Альпинист. Книга 2 (СИ) - Волков Тим. Страница 43

— Уверен, что удастся реанимировать рацию? — спросил я.

— Дал бы сто процентов гарантии, но сам понимаешь, на Победе такое никто дать не может. Но процентов девяносто обещаю. Там ничего сложного, просто пару болтиков открутить нужно и предохранитель перекрутить. Ну и волны потом подстроить. Время на это нужно, но технически ничего сложного.

— Хорошо, — после пауз ответил я. — Тогда так и сделаем. Раз получен приказ идти верх с базового лагеря — так и поступим.

— Отлично! Тогда нужно сообщить другим.

— Нет! — почти крикнул я.

Сообщать о том, что у нас не работает рация ни в коем случае нельзя. Может возникнуть паника. Да и парня с пистолетом тоже радовать не стоит. Пусть все думают, что все идет по плану.

Это было рискованно. Слишком рискованно. Рация — единственная ниточка, соединяющая нас и лагерь. Но возвращаться вниз сейчас нельзя — встретим метель и погибнем. Оставаться на месте тоже нет смысла. Нужно идти вверх, на пик Важа Пшавела, где и устанавливать штурмовой лагерь и чинить рацию.

За завтраком я сообщил всем, что через полчаса мы будем выходить. Эта новость была ожидаемой, и все оживились.

Начали сборы.

Я обратил внимание, что чем выше мы поднимаемся, тем больше у нас уходит времени на сборы. Видимо, сказывается общая усталость и затрачивается время на готовку завтрака — греть его приходится дольше.

«Чей рюкзак? Кто же его возьмет?» — я нервно переваливался с ноги на ногу, наблюдая за тем, как группа разбирает рюкзаки. Синих было три. Стандартная модель, стандартный цвет. Но у того самого, в котором я нашел пистолет, была одна отличительная черта — завязки черного цвета. У других белые. Один взяла Леся, второй — Клим. А вот третий, с черными завязками… Марк.

Вот так поворот. Впрочем, если подумать, то кто же ее? Марка никто не знал, он появился в самый последний момент. Наверняка его протолкнул Кайрат Айдынович с трудом, но успел, в нашу группу именно для этих целей — остановить восхождение.

Значит, Марк Альшевский. Я пригляделся к парню. И он сразу мне начал нравиться еще меньше. Ведь недавно подвязался ко мне веревки проверять, расспрашивал все, что-то вынюхивал.

Мы выдвинулись в путь. Я поменял расстановку, поставив Марка ближе всех к себе. Также рядом поставил Володьку — он поможет, в случае, если противник начнет внезапно атаковать. Впрочем, я не думал, что он это сделает именно сейчас.

Мы начали восхождение. Участок между третьим лагерем на 6200 метров и пиком Важа Пшавела на 6700 метров всего лишь пятьсот метров. Но эти пятьсот метров кажутся пятью километрами. Тут нужна предельная сосредоточенность и физическая сила. И бессонная ночь давала о себе знать.

Снег был плотный, но кое-где виднелись свежие сходы и глыбы льда, не большие, но оптимизма не прибавляющие. Пару раз попадались надувы рыхлого снега, с человеческий рост. Правда, между ними шли заструги плотного фирна, по которому было приятно идти — плотный, многолетний слежавшийся снег был практически как асфальт.

Прошли метров сто и остановились. Нужен был отдых. Воздух словно пустой — дышишь, гребешь его всеми легкими, но надышаться не можешь.

— Смотрите! — сказал Генка, доставая из снега веревку, больше похожую на лохмотья.

— От прошлых экспедиций видимо осталось, — сказал я.

Не к месту вспомнились истории Молодова о покорении Пика Победы, о том, сколько людей погибло и сколько вернулось. Счет был в пользу Победы, причем очень большой, вернулось с горы мало людей.

Еще через сотню метров встретили каменный бастион, который пришлось обходить слева. Повезло. Там была провешена веревка от той же старой экспедиции, по которой первым забрался на свой страх и риск Генка и помог подняться остальным.

Первым после Генки поднялся Марк.

— Давай руку! — сказал он, помогая мне подняться.

Я на мгновение замешкался. Подумал — а ведь если он в самый ответственный момент, когда я оторву ноги от снега и поднимусь на несколько метров вверх, он меня отпустит, то мне не жить. Шмякнусь на фирн, отобью себе все внутренности, а то и голову могу разбить. И никто ничего не поймет. Случайность. В горах такое бывает.

— Держи! — повторил Марк.

Я схватил его за руку, вцепился так, что даже если он захочет отпустить, то это у него не получится. И только когда поднялся, облегченно выдохнул.

— Давай следующий! — крикнул Марк.

Я тут же встал рядом, помогая остальным ребятам подняться наверх.

С места, где мы шли, открывался великолепный вид на весь гребень Победы, на Китай и на пустыню Такла-Макан. Пустыня почти упиралась в гору с другой ее стороны, ледник Победы подпирал ее, и казалось что это какая-то древняя схватка двух великанов, медленная, вне времени, которая когда-то все же закончиться чьей-то победой.

Пока преодолевали преграду, испортилась погода: подул ветер и пошел снег, что только замедлило наше восхождение. Идти нужно было предельно осторожно, потому что если поскользнешься, то пиши — пропало. Лететь не много, упадешь на ледяные торосы, не убьешься, но руки-ноги переломаешь наверняка. А это равносильно смерти.

Двести метров пути и три часа как не бывало. Никогда я не думал, что на такой участок необходимо столько времени. За бастионом, который мы преодолели, оказалось очень много снега. Местами проваливались по грудь, и приходилось практически рыть траншею, чтобы хоть как-то продвигаться вперед и выбраться из засады.

Видимость упала метров до пятидесяти. Затуманило. Вновь пришлось остановиться.

— Как состояние? — спросил я у ребят и все лишь кивнули — на слова уже не было сил.

Я и сам едва не валился с ног. Тяжело. Предельно тяжело. И только теперь я понял, насколько все было опасным, о чем нам не раз говорили и Молодов, и Дубинин. Я ощущал, что отчаяние начинает подкрадываться к мне, душить и не давать нормально мыслить. Я и сам не понимал, почему так происходит, но предположил, что это связано с усталостью.

Глянул на Марка. Он держался хорошо, хоть и было видно, что испытание для него изматывающее. Остальные тоже выглядели не лучше. Особенно тяжело было девушкам. Если Леся еще как-то держалась, то Маринка при любом удобном случае садилась и просто ела снег, дыша тяжело, с присвистом.

Но нам повезло, когда-то должно же было повезти? Глубокий снег кончился, началось небольшое фирновое поле, оканчивающееся скалой, похожей на парус. Я сразу же вспомнил слова Молодова. Он рассказывал об этом парусе. Там, в левой части скалы, есть хорошая ровная платформа, защищающая от ветра и свободная практически всегда от снега. Там можно поставить палатку и отдохнуть. Обычно ее проходят, потому что до самого Важи Пшавела остается не много и группы в основном идут туда. Но сейчас я решил, что идти дальше мы не будем — погода дрянь, а группа измотана до невозможности. К тому же нужно чинить рацию. А лучшего места для ночевки не придумать.

— Остановим восхождение, — сказал я. — Разобьем лагерь здесь. Место хорошее, дальше таких удобных уже не будет.

— Но зачем? — спросил Клим, и все смерили его злобными взглядами. — Нам нужно до Пшавела. Это недалеко.

— Нам нужно отдохнуть, — сказал я. И добавил: — И починить рацию.

— А что с ней?

— Она сломана, — после паузы ответил я.

Все напряженно переглянулись.

— Она была сломана еще в лагере, — признался я. — Но мы планировали ее починить в штурмовом лагере. Видимо из-за погоды сделать это нам не получится.

— Андрей! — стали возмущаться ребята. — Как же так?

— Успокойтесь! — прервал их Володька. — Так уж получилось, Андрей тут ни при чем. Рация сломалась, такое бывает. Что теперь упрекать кого-то? Он все сделал правильно. Паника в группе нам ни к чему. Или хотите дальше идти?

Никто идти дальше не захотел. Особенно планы по остановке поддержала Марина.

— Остаемся! — воскликнула она и первой сбросила с себя рюкзак и упала на спину.

Это произвело на всех эффект, все поступили так же и начали смеяться, выплескивая со смехом напряжение и усталость. Потом, немного успокоившись, кое-как поставили палатку. Место и в самом деле оказалось весьма удачным, настоящий курорт — ни ветра, ни снега.