Закон оружия - Силлов Дмитрий Олегович "sillov". Страница 112

– Хорошшая идея, пришелец из иномирья, – одобрительно прошипела Хелла. – Ведь это ты додумалссся, как сснять оссаду, верно? Оссстальные твои сспутники сслишком тупы для этого. Я уважаю умныххх, поэтому тебя и, пожалуй, Ингара убью поссследними. А вот недоделанный дракон первым отправитссся ко мне в пасссть. Хочу наконец рассспробовать, так ли ссладок вкуссс мессти, как о нем поют в пессснях. Ну что, Лиссс, наконец нассстало время умирать…

Лиса еще слегка пошатывало после всего, что он перенес за последние сутки, но он, сплюнув себе под ноги, все-таки шагнул вперед, при этом очень стараясь не показать свою слабость.

– Ты права, время настало, – сказал он, обнажая трофейную абордажную саблю, которой так удобно орудовать в ближнем бою. – Ну иди сюда, сука бешеная. На этот раз я очень постараюсь, чтобы ты отправилась вслед за своим братцем.

Похоже, парню удалось задеть жуткую тварь за живое. Она зарычала, обнажив частые и длинные зубы, – и прыгнула.

Но за мгновение до того, как тяжелое тело мантикоры взметнулось вверх, Дирк бросил своим воинам короткую команду:

– Павеза!

Павеза – это большой пехотный щит, втыкающийся в землю и прикрывающий арбалетчиков во время долгой осады крепостей. А также команда для построения трех латников, не имеющих копий, против всадника, летящего прямо на них. Один встает на колено и готовится мечом рубить ноги коня или – по ситуации – вспороть ему брюхо. Двое других становятся позади первого. Всадник на полном скаку может атаковать лишь одного стоячего воина – и в это время второй вонзает коннику меч в бок или ногу с незащищенной стороны.

При условии, что на воинах латы тяжелой пехоты, потерь при таком построении порой даже и не бывает, если коленопреклоненный успевает уклониться от удара копьем, конской грудью или копытами, а атакуемый – защититься от всадника. Но в данном случае на воинах вместо тяжелых лат были лишь легкие доспехи пиратов. И вовсе не конник летел на них, а мифическое чудовище с десятью конечностями и хвостом, на кончике которого в обрамлении щупалец хищно топорщилось костяное жало…

Это было страшно, очень страшно. Но секрет выживания в бою – не поддаться страху, а действовать вопреки ему, слаженно, как работают пальцы руки, манипулирующие кинжалом.

И воины сработали как надо. Никто не побежал, никто даже не сдвинулся со своего места до тех пор, пока от Дирка не последовала команда:

– Бей!

Передний воин подался вперед, навстречу когтистым лапам мантикоры. И рубанул по ним хладнокровно, со всей силы, наотмашь, словно работал по тряпичному манекену на плацу перед казармой…

С манекеном получалось лучше.

Остро отточенный меч перерубил толстые мышцы передней лапы и намертво завяз в кости. Оплетенная кожей рукоять вылетела из рук латника. Он попытался кувырнуться в сторону, но боковые глаза твари уловили движение. Две гибкие когтистые лапы подхватили человека и перекрутили его, словно тряпку, которую выжимает над ведром чистоплотная хозяйка, моющая полы. Кровь из раздавленного тела брызнула фонтаном, но сейчас горячая, питательная влага не интересовала чудовище. Не до еды было.

Двое оставшихся воинов расступились одновременно, пропуская летящую на них мантикору, – и одновременно вонзили мечи ей в бока. У Дирка глубоко получилось, более чем на две трети клинка. У напарника вышло слабее, но один глаз сбоку он все же выколол, прежде чем чудовище рубануло его когтями.

Человек рухнул на землю и суетливо заработал руками, безуспешно пытаясь собрать воедино остатки шеи. Бесполезное занятие. Когда голова безвольно качается из стороны в сторону, ибо клочья разорванных мышц больше не поддерживают ее, а из остатков дыхательного горла со свистом вырывается воздух, любая суета уже ни к чему…

Но воины погибли не зря. Почувствовав острую боль в лапе и боках, мантикора завизжала и крутанулась на месте. Дирка силой инерции сбило с ног, но меча он не выпустил. Благодаря этому клинок, вонзенный чуть ли не по рукоять, неслабо разворотил бок мантикоры, рассек еще два боковых глаза, а также находящуюся под ними пару когтистых лап заставил безвольно повиснуть книзу.

Дирк даже успел вскочить на ноги, и даже окровавленным мечом махнул разок…

Но на этот раз безрезультатно.

Мощный удар передней лапы вышиб оружие из рук командира латников. Последнее, что увидел воин в своей жизни, была огромная клыкастая разинутая пасть, надвигающаяся на него. Тошнотворное дыхание жуткого монстра ударило в ноздри, потом Дирк услышал хруст собственных шейных позвонков… и наступила тишина. Долгая. Вечная…

Мантикора мотнула башкой, разрывая упругие переплетения вен и артерий, и одним ударом челюстей разгрызла откушенную голову, словно лесной орех. Для многих монстров Центрального мира человеческий мозг – редкий деликатес, и мантикора не смогла отказать себе в маленьком удовольствии, несмотря на боль в ранах. Психология чудовищ не сильно отличается от психологии людей. И у тех, и у других удовольствия притупляют боль. Но особенно сильный анестетик – удовольствие, получаемое от смерти своего врага.

Однако расслабиться даже на мгновение чудовищу было не суждено. Лис, слегка задетый мощной тушей разворачивающейся мантикоры, отлетел в сторону, выронив меч, но Снайпер и Тестомес среагировали синхронно.

Первый бросился вперед, ловко миновал удар боковых лап, нырнул под брюхо монстра и крест-накрест резанул обоими ножами по нежному брюху. Второй не придумал ничего лучше, как швырнуть под лапы мантикоре простенькое, слабое заклинание, наскоро слепленное из жалких остатков магической силы. Ущерба оно не принесло никакого, лишь подняло тучу пыли, хлестнувшей по глазам чудовища. Вдобавок в хвост огромной твари, подвывая от ужаса, вцепился кутруб – и повис на нем, словно большой черный клещ, нипочем не желающий оставить свою добычу.

– Неплохо, – обернувшись, отметил Ингар, который ни на мгновение не прервал своего занятия. Когда запас магии уже потрачен практически полностью, нет смысла прерывать начатый процесс. Остается лишь корректировать его силой мысли, порой отвлекаясь ненадолго, чтобы глянуть на успехи примитивных существ. Прямо скажем, не особо впечатляющие успехи.

Маг земли прекрасно помнил легенды о том, как доблестные рыцари убивали мантикор. А еще он читал секретные пожелтевшие отчеты служителей Высших, беспристрастно повествующие об этих битвах, где на одно убитое чудовище приходилось по два-три десятка воинов, разодранных в клочья. И это при наличии тяжелых доспехов у целой толпы хорошо обученных воинов, которые обычно сопровождают рыцарей. А эти оборванцы слишком много о себе возомнили. Хотя хорошо, что они отвлекают монстра. Если удастся достроить мост через Южный предел, возможно, утопленники смогут задержать мантикору, пока Ингар спокойно уйдет подальше отсюда…

…Жуткая тварь, рыча, вертелась юлой, пытаясь одновременно протереть глаза, стряхнуть с хвоста упорного демона и несколькими боковыми руками запихать обратно в брюхо выпадающие петли кишок.

Обычно, когда пытаешься делать несколько дел одновременно, получается не очень. Но мантикора справлялась. Регенерация у нее была потрясающая. Жуткие раны на боках и брюхе затягивалась на глазах… Оживали конечности, нервы которых перерубил покойный Дирк… Из прорубленной лапы, словно старая заноза, вывалился меч.

– Ну-ну, – хмыкнул маг земли, отворачиваясь.

Все было ясно. Теперь, кроме моста, его ничего не интересовало. А если мантикора, расправившись с остатками маленького отряда, откусит голову и ему, Ингару, – что ж, судьба есть судьба, и с ней не поспоришь. Рано или поздно любому магу земли суждено воссоединиться с землей, и какая разница, когда это случится – чуть раньше или чуть позже.

…Все и вправду было плохо. Когда из брюха твари хлынула кровь вперемешку с кишками, Снайпер откатился в сторону и вскочил на ноги, готовясь довершить дело, перерезав раненой твари горло.

Но увы, все было не так, как хотелось бы.

Мантикора регенерировала и при этом не стояла на месте. Ее боковые конечности хлестали в разные стороны, не давая приблизиться, а раны зарастали стремительно, словно на теле монстра кто-то невидимый затягивал расстегнутую молнию…