Тысячеликая героиня: Женский архетип в мифологии и литературе - Татар Мария. Страница 77

«Ни для кого ты не герой», – бросает Моана мускулистому полубогу Мауи, тело которого покрыто движущимися татуировками, в ответ на его хвастливое утверждение, будто он «герой для всех». «Ты тот, кто украл сердце Те Фити, – говорит она ему, – кто принес в мир беду». Хотя в итоге ей все же удается получить от Мауи кое-какую помощь в своей миссии, она все равно выходит против Те Ка один на один и «спасает мир» собственными силами. Попытка Disney создать героиню нового типа вызвала как много положительных откликов, так и шквал критики. Как корпорация посмела распоряжаться мифологией островных народов как своей собственностью и выдавать монетизацию полинезийского наследия за сохранение культуры? Disney «колонизировала» не только мифы тихоокеанских островов, но также их одежду и ритуалы, урезав многоголосый мифологический мир Океании до единой, искусственно однородной истории и выдав ее за свое собственное творение. Два режиссера мультфильма даже включили в него свои портреты, нанесенные на тапу – изготовленную из коры материю, традиционную для народов Океании, – будто бы для того, чтобы обозначить и закрепить свое право на эту историю при помощи такой вот наглядной «подписи». Протесты против культурной апроприации в линии костюмов и пижам, которую Disney запустила в поддержку мультфильма, привели к отзыву компанией этого мерча {385}.

«Квест» Моаны во многом напоминает путешествие героя Кэмпбелла, но у него есть одно существенное отличие. В противоположность Мауи, который совершает свои подвиги при помощи магического крюка (служащего одновременно оружием и инструментом трансформации, потому что Мауи тоже трикстер), Моана прислушивается к велению сердца и действует во имя исцеления, красоты и экологического баланса. В путь ее влечет сострадание к своему народу и миру природы, а также естественное любопытство (а не жадность и не стремление к победам) и желание познать мир за пределами рифа – мир со всеми его невиданными чудесами. Мауи, может, когда-то и был «героем для всех» – в конце концов, он добыл для людей огонь и создал для них остров, вытянув его на поверхность своим крюком, – однако тщеславие, эгоизм и беспечность сделали его обаятельным, но до противного высокомерным болваном. А Моана, может, все еще диснеевская принцесса: «Если ты в платье и дружишь с пернатым, значит, принцесса», – язвит Мауи, – но она уже переняла опыт фольклорных и мифологических героинь, а также героев прошлого. Она плавает так же хорошо, как Эльза, и учится у Мауи управлять лодкой, но вместе с тем сохраняет чувство долга перед своим народом и свободолюбивое стремление вырваться за пределы домашнего мирка.

Если традиционные «принцессы» начали стремительно исчезать из репертуара Disney, то в подростковых и юношеских фильмах со сказочными сюжетами, которые в последнее время переживают новый виток популярности, появился новый тип героини – женщина-воительница: в основе ее образа – архетип героя. Прелестные спящие красавицы, пассивно ждущие, когда их освободит прекрасный принц, остались в прошлом. Вместо них у нас, кажется, наметилась новая архетипическая героиня – ловкая, проворная, палящая по врагам или, в случае с Рей из «Пробуждения силы», орудующая световым мечом. Но этим ее образ не ограничивается. Эта женщина-воительница внимательна и сострадательна, она связана крепкими узами с миром природы и со всеми, кто в нем обитает.

Возьмем, к примеру, фильм «Белоснежка и охотник» (2012) Руперта Сандерса: главная героиня в исполнении Кристен Стюарт не имеет ничего общего с очаровательно дурашливой принцессой из диснеевского фильма «Зачарованная» или с отважной, но хрупкой Белоснежкой из сериала компании ABC «Однажды в сказке». Эта Белоснежка с ее «непорочной чистотой» становится принцессой-воительницей, ангелоподобной спасительницей, напоминающей одновременно Жанну д'Арк и Арагорна из «Властелина колец» Толкина, а также братьев и сестер Певенси из «Хроник Нарнии» К. С. Льюиса, – и борется за королевство своего покойного отца, убитого новой королевой в первую брачную ночь. Когда мы первый раз видим ее на экране, еще ребенком, – она спасает раненую птицу и собирается ее лечить. В финальном противостоянии она побеждает настоящее чудовище – злую королеву, но в глазах у нее стоят слезы сострадания.

В «Белоснежке и охотнике» все вооружены: мечи, ятаганы, топоры, щиты и силки играют в этом фильме столь же важную роль, как в Средиземье «Хоббита». Любовная линия здесь вытеснена безумными скачками на лошадях на фоне эффектных пейзажей и выверенными до мелочей сценами сражений. Эта Белоснежка создавалась на радость тем, кому в фильмах нужен экшн.

Не рискуем ли мы внедрить новый пугающий архетип женского героизма, заставляя женщину стремиться не уступить в силе и ловкости классическим героям-мужчинам? Достаточно взглянуть на современные голливудские переосмысления сказочных героинь в целом ряде фильмов – от «Охотников на ведьм» (2013) до «Малефисенты» (2014), – чтобы заметить, как из одной крайности кинематограф бросился в другую. Внезапно спящая красавица превратилась в эффектную мятежницу с внушительным арсеналом оружия.

«Белоснежка и охотник» бросает нас в пучину династического конфликта и экологической катастрофы. Белокурая злая королева в исполнении Шарлиз Терон правит подданными с измученными лицами в землях, где словно произошел разлив нефти, отравившей все живое. Она способна принимать другие обличья: в одной из сцен она эффектно превращается обратно в себя из стаи птиц, похожих на покрытых нефтяной пленкой ворон. Ее магия, вне всяких сомнений, породила и липких черных монстров, которых Белоснежка встречает в оголенном лесу, где пытается скрыться. Черноволосая героиня фильма, в противоположность королеве, усмиряет свирепых чудовищ своим сочувственным взглядом. Один из гномов в исполнении уменьшенного при помощи компьютерной графики Боба Хоскинса говорит, надеясь, что героиня исцелит эту землю: «Она вернет нам свет». Эта Белоснежка не пассивная невинная дева. Ее изящная красота в сочетании с качествами энергичного лидера позволяют ей победить злую королеву, отвоевать и вернуть к жизни бесплодные земли с их страдающими обитателями.

Голливуд предъявляет к своим новым героиням (и актрисам, которые их играют) самые высокие требования: ему нужны красиво очерченные лица, скульптурные тела и поведение, в котором чувствуется отвага, не выставляющаяся при этом напоказ. Если какая-то героиня и обладает всеми этими качествами, так это Китнисс Эвердин из «Голодных игр» – серии фильмов, основанных на популярнейшей трилогии Сьюзен Коллинз о постиндустриальном, постапокалиптическом мире, где жизнь, кажется, остановилась всюду, кроме столицы и привилегированных районов («дистриктов»): многим его обитателям приходится ради выживания вернуться к образу жизней охотников-собирателей. Писательнице, которая в начале карьеры сочиняла сценарии для детских телепередач, хватило смелости придумать новую героиню – такую, которую мы не могли себе и представить. Книжная Китнисс из страны под названием Панем – которая, несмотря на свое название, отсылающее к латинскому слову «хлеб» (panem et circenses – «хлеба и зрелищ»), не слишком щедра к своим гражданам, – это очередной изможденный трикстер: «кожа тонкая, кости торчат, глаза впалые» {386}. В борьбе за выживание ей помогают лук и стрелы: чтобы прокормить семью, она охотится на дичь, – и это в некотором смысле роднит ее с лучницей Артемидой, богиней охоты.

Китнисс не только владеет запрещенным оружием, но и, как истинный трикстер, совершает незаконные проникновения и занимается браконьерством. Чтобы пробраться в богатые дичью охотничьи угодья, ей нужно преодолеть «высокий сетчатый забор с витками колючей проволоки поверху», предназначенный для защиты от хищников: по проволоке проходит ток (впрочем, «электричество дают всего на два-три часа по вечерам, поэтому забора можно не опасаться»). Так называемые «миротворцы» (силы правопорядка Панема) не в состоянии обхитрить Китнисс: у нее острый слух («не гудит, значит, тока нет»), ей ничего не стоит отыскать в заборе тайный лаз на другую сторону. Тренируясь с Питом, еще одним трибутом, выбранным жребием для участия в жестоких играх с единственным выжившим – победителем, Китнисс учится маскироваться (с помощью грязи, глины, листьев и веток) и ставить ловушки: попав в них, противник останется болтаться в воздухе. Мастерски овладев всякими хитростями и уловками, она умудряется провести не только соперников, но и Капитолий – и выигрывает Голодные игры.