Закон «Бритвы» - Силлов Дмитрий Олегович "sillov". Страница 26

Но когда я начал вливать ее в свой кое-как восстановленный позвонок – да в свой ли? – она начала стремительно иссякать. Наверное, потому что работы было немало. Я чувствовал, что процесс идет, но даже энергия Мироздания, по ходу, не всесильна, ибо, думаю, реально непросто это – из чужеродной мертвой кости мутанта слепить годный позвонок для живого человека.

И боль вернулась, кстати. У меня закончились силы ее блокировать. Восстановление отбирало всё до капли. Вновь я почувствовал дрожь в ногах и ощущение, что вот-вот рухну на землю.

– Ясно, – проговорил Савельев. – Мироздание скупо на подарки даже для тех, кто ради него рискует жизнью.

– Нормальная тема, – заметил Меченый. – Добро почти всегда воспринимается как должное, и при этом за него очень часто пытаются отомстить.

– Не хотелось, но, видимо, придется, – сказал Савельев, и я услышал за спиной тихий шелест меча, покидающего ножны.

– Голову ему отрубишь? – поинтересовался Меченый. – Одобряю. Уже полчаса смотрю, как он мучается, и, по ходу, все без толку. Закончи уж с этим, да пойдем помянем бедолагу. Есть у меня тут на примете один бар…

Моей шеи коснулась ледяная сталь – и холод от нее мгновенно проник в мое тело. До кадыка достал, затылок заморозил, в плечи пробрался. Я хотел голову повернуть, но передумал: вдруг шея треснет и развалится, как подтаявшая сосулька?

– Этот меч забрал много жизней, – сказал Японец. – Он проклят еще при рождении: им убили мастера, создавшего его. Этот меч несет в себе металл, не принадлежащий этому миру, его закаляли в крови каппы – ребенка-вампира с лицом тигренка. А еще он забирает себе ками тех, кого убил. Их души не ушли в страну Токоё, они хранятся в этом клинке. А что есть души, как не сгустки энергии?

– То есть ты хочешь вкачать в него пару-тройку душ мертвецов? – не поверил своим ушам Меченый.

– Хватит и одной, – произнес Виктор. – И я даже знаю чьей. Это страшная цена, но ее придется заплатить, ибо всегда лучше жить, чем умереть.

– И кого же ты собрался подселить Снайперу в тушку? – не отставал Меченый.

– Этот меч древнее, чем принято думать, – проинформировал Японец. – Для его создания мастер Сигэтаки из Эдо расплавил древний кинжал, который ранее был мечом принца Ямато. Им принц около двух тысяч лет назад зарубил богатыря Идзумо Такэру, которому меч и принадлежал. Принц предложил богатырю побрататься и в знак нерушимой братской дружбы обменяться мечами – при этом клинок своего богато украшенного меча принц заранее заменил на деревянный. Богатырь согласился – и немедленно поплатился за свою веру в людей. С тех пор ками великого и благородного воина живет в этом клинке. И я надеюсь, что оно не откажет в моей просьбе.

– Ты можешь общаться с душой какого-то японского богатыря, который помер две тысячи лет назад? – не поверил Меченый.

– Не я, – покачал головой Савельев. – А вот ками воина, живущее во мне, может.

И замолчал.

Я же ощутил, как от ледяной полосы металла, коснувшейся моей шеи, в меня проникает нестерпимый жар. Рефлекторно я попытался дернуться, уходя от адской боли, но меня словно парализовало. Обессиленный, я рухнул на колени и стоял так, пока жар в шее не поутих, а позже не исчез совсем.

И тут я услышал вздох Виктора. Так мог вздохнуть только очень уставший человек, выполнивший крайне тяжелую работу.

– Прямая передача, – тихо сказал он. – Думаю, теперь ты полностью здоров, Снайпер. Телом. Но берегись. За излечение придется дорого заплатить – древний воин, сотни лет лишенный своего тела, попытается захватить твое. И поверь: тебе непросто будет ему противостоять.

– Вот… спасибо… – с трудом протолкнул я слова через онемевшие губы.

– Это лучше, чем умереть, – всё так же тихо сказал Савельев. – Хотя иногда я в этом не уверен.

Я с трудом поднялся на ноги. Слабость, разлившаяся по моему телу, понемногу покидала меня, но взамен нее пришло… что-то странное. Сейчас я отчасти ощущал себя персонажем компьютерной игры, которому некто невидимый отдает команды, что делать, куда идти, какие мысли ворошить в своей голове… В своей ли? В этом я сейчас не был уверен… Правда, ощущение это было не определяющим. Я полностью контролировал тело, при этом казалось, что кто-то внутри меня безуспешно пытается перехватить этот контроль.

– Не старайся сопротивляться, – посоветовал Виктор, – но и не подчиняйся полностью. Ками воина, поселившееся в тебе, не враг телу, на которое оно имеет виды. Но и не друг. Если вам удастся поладить, это может стать взаимовыгодным сотрудничеством. Это не так страшно, как кажется, – делить одно тело на двоих.

– Вот уж точно, – фыркнул Меченый. – Мне иногда чудится, что во мне сидит десяток офигенно великих воинов, и каждый из них толкает меня на подвиги. Иной раз вдумаешься, какой хрени натворил за свою жизнь, и обалдеваешь на тему: сто пудов я не мог до такого додуматься! Чисто мозгов не хватит. Слышь, Японец, а можно твоим мечом проверить, не завелся ли во мне какой-то японский паразит, который меня толкает на всякую немыслимую ересь?

– Можно, конечно, – пожал плечами Савельев, задумчиво покачивая меч в руке, словно прикидывая его вес. – Для этого нужно будет отрубить тебе голову, и когда все твои ками станут пленниками клинка, я точно узнаю, сколько их было.

– Пожалуй, я воздержусь, – хмыкнул Меченый, покосившись на черный меч, по клинку которого порой пробегали темно-синие всполохи. – Скажем так: это совершенно не обязательная информация…

Пока Японец с Меченым разговоры разговаривали, я поднялся на ноги, аккуратно покрутил головой, проверяя, как работает шея после операции, и, убедившись, что с ней все нормально, мысленно представил, как у меня из ладони высовывается кончик «Бритвы», которая спешно вползла мне в руку, еще когда я рухнул на землю.

Клинок высунулся, и я сперва не понял, что произошло. Обычно на нем кровь не задерживается, он ее впитывает в себя, питается ею. А сейчас мне показалось, что острое жало в крови. Присмотревшись, я понял: клинок изменил цвет. Теперь он не отливал лазурью чистого неба. Он был темно-красным, словно сосуд из тонкого стекла заполнили алой кровью со сгустками, которые медленно, точно готовящиеся к атаке змеи, закручивались в сложные спирали.

– Такого я еще не видел, – проговорил Савельев, не отрывая взгляда от кровавого клинка. – Похоже, после твоего излечения «Бритва» захватила ками Идзумо Такэру, избавив тебя от необходимости борьбы с ним. И я не знаю, плохо это или хорошо. Думаю, лучше тебе извлечь нож из своего тела и выбросить его. Так ты точно будешь в безопасности.

Я усмехнулся.

– Ты часто видел, чтобы я бросал друзей, Виктор Савельев? – поинтересовался я. – Это вообще на меня похоже?

– Извини, чушь сказал, – произнес Японец, вкладывая меч в ножны. – Идти сможешь? До Японии путь неблизкий. Теперь, когда ты излечился, «Глаза Выброса» тебе уже не нужны.

– Ошибаешься, – сказал я. – Я обещал принести их Макаренко. А я, как ты знаешь, всегда держу свое слово. И обещание свое ему я дал раньше, чем тебе, так что оно в приоритете.

Японец скрипнул зубами, однако спорить не стал.

– Будь по-твоему, – сказал он. – Что ж, тогда не станем терять драгоценные минуты. Курьер за это время ушел довольно далеко, и догнать его будет непростой задачей.

Наемник постучал в дверь кулаком, но звук растворился в толще стали. Раньше, когда Научный центр еще не разбомбили военные, было намного проще, сейчас же хрен достучишься. Хоть бы кнопку какую вывели наружу, что ли!

Он сделал три шага назад и два вбок, чтобы рикошетом не зацепило, и поднял «Винторез». Если до той стороны не доходит стук кулаком в сталь, может, молотьбу бронебойных пуль услышат?

Но стрелять в дверь не пришлось – не иначе, где-то в толще брони прятались скрытые видеокамеры. Толстенная стальная плита внезапно отъехала в сторону, и наемник шагнул внутрь, в тесный коридор. Интересно, если сюда зайдет кто-то нежелательный, какие его ждут последствия? Стены схлопнутся? Потолок сверху рухнет, плюща в лепешку незваного гостя? Или банально скрытый пулемет наделает дырок в человеке, которому негде спрятаться в узком пространстве?