Закон Кремля - Силлов Дмитрий Олегович "sillov". Страница 12
Правда, автоматчиков было мало, человек пять. Зато их участие в вылазке оказалось решающим: они на полном скаку начали стрелять, и нео, не ожидавшие столь впечатляющей атаки, бросились в разные стороны, оставив без защиты практически собранный требюше и пару мортир, к которым только что подвезли ядра и плотные мешки – похоже, с порохом.
Думаю, дружинники этого и ждали.
Отряд беспрепятственно подлетел к осадной машине, половина бойцов ловко соскочили с фенакодусов и принялись обкладывать этими мешками требюше, пока остальные следили за нео, державшихся на почтительном расстоянии.
Однако дружинников было мало, человек двадцать. А нео на данном участке – раз в десять больше. Плюс «мусорщик», тоже сперва давший деру, пришел в себя и достал из недр своего туманного бронекостюма очень знакомую мне штуковину с раструбом на конце.
Не знаю, сталкивались ли кремлевские с этим медленным, но крайне эффективным оружием. Я – сталкивался и прекрасно знал, на что способен излучатель, превращающий любую материю в серую пыль. Вон уже едва заметная тень от раструба побежала по земле, потянулась к дружинникам. Еще пара секунд, и половина кремлевского отряда будет уничтожена. А остальных додавят нео, навалившись кучей, – кремлевские богатыри, прокачанные D-геном, конечно, совершенные машины для убийства, но против толпы нео им не выстоять…
И тогда я начал стрелять.
Прицельно.
Одиночными.
В башку «мусорщика», посылая пулю за пулей в одну и ту же точку. Лишь так можно пробить их защиту, если только под рукой нет противотанкового гранатомета с кумулятивным выстрелом. У меня – не было, и поэтому я стрелял, высадив в тыкву пришельца из иномирья треть магазина…
И это сработало!
Тень от излучателя не добежала до крайнего дружинника пары метров, когда «мусорщик» дернулся – и упал, все же поймав в череп свинцовый подарок.
Автомат «Вал» стреляет тихо – так, не звук выстрела, а громкий шелест, словно ветер по разбитому асфальту круто ворох желтых листьев завернул. Никто ничего и не понял: стоял «мусорщик» – и лег, выронив свой излучатель. Может, подустал маленько, решил отдохнуть, бывает. А что слизь из башки брызнула, так этого никто и не заметил, все другим были заняты. Дружинники мешки ворочали, нео себя накручивали – и страшно кидаться на здоровенных хомо, облитых броней, словно сверкающей чешуей, и в то же время надо бы, наверно…
То, что надо, им, кстати, огромный обезьян пояснил, прибежав откуда-то с другого участка. Заорал так, будто ему под хвост зажженный факел сунули:
– Вперрред, тваррри!!! Ррруби хомо!!!
И паре-тройке нерешительных тут же накидал ножищами и здоровенными лапами существенных пинков с подзатыльниками.
Нео будто очнулись, услышав рев вожака и истошный визг тех, кто получил под зад и по шее вдохновляющие стимулы к атаке. Ринулись толпой, мешая друг другу, сбивая с ног медлительных и пробегая по их корчащимся тушам…
Но дружинники почти закончили работу. Главный дал команду, все вскочили в седла… вот только тот самый здоровенный нео, почуяв, к чему дело движется, выхватил откуда-то из вороха грязной шерсти гранату, выдернул зубищами кольцо и метнул в кремлевских, готовящихся рвануть обратно к воротам. Один что-то похожее на динамитную шашку поджечь успел, небось, хотел назад швырнуть, когда отряд отъедет на безопасное расстояние…
Не успел.
Граната рванула под лапами фенакодусов. Не столько навредила, сколько напугала первобытных лошадей, которых убить не так-то просто.
Твари рванули кто куда, и та, на которой сидел дружинник с горящей шашкой, обезумев, скакнула прямо к требюше, при этом мощно поддав крупом и сбросив с себя всадника… прямо на мешки.
Рвануло знатно. Сначала шашка, и сразу следом – сдетонировавший порох. Хорошо, что я рот успел открыть и, бросив «Вал», уши заткнуть, а то б барабанные перепонки точно вынесло.
Пороха до фига было, так что хватило всем. И требюше, который разнесло в щепки. И нео, подбежавшим слишком близко, которых взрывной волной разнесло кого куда.
И дружинникам…
От отряда хорошо если треть осталась – тех, кого обезумевшие фенакодусы унесли подальше. Сейчас выжившие дружинники совершенно правильно действовали: лупили своих зубастых коней пудовыми кулаками меж ушей, пытаясь болью и сотрясом мозгов привести в чувство. И те, кому это удалось, неслись сейчас к воротам.
Тоже верно.
Погибшим уже не помочь, раненым тоже – их через несколько секунд разорвет толпа нео. А героическая гибель Кремлю воинов не прибавит. Задание выполнено, опасная осадная машина уничтожена, а вместе с ней и две мортиры, кстати. Так что диверсионная группа имеет полное право отступить на свои позиции, не подвергая риску бессмысленного уничтожения остатки личного состава.
Да и раненых видно не было. Куски подрагивающего мяса валялись тут и там, некоторые прямо рядом с развалинами, где я прятался. А что там дальше, где требюше стоял, – не понять. Большое облако черного дыма накрыло место взрыва, и фиг там разберешь, что происходит. Только слышен чей-то истошный, жуткий крик, срывающийся на визг, – видать, какому-то нео лапу оторвало или брюхо располосовало, вот он и орет, как любое смертельно раненное существо, не желающее тяжело и больно уходить в Край вечной войны…
А расползающееся облако порохового дыма между тем потихоньку достигло и моего укрытия, и я уже не видел, достигли спасшиеся дружинники ворот или нет. Удушливая пороховая вонь навязчиво полезла в ноздри, горло запершило, и я подумал, что пора валить отсюда, пока не задохнулся, – как вдруг услышал шорох за спиной.
Схватив автомат, я резко обернулся, готовясь стрелять…
И не выстрелил.
Это был дружинник. Один из тех, кто атаковал требюше. Видать, взрывом его в развалины швырнуло, а дальше он, трезво оценив ситуацию, решил, что бессмысленно погибнуть всегда успеет, – и решил попробовать спастись.
Хотя шансов у него, на мой взгляд, было немного.
Взрыв оказался настолько сильным, что существенный обломок требюше с две моих руки толщиной, ударив дружинника в живот, пробил кольчугу и глубоко ушел в тело. Поганое ранение, очень поганое. С таким подарком в кишках человек не жилец, причем умирать будет долго и мучительно. А этот – надо же – сам идет, держась за стену и глядя на меня хоть и злобно, но в то же время с надеждой: вдруг пристрелю, подарив быструю и безболезненную смерть?
В принципе, для него это было оптимальным выходом. Да и для меня, если честно, тоже, потому что возиться со смертельно раненным в мои планы не входило…
Но что-то меня остановило. Возможно, мысль о том, что убийство дружинника не есть самая лучшая рекомендация для того, кто надеется пробраться за красные стены. Это ж известный закон подлости: поможешь кому-нибудь побыстрее отмучиться, и тут же ты – убийца, которому за доброту его и милосердие полагается не благодарность и понимание, а петля на шею. Поэтому я с некоторых пор настороженно отношусь к просьбам подарить смерть: как и любое доброе деяние, это наказуемо в любой вселенной Розы Миров. Причем наказуемо весьма строго.
– Чьих будешь, смерд? – прохрипел дружинник, глядя на меня исподлобья.
– А на хрен бы ты не пошел, господин? – поинтересовался я. Послал бы круче, но раненый же. Того и гляди ластами хлопнет, а с понтами дворянскими все никак не расстанется. – Доступен мой старославянский?
Дружинник по привычке потянулся было за мечом, чтобы наказать холопа за дерзость, но рука схватила воздух – оружия не было, потерялось. И сил – тоже.
Скрипнув зубами, воин по стеночке сполз на пол – и потерял сознание. Вот что бывает, когда много выпендриваешься с бревном в брюхе.
Я подошел, присел на корточки рядом.
Дышит.
Но это ненадолго, судя по кровавому следу, что тянулся по полу за дружинником. Лицо белое, как бумага, даже шею щупать не надо, и так ясно, что пульс там нитевидный. Еще минут десять – и кранты дружиннику.
Но тут мне интересно стало. Есть у меня артефакт «кровь затона», который может за секунду прожечь сквозную дыру в ком угодно и в чем угодно. А лечить он умеет? И вот он, самый доступный и надежный способ это проверить.