Председатель 5 (СИ) - Нот Вай. Страница 9

— Вот как. Интересно.

— Зря вы эту змею подколодную снова на работу взяли. Вот она вас и отблагодарила.

Я покачал головой.

— Нельзя ставить крест на человеке из-за одной ошибки. Есть много тех, кто оступившись однажды, потом добросовестно работает. Вот взять хотя бы нашего Митю Ягодецкого. Другое дело, что и слишком много шансов тоже давать не стоит. Но нам нужны доказательства, что это именно Лиза написала донос. И, хотя, рыться в моём кабинете без разрешения ей явно не стоило, но это ещё не доказательство. Нужны и другие улики… — я постучал костяшками пальцев по столу и, внезапно, меня озарило, — Алла, найди номер почтового отделения в Красной Заре.

— Сейчас, — моментально засуетилась она и выбежала из кабинета.

И как я только раньше не подумал? Если доносчик отправил письмо, то наверняка он сделал это в соседней деревне, где ближе всего. К тому же, там никто толком не проверяет кто и куда пишет письма, их просто сваливают в один общий мешок, в котором затем везут в Калугу, и уже в городе всё сортируют.

Вскоре Алла вернулась с нужным номером, и я тут же позвонил, представился и сразу перешёл к делу, назвав имя и описав внешность Лизы.

— А что-то случилось, что вы её так разыскиваете? Неужто пропала девка? — раздался удивлённый голос из трубки, — я её буквально несколько часов назад видела, она марки купить заходила.

— А отправляла что-нибудь?

— Да нет, ничего. Так что с ней случилось?

Я успокоил работницу почты и разговорил её ещё немного, выяснив, что Лиза заходила на почту не первый раз, и примерная дата, как раз укладывалась в промежуток, когда донос теоретически мог быть отправлен.

К сожалению, моя собеседница не помнила, что это было за письмо, сказав, что и Лизу-то запомнила потому что они так мило побеседовали. Собственно, занятая разговором, она и не посмотрела, что там на конверте, просто бросила его в общую кучу.

Когда я положил трубку, Алла, которая всё это время стояла рядом, торжествующе заявила:

— Ну вот видите, всё сходится!

— Сходится, — согласился я, — но для железных доказательств, этого всё-таки маловато. Ладно, Алла, давайте работать. А с Лизой я завтра поговорю, у неё сегодня всё равно выходной, и в правлении она не появится, а дел немало.

Алла явно расстроилась, но спорить не стала и вышла из кабинета, а я снова погрузился в документы, все мои мысли были забиты тем, как быстро поднять колхоз заново, чтобы больше не чувствовать, что я подвёл своих людей.

Мою работу прервали громкие голоса. Кто-то шумно выяснял отношения в соседнем кабинете.

Я не мог оставить это без внимания и вышел в коридор. Гвалт стоял в комнате, которую мы временно выделели Фролову под его дела сельсовета.

Там, возле стола, где, обычно, работала Лиза, стояла Аллочка, а её за руку схватил Виктор и в чём-то обвинял. Она, разумеется, вырывалась. Заметив меня, она сразу же закричала:

— Товарищ председатель, пусть он меня не трогает! Мне больно!

Не знаю уж в чём тут дело, но выкручивать руки девушке — последнее дело.

— Петрович, оставь её в покое, что случилось?

Фролов обернулся ко мне с яростью в глаза.

— Что случилось⁈ Да она воровка! Копалась в ящиках Лизы! Я её прямо на горячем и поймал!

— Успокойся и убери руки от Аллы Юрьевны, — снова спокойно приказал я, и он, наконец, меня услышал.

— Да какая воровка! — воскликнула Аллочка, потирая запястья, — это Лизка — крыса. Смотрите, что я нашла!

Она достала из кармана какой-то порванный листок и передала его мне со словами:

— Явно доносы писать тренировалась.

Я взглянул на бумагу и увидел там несколько перечёркнутых предложений, среди который прочесть получилось только несколько слов: «Я, как сознательный гражданин Советского Союза, не могу не…»

— Дайте сюда! — мгновенно отреагировал Виктор, грубо вырвав у меня листок из рук.

— И что это доказывает? Да может это Алла ваша и подкинула! Все знают, что она терпеть Лизу не может! Уже один раз её выжила, теперь и второй хочет!

— Верни мне бумагу, — только и ответил я ему, — хочу получше изучить почерк.

— Зачем⁈ Ты что правда веришь этому гнусному вранью⁈ Да как ты вообще можешь обвинять Лизу в чём-то подобном! Да она никогда на такое не пойдёт.

— Я должен убедиться, — продолжал я настаивать, — давай сюда.

— А знаешь в чём я убедился, — резко подошёл он ко мне практически вплотную, — ублюдок ты, Филатов! Как есть, ублюдок! Если кто-то тебе в рот не заглядывает и не соглашается с каждым твоим словом, так ты его изводить начинаешь, работать нормально не даёшь. Теперь вот ещё это. С меня хватит!

Он замахнулся и попытался ударить меня кулаком в лицо, но я успел перехватить этот удар и инстинктивно врезал ему в солнечное сплетение.

Фролов охнул от боли, но не отступился, а буквально напрыгнул на меня всем весом и чуть не свалил на пол. Алла завизжала так, что сейчас наверное весь колхоз сбежится.

А мне с этим озверевшим оленем пришлось драться всерьёз, потому что слов он уже не слышал, пылая яростью и, наверняка, чувствуя себя настоящим рыцарем, который защищает честь своей дамы.

Жаль только, что дама оказалась с гнильцой.

Но дрался Виктор плохо, либо его накрыло просто до пелены перед глазами. Он бросался на меня как бешеная собака, но все его выпады были прямыми как палка, и я легко предугадывал большинство его действий. В конце концов, я просто подловил его на очередной ошибке и удачно толкнул так, что он не удержал равновесие и упал. Закрепляя результат, я наклонился и пару раз врезал ему по лицу. Я старался не покалечить, у меня-то мозги ещё оставались на месте, но всё равно удары получились смачные, да и крови из носа, конечно, избежать не удалось. Она и от меньшего политься может.

Но я надеялся, что этого хватит, чтобы привести его в чувство, так что теперь просто схватил его за грудки и спросил:

— Ну что, хватит? Успокоился? Или ещё добавить? — он молчал, и я продолжил, — ты просто идиот и осёл, если не хочешь разобраться в ситуации. Не думал, что твоя Лиза может просто тебя использовать? А ты кидаешься на её защиту как тупой олень. Вставай.

Я протянул ему руку и помог подняться. Хотя принял он мою помощь с весьма хмурым видом. Вот же проблемный мужик оказался. Ещё и нёс какую-то ерунду, что я выживаю всех несогласных. Уж не Лизонька ли и тут постаралась? Могла накрутить этого идиота. Да уж. После такого цирка, конечно, наша совместная работа, под большим вопросом.

Но сейчас нужно было разобраться с другим. Я, наконец-то, получил обратно злосчастный лист бумаги и, пристально его изучив, подытожил:

— Это её почерк. Наумовой. Я достаточно долго с ней работал, чтобы узнать. Да и ты сам посмотри внимательно, без эмоций.

Алла уже принесла Фролову платок, и он вытер кровь с лица. А само кровотечение было не долгим.

— И всё равно это ничего не доказывает, — упрямо пробухтел он, — эта фраза может значит что угодно! Не обязательно донос.

— Ну так давай её и спросим. Она сейчас в Свете Коммунизма?

— Нет. В Калугу поехала утром, с Семёном, одним из наших водителей. Сказала, что на рынок. Он часто колхозников с собой берёт, когда по делам ездит. Поехали за ней! Не могу ждать!

В этом весь Фролов. Совершенно не умеет контролировать эмоции. Но я и сам хотел ехать. Сложив несколько улик, вполне можно предположить, что в этот раз Лиза решила отправить письмо прямо из Калуги. А если так, то это лучший момент, чтобы поймать её за руку.

Немногим ранее:

— Ой, Лизочка, знаем мы на рынке мужчину одного, точнее, как знаем… Ванька, сосед мой, познакомил нас. Так вот, грибы мы теперь только у него и берём! Каких только нету, все вкусные и свежие! Так что и ты прикупи обязательно.

— Спасибо, Светлана Васильевна, конечно же взгляну, — едва сдерживая зевок ответила Лиза.

— Да что ж ты меня так называешь? Можешь просто по имени! Не чужие же! — настояла женщина, — А ты вообще, что на рынке то хотела?