливость пока не прокачана как следует и отдача от перегрузок источника маны сильно бьёт по всему телу.