Закон меча - Силлов Дмитрий Олегович "sillov". Страница 16

Я, наверно, минут с пятнадцать простоял и уже подумывал о том, чтоб отправиться, как и было сказано, на север – мне туда ходить не привыкать, – когда дверь избушки распахнулась.

М-да…

На пороге стояла жгучая брюнетка лет двадцати от силы. Голая. Ноги, что называется, от ушей, осиная талия, грудь небольшая, но торчком стоит, будто силиконовая. Шея длинная, над ней мордочка лисья, хитрая, с прищуром, красивая – офигеть. И черные волосы густые до самой поясницы.

Я сперва и не понял, кто это такая. Бабкина внучка, что все это время спала на лавке и от грохота пробудилась?

– Хороший ты камень принес, красавец, – промурлыкала девица, прислонясь к дверному косяку. Ничуть своей наготы не стеснялась, чертовка, скорее выпячивала ее, словно невзначай подавшись грудью вперед. Я от такого зрелища аж забыл, зачем приперся в этот лес.

– Ну что, долго еще столбом стоять будешь или поднимешься за подарочком? – поинтересовалась красавица, медленно так облизнув розовым язычком алые губы.

И тут до меня дошло – как до жирафа, блин. Это ж та самая костлявая бабка и есть, которая с помощью лазоревого яхонта себе молодую плоть нарастила! С такого прозрения мой нижний кореш, от увиденного проявивший нездоровую активность, съежился как червяк, которому наступили на хвост.

– Нет уж, на хрен, – сплюнул я. – Хватит мне болотной красотки, на всю жизнь воспоминания. Приснится – кладенцом не отмахаешься.

– Ну, как хочешь, – надула губки брюнетка. – Было б предложено.

И ушла в избу, хлопнув дверью так, что с крыши труха посыпалась. Да уж, сильна девка. Может, и зря я, конечно, от презента отказался, но уж больно свежи были недавние впечатления, из-за которых вряд ли я смог бы как следует воспользоваться предложенным подарком.

Так что, почесав в затылке, пошел я на север, очень стараясь заместить маячившую перед глазами картинку со стоячим девичьим бюстом размышлениями о том, где бы мне достать ножны для меча, шлем для головы и пожрать для желудка, ноющего уже не по-детски.

Первым, что попалось мне на дороге, был труп. Старый. Через лицо мертвеца куст прорасти успел. Жутковатая картина, когда из сморщенного, почерневшего рта торчат ветки с шипами и листьями. Крупный был мужик при жизни, богатырь – плечи вдвое шире моих. Но не помогло экстремальное телосложение. Умер. Отчего – непонятно. На первый взгляд вроде не убит, доспех на нем целый.

– Упокой тебя Зона, – прошептал я, проходя мимо. Странно, кстати, что мертвеца за столь долгое время не обобрали: одежда, ржавая кольчуга, щит, меч, котомка, местами подгнившая от сырости, – все на месте. Просто завалил кто-то исподтишка? Но как? Видимой раны спереди нет. Может, сзади кто кинжал вогнал под шлем?

Кстати о шлеме.

Я остановился, обернулся.

Шлем у трупа был неплохой. Мхом покрылся местами от времени, но не проржавел, в отличие от кольчуги. Если почистить – вполне сгодится. Места тут гиблые, время суровое, каждый норовит по макушке заехать чем-нибудь тяжелым, чтоб наверняка. Потому такая защита мне весьма бы пригодилась. Тем более, трупу она все равно без надобности.

Я вернулся, присел на корточки, расстегнул подбородочный ремень, снял шлем с головы мертвеца.

Хммм, интересно.

Ошибся я, однако, никто богатыря сзади в шею не колол острыми предметами, ибо защиту, столь искусно сплетенную из металлических колец, пробить получится разве только топором. Череп воина был треснут, причем в нескольких местах. Дубиной, что ли, кто-то крепко заехал по голове витязю? А шлему – хоть бы хны, ни вмятины, ни царапины. Однозначно годный доспех, надо брать непременно. И не только из-за экстремально хороших защитных свойств – были и еще плюсы у моего трофея.

Кожа на черепе мертвеца сгнила вся, остатки ее просто черными лоскутами вниз посыпались. А вот на металлическом колпаке гниение это не сказалось никак. Подшлемник мягкий, будто его только-только подбили телячьей кожей. Подбородочный ремень – тоже нормальный, без малейших следов воздействия влаги и разлагающейся плоти. Да и сам шлем – легкий, будто из алюминия сделан. И клепок на нем нет, словно его из единого куска металла выточили. Чудеса, да и только!

По ходу, реально дубиной богатыря стукнули, других версий у меня не было. И против дубины этот шлем ничем воину не помог – хотя если со всей дури по современной каске заехать тяжеленной деревяхой, эффект будет аналогичным.

Конечно, настораживали меня столь хорошо сохранившиеся подшлемник и ремень, но, с другой стороны, мало ли какие секреты знали местные кожевенники? Может, это результат какой-то хитрой пропитки, рецепт которой был утрачен в мое время? Хотя умом я понимал: вряд ли это так, против контакта с разлагающейся плотью никакая суперпропитка не поможет… Да и конструкция шлема удивительная донельзя, слишком уж совершенная для этого времени.

Так-то я по жизни странности не люблю, а этот колпак был странным от верхушки в виде пики до кольчужной бармицы, защищающей шею. И вот теперь мне предстояло эту насквозь странную штуку напялить себе на голову. Тот случай, когда осторожность и здравый смысл борются с любопытством.

И любопытство, конечно, победило – интересно же проверить, что это за необычную хреновину нашел я в лесу.

В общем, надел я его, застегнул ремешок под нижней челюстью…

Не годится, болтается, что, впрочем, ожидаемо – череп у трупа был существенный, побольше моего раза в полтора. Признаться, я на толщину подшлемника надеялся, но и это не помогло. Ладно, бывает, не мой вариант, значит. Поищем что-то получше.

Я начал было расстегивать ремешок под подбородком – и понял, что он не расстегивается. Заклинило старинную приблуду, ни туда, ни сюда, будто сросся ремешок с пряжкой.

Пофиг, в общем-то, не такие проблемы решали.

Я спустил рукав пониже и через материю взялся за клинок меча, оставив торчать только острый кончик. Вполне достаточно, чтобы подцепить проклятый ремень и перерезать его на хрен.

Но тут моя рука задрожала, меч выскользнул из пальцев. Потому что у меня в глазах потемнело, и я даже не сразу понял почему. Правда, быстро сообразил, в чем дело.

Мне на голову давил шлем, который только что болтался на ней, как кружка на пальце. Давил со всех сторон – спереди, сзади, по бокам, сверху. Медленно так, не спеша, как удав, который наслаждается судорогами жертвы перед тем, как ее сожрать. Чтобы чувствовала жертва, как трещат ее кости, чтобы хотела заорать, но не могла, боясь совершить малейшее движение, которое, возможно, тысячекратно усилит и без того нестерпимую боль…

Ноги затряслись, я рухнул на колени. Так вот от чего умер богатырь! Не дубиной ему приехало по тыкве. Шлем он красивый, ладный, очень крепкий с виду нашел, из заморского металла, легкого и одновременно крепкого. Загляденье доспех, да и только! Странно, правда, что только один мертвец в лесу валялся, по ходу, они штабелями тут должны были лежать. Хотя, возможно, шлем не сразу проявлял себя, давал новому хозяину погулять, пройтись подальше от места находки, чтобы последующие жертвы не заподозрили неладное.

Все эти мудрые мысли даже не промелькнули у меня в голове, а выдавились из мозга, словно паста из тюбика. Видимо, когда тот мозг осознаёт, что сейчас из ушей и ноздрей полезет, он начинает работать в усиленном режиме. Правда, в данном случае это вряд ли поможет. Хотя…

Когда враг убивает тебя и у тебя есть выбор – уйти в Край вечной войны одному или вместе с врагом, – всегда лучше выбрать второе. Там, за кромкой, всяко веселее идти, осознавая, что утащил с собой того, кто тебя за ту кромку отправил. Не так обидно. А то сдох как собака, а урод, что тебя грохнул, живет себе припеваючи, тащась от собственной крутости.

Ну уж хренушки!

Я собрал последние силы, рванулся, схватил меч обеими руками и занес его над головой, намереваясь рубануть со всей силы, словно ломая клинок о голову. Вряд ли в мече осталось слишком много от «Бритвы», которая не может поранить хозяина. Не исключаю, что он мне в два счета башку располовинит. Но – вместе с проклятым шлемом. И пусть утешение невеликое, но все не так мерзко будет загнуться, ощущая себя тупорылым зайцем, попавшимся в расставленную ловушку.