Кодекс Крови. Книга III (СИ) - Борзых М.. Страница 24

— Не здесь, сын! — попытался тактично отсрочить разговор глава рода.

— Ни хрена себе, не здесь! Ты когда собирался сообщить, что у меня есть младший брат? — казалось бы справедливо возмутился Вячеслав, — и ты, Света, могла бы и написать!

Лекарь присел, чтобы оказаться на одном уровне с Андреем. Вблизи сходство стало ещё более поразительным. Тот же овал лица, нос горбинкой, скулы, цвет глаз и волос. И не менее упрямое выражение лица.

— Охренеть, будто себя в детстве увидел, — пробормотал Вячеслав, — ну что, брат, давай знакомиться!

При этом из разных концов комнаты прозвучало одновременно:

— Я не брат тебе! — от Андрея.

— Он не наш брат! — от Светы.

— Он не мой сын! — от Бориса Сергеевича.

Андрей осторожно обошёл по дуге Вячеслава и встал впритык ко мне, словно ища поддержки.

— Я так понимаю, это и есть мой отец? — ребёнок смотрел на меня со смесью надежды и страха. Я кивнул, на что тут же получил задумчивый ответ, — да уж, природу не обманешь.

Лицо Вячеслава тем временем меняло оттенки от бледно-зелёного до багрового через синеву и белизну пятнами. Судя по его выражению, лекарь вспоминал свои связи за всю сознательную жизнь, пытаясь выявить, где и когда прокололся.

Я присел и уточнил у задумчивого мальца:

— Останешься знакомиться? Или могу забрать к себе в гости. Там Тильда и Тэймэй соскучились, а ещё Имяул жалуется, что ей одной непозволительно много пирожных достаётся.

Андрей подумал пару мгновений и отрицательно мотнул головой.

— Останусь, а к вам в гости завтра приеду, если предложение в силе останется.

Мы обнялись, после чего Андрей отошёл к Свете. Я обернулся к обескураженному Вячеславу:

— Было приятно познакомиться! — я снова ускорил ток крови для ускорения заживления ссадин от нашего «знакомства». Судя по ощущениям пощипывания и лёгкого зуда, заживление шло полным ходом. — Ты уж донеси до друга, что если он ещё раз в сторону моей невесты косо посмотрит, то резко станет Безроговым. А мне совершенно всё равно, чьи останки развеивать над болотом.

Брат Светланы заторможенно кивнул, я же чмокнул невесту в щёку, потрепал Андрея по волосам и кивком попрощался с Борисом Сергеевичем, которому сегодня предстояло пережить весьма насыщенную ночь. И хоть я был в курсе всего происходящего, но всё же проявил такт и дал возможность Подорожниковым самим разобраться с внутренними проблемами рода.

А ночка весёлая выдалась не только у Подорожниковых, но и у меня. Не успел я вернуться в особняк на Бережковской набережной, как на связь вышел Игнат:

— Ваше сиятельство, все запрошенные ингредиенты собраны, — отчитался кровник.

— Оставь всё в лаборатории, скоро буду.

Да уж, а ведь я покинул поместье близ Хмарево только утром и снова возвращаюсь обратно. Мне ещё неимоверно везёт, что род сотрудничает с Министерством обороны, а то на свитках переноса мы просто разорились бы. Если бы не это изобретение артефакторики, то перемещения занимали бы куда больше времени.

Игнат выполнил всё в точности, как просили. В одном из подвальных помещений у матери была оборудована маленькая лаборатория, в которой она занималась селекцией и экспериментировала с различными растительными добавками для создания собственной линии косметических средств.

Оборудование всё было качественное, начиная от различных колбочек, горелок и реторт до экранированных защитных куполов над аппаратами дистилляции. Я впервые взглянул на всё это великолепие взглядом исследователя, отбрасывая пелену сыновьей любви. Мария Васильевна Виноградова была натурой увлекающейся, творческой, о чём свидетельствовал лёгкий беспорядок в лаборатории. Ничего крамольного, но видно было, что никто не решался навести здесь порядок и стерильную чистоту после смерти владелицы. Здесь же хранился журнал фиксации экспериментов.

Я из любопытства просмотрел последние записи. Действительно, опыты с растениями и частями тел изменённых прорывами животных. Я перелистывал в начало журнала, когда взгляд зацепился за запись:

«Закончила изучение трактата мадам Пойзини. Результаты радуют, освоила три четверти настоек, одну треть из них усовершенствовала. Свёкор впервые похвалил».

Я оглянулся в поисках рабочей библиотеки, она нашлась тут же в невысоком резном шкафчике со стеклянными дверцами. Вынув трактат мадам Пойзини, я с удивлением обнаружил добротный такой справочник по ядам. Тогда становится понятной похвала старого барона невестки. Да и мать раскрылась с весьма неожиданной стороны. Нужно будет на досуге изучить её творения, вдруг попадётся что-то стоящее. Вернув книгу на место, я принялся за изготовление субстанции, подсказанной мне алтарём.

Хорошо, что ингредиентов было с запасом, потому как первую попытку варева я банально запорол. Вторая оказалась ненамного удачней, а вот третья… Прогнав через дистилляционный куб своё творение, уже под утро я получил нужную мне субстанцию. Следующим шагом было вычерчивание матрицы ритуала собственной кровью. Дело это кропотливое и не любящее отвлекающих факторов, поэтому я отправился прямиком в крипту.

Если я думал, что варево было самой сложной частью ритуала, то я сильно ошибался. Расписывание более полутора сотен знакомых и не очень рун по памяти со всеми связками, усилителями и фиксаторами выжало из меня семь потов, не говоря уже о том, сколько крови потребовалось на эти художества. Уставший и выжатый, как лимон, я уселся посреди своего творения и выпил залпом алхимическую дрянь из склянки. Сознание уплывало, то ли от потери крови, то ли от неизвестного состава, но я держался. Раскрыв колбу с дедовым пеплом, я написал собственной кровью на камне руну «предок» и присыпал сверху прахом старого барона. Пару секунд ничего не происходило, а затем краем взгляда я заметил, как статуя деда спрыгнула с постамента и перекатом ушла в сторону. По ушам резанул крик:

— Держитесь, сукины дети! Не дайте ему нас раздавить!

Ответом ему была тишина.

— Какого хрена⁈ Почему я в крипте? — зло гаркнул барон, встав и тряхнувшись словно мокрая собака. Тут он заметил меня и замер, — Миша? Ты… вырос… — голос его звучал всё более растерянно, он пристально всматривался в мои глаза и зло процедил, — ты не мой внук, двоедушник!

Барон попытался ударить по мне магией, но мрамор статуи не смог полноценно заменить давно погибшее тело.

— Что?.. — он удивлённо рассматривал собственные каменные руки с серыми прожилками узора, очень напоминающими вены, — что я такое?

— Вы погибли под обвалом, устроенным по заказу барона Крысина Аркадия Ивановича, два года назад. На совершеннолетие вашего внука его убили, а поместье близ Хмарёва взорвали, но наш бог-покровитель выдернул мою душу из другого мира и подселил в тело Михаила в обмен на восстановление рода. Это произошло чуть меньше двух месяцев назад, — я терпеливо и обстоятельно выдавал факты барону, надеясь, что прагматичность не исчезла в нём даже после смерти. И не прогадал.

— Значит, всё же Крысин, — зло рыкнул Михаил Юрьевич, уже более благосклонно поглядывая на меня, — то есть даже с чужой душой, настрогав детишек, в них будет кровь Комариных? Я верно понял?

— Верно, — я еле сдержал удовлетворённую улыбку. Старик заглотил наживку. — Мы победили род Крысиных в официальной войне, барон погиб, как и большинство его армии, их род вошёл к нам в вассалы во вновь созданный клан.

Вот теперь дед смотрел на меня уже более уважительно. Ему отрадно было слышать о смерти своего кровного врага.

— Наши потери? — уточнил он, расхаживая передо мной как генерал на параде.

— Четыре десятка воев и комаров и почти полторы сотни гражданских в Малых Трясинках, — назвал я реальные потери, не собираясь ничего скрывать.

— А гражданские каким боком? — по-настоящему удивился барон, даже остановившись в своём маятниковом движении. — Это же основной ресурс для увеличения божественной паствы.

— Там свихнувшийся маг крови среди наёмников у Крысина попался, отсюда и потери. Но мы очистили все души и отправили на перерождение. Женщины и дети выжили.