Рождество с детективом - Устинова Татьяна. Страница 2

– Приняли, потому что накатала его дочка заместителя мэра. Она той старушке соседка.

– А резоны у нее какие?

– Резоны… – протянул Худеев. – Ишь ты! Да никаких резонов! Она, видишь ли, уверена! В общем, нечего туда ездить. Дождемся заключения судмедэкспертов и даже дела открывать не будем.

– Но съездить все-таки надо, товарищ капитан, а то соседка нажалуется. Зачем нам проблемы с дочкой зама мэра?

Худеев махнул рукой:

– Ладно. Поезжай. И смотри там! Все, как положено, сделай, чтоб соседка видела – полиция работает! Понял?

– Так точно, – козырнул Леха и побежал выполнять поручение.

Предрождественская метель собрала на улицах дикие пробки, но Тишкову повезло. До нужного дома он доехал за двадцать минут, что по нынешним временам тянуло на рекорд.

«Старушка, она и есть старушка», – заходя в квартиру и ощущая затхлый запах запущенного жилья, подумал он.

Довольно большая однушка в старом доме, обставленная разномастной древней мебелью. Шкафы, комоды, тумбочки, круглый стол посредине, диван. Возле него – инвалидное кресло. Так. Старушка, значит, была неходячей. Коврики, вязаные салфеточки, книжки. В кухне тоже бедненько, впрочем, чисто. В шкафах и холодильнике немного продуктов. Молоко, крупы, хлеб – вот и весь рацион. Ничего необычного. Но это в первом приближении. Надо посмотреть повнимательнее.

Два звонка раздались одновременно – в дверь и по телефону. Леха выхватил сотовый. Леля!

– Алло! – крикнул он, направляясь к двери. – Я в квартире как раз. Только пришел.

За порогом стояла щуплая девица с половником в руке.

– Здрасьте, – кивнул ей Тишков. – Вы кто? Леля, я перезвоню через минуту.

– А вы кто? – спросила девица и зачем-то потрясла поварешкой.

– Старший лейтенант Тишков.

Леха сунул ей под нос удостоверение.

– Уф! – выдохнула девица. – А я подумала…

– Представьтесь, пожалуйста, – перебил ее Тишков, включив, как и положено, служителя Закона.

– Мария Бурцева, соседка Ирины Павловны.

– Понятно. Это вы заявление написали?

– Да, – коротко ответила она.

– Ну проходите тогда.

Леха посторонился, пропуская ее. Мария замялась.

– Вы меня в качестве понятой приглашаете?

– Зачем? Я же не обыск проводить пришел. Просто хочу осмотреть место происшествия. Впрочем, я фотографирую, – добавил Леха на случай, если эта Бурцева – профессиональная жалобщица.

– А… Тогда, если позволите, я вместе с вами осмотрюсь.

Мария прошла в комнату и начала оглядываться. Леха встал спиной к окну и уставился на активную соседку. Не похожа на жалобщицу. А, впрочем, кто их знает!

– Вы сказали, что о чем-то подумали, услы- шав шум.

– Я подумала, что кто-то опять шарит по квартире.

– Опять?

– Я ведь почему заявление накатала? Ирину Павловну обнаружили в среду днем. А через несколько часов, уже ночью, я слышала, что по квартире кто-то ходит. У нас стена общая как раз с этой комнатой. Я привыкла прислушиваться: вдруг Ирина Павловна позовет. Она инвалид, вы, наверное, знаете. Не совсем не ходячая, пару-тройку шагов сделать может.

– Она одна жила?

– Да. Но ноги стали отказывать не так давно.

– Вы за ней ухаживали?

– Всего лишь последние восемь месяцев. Но я часто уезжаю. Вернее, не так уж часто, но надолго. Я скалолазанием занимаюсь, езжу на сборы.

Так вот почему она такая загорелая! А он было подумал, что с курорта вернулась.

– Я отсутствовала больше месяца и приехала только в воскресенье. Навестила Ирину Павловну. Она отлично себя чувствовала и была весела.

– Все это время она провела одна? – уточнил Леха, стараясь, чтобы голос не звучал, как на допросе.

Продолжая внимательно глядеть по сторонам, Мария провела рукой по лицу.

– Нет, конечно. Я обратилась в волонтерский центр. Они прислали двух девочек.

– Вы считаете, что они могли убить старуху?

– Нет, что вы! Девочки очень хорошие. Ирина Павловна была довольна. Я звонила ей.

– Что тогда?

Мария отошла и встала у стола. Чтобы видеть ее, Лехе тоже пришлось переместиться и встать лицом к свету. В носу сразу стало щекотно, и он чихнул.

– Будьте здоровы, – без улыбки сказала Мария.

– Спасибо, – смутился старший лейтенант и шмыгнул носом.

– Понимаете, у меня возникло стойкое ощущение, что кроме девочек был кто-то еще.

У Лехи торчком встали оба уха, как у охотничьей собаки.

– Объясните точнее, – совсем другим тоном спросил он. – Что значит – ощущение?

– Понимаете, девочки – студентки. Постоянно торчать в квартире подопечной не могут. Да этого и не требовалось. А с понедельника у них начались зачеты, поэтому они Ирину Павловну предупредили, что прийти смогут лишь в пятницу.

– Это она вам сказала?

– Нет, я звонила в центр, а потом говорила с девочками.

– То есть они утверждали, что до среды в доме не бывали? И вы уверены, что они не лгут?

– Не лгут. Дело в том, что обе учатся в Петрозаводске. В колледже. Заочно. Большую часть времени проводят дома, в Питере. Ну и волонтёрят на досуге. А сейчас у них сессия.

– Даже если в центре подтвердили, что с понедельника их не видели, то это вовсе не значит, что они на самом деле уехали. Одна из них или обе могли остаться.

– Я же говорю вам: есть доказательства! – рассердилась Мария.

На лбу у нее прорезалась морщинка. Тишков рассердился. Подумаешь, какая специалистка по проверке алиби подозреваемых!

– Ну и какие же это доказательства? – с ехидцей поинтересовался он.

– В понедельник… еще до всего этого… пообщалась с ними по видеосвязи. Надо было узнать последние данные о здоровье Ирины Павловны. Сама она не стала бы рассказывать. Так вот, девчонки были в колледже. Это точно не подделаешь. На записи видно. И слышно.

– Но старуха умерла в среду.

– Так мы и в среду утром разговаривали. Они сами на связь вышли. Забыли сказать, что надо купить лекарственного чаю. Он закончился, а они не успели. Ирина Павловна регулярно принимала специальный мочегонный настой. Ей было очень важно всегда иметь его под рукой. Я отругала их за то, что сразу не сказали, и помчалась в аптеку. А когда зашла в квартиру, Ирина Павловна уже была мертва. Хотя… Не знаю. Утром я ей не звонила. Накануне вечером только. Перед сном. Все было, как всегда.

– Время смерти установит экспертиза, но, похоже, волонтерки ни при чем.

– Ни при чем. Но… когда Ирину Павловну увезли, я автоматически выложила чай и убрала его в шкафчик на кухне.

– И что?

– Там лежала новая пачка со свежим сроком. Чай кто-то купил до меня, – медленно произнесла Мария.

– Так, может, девочки перепутали? Купили и забыли.

– Вдвоем забыли? У них склероз, что ли? Когда мы разговаривали, они точно сказали, что чая в коробочке осталось две ложки, не больше. И вдруг забыли?

– Она могла купить сама. Она же на улицу выходила, вернее, выезжала?

Соседка качнула головой.

– Не выезжала, к сожалению. После смерти мужа пять лет назад она не выходила на улицу. Его сбила машина почти у самого парадного. С тех пор… Мы тогда и подружились, хотя я уже жила в этом доме. Попросила папу помочь с похоронами. Ирина Павловна была не в состоянии ничем заниматься. Ну вот…

– А могла она позвонить кому-нибудь и попросить сходить в аптеку?

– До сих пор она пользовалась только моей помощью. Ну и девочек. Ирина Павловна очень деликатный человек. Чужих людей напрягать не будет ни за что. Если бы чай закончился, она бы просто ждала.

– Но кого-то старуха все же напрягла! Чай не сам появился.

– Да, конечно, и это ставит меня в тупик. Она очень давно живет замкнуто. Родные умерли. И еще. Алексей – так, кажется? – пожалуйста, не называйте ее старухой. У нее имя есть.

Леха немедленно покраснел.

– Простите, не хотел обидеть.

– Ирина Павловна была чудесным человеком. Мне бы не хотелось, чтобы о ней отзывались неуважительно, – словно извиняясь, сказала Мария и тут же предложила: