Трусливая Я и решительный Боха (СИ) - Саринова Елена. Страница 23
- Дарья, а тебе что выпало в печеньке?
- А?..
Все праздники когда-то заканчиваются. Увы. Вот и господин Матус в первую шестидёву капеленя[1] после празднования Новолетья, превозмогая перехмур[2] и старческий артрит, традиционно лично принимает от княжеств налоги за минувший год. В этот раз из-за войны Государем заблаговременно разрешено ввозить их не только в денежном эквиваленте, но и сырьем, продуктами, товарами. А значит, будущая ярмарка в столице обещает стать большой и шумной. Это – во-первых. Во-вторых, значит, мы вновь пополним склад пчелиным воском с цветочных пасек Браргука. А ведь наш цех уже вовсю работает. Это… это – такое счастье! Мы изготавливаем маканые свечи. Старинный способ, при котором фитиль многажды окунается (то есть макается) в горячий жидкий воск, пока свеча вокруг него не приобретет оговоренную условиями толщину.
- Дарья, что в твоей печеньке было спрятано? Ты ее разломила и в карманчик сразу.
- Бозена… а, карту личных владений Государя мы себе скопировали?
- Что сделали? – недоуменно вздернула брови моя содружница.
- Ирэнка должна была перерисовать ее со старой карты из кабинета Бохаслава.
- А, да!
Отлично! Значит, на этой копии мы жирными стрелками и отметим маршрут единственного путешествия Государыни Дарьен по своим новым личным землям. И там всё было просто.
Хонза вчера так и сказал, когда вместе со мной, Бозеной и Павлиной толкался у карты Крайлаба в кабинете Государя:
- Всё просто! Владетельница Дарьен по отчету тогдашнего главы ее охраны, Огнуса Рябого, не могла со своим сопровождением свернуть с двух главных трактов. Не положено это по правилам.
- Но! – аристократическим сопрано[3] выдала Павлина. Она кроме прямой спины и правильных красивых черт имела еще и настойчиво-упёртый нрав, так что сопрано ее прозвучал… сейчас не вовремя:
- Откуда тогда у меня погремушка из Шлюна?[4] Такие только там и делают, а это совсем в стороне от тракта, - выдала Бозена.
- Но!
- Да чтоб Огнус Рябой свернул с него, нарушив правила? Хмм! Не поверю. Он – мой бывший наставник и занудный до чесотки.
- Чесотка, - в задумчивости за Хонзой повторила я. А что? Вопрос с заразой «акне» актуален был еще чрезвычайно.
- Но!
- Погремушка такая – лошадка. Там раскраска с орнаментом особенным. Дарья, ты ж ее видела в своем кабинете на диване.
- Но… а я уже забыла, что хотела сказать. Простите, Владетельная госпожа.
- В следующий раз на контральто[5] сразу переходи, Павлина.
- Я вспомнила! Переход! В том году от проливных дождей напрочь смыло мост через Ур. И потому, по воспоминаниям сопровождавшей Государыню в поездке Жарниды, жрицы Храма Равновесия, они часть пути проехали по заброшенной дороге вдоль самых Викских гор[6]. А там и да, дородная госпожа Бозена, он самый, город Шлюн…
- Йох! Дарья, ты меня пугаешь! Что было в той птичке, чень тебя дери!
И почему ты, содружница, вновь вспомнила о ней? Уж не потому ль, что самой тебе достался счастливый куцый лоскуток, завязанный узлом?
- Я выкинула.
- Дарья, что? Там. Было?
- Камушек.
- Ка-камушек? – выпучила государева сестра глаза. – Но, я… Они, эти пташки-печеньки по обычаю положены, с камнями и щепками. Однако, Отилия их в курятник замковый еще при мне собрала и со специальными словами утащила… Откуда?
- Я не знаю. Но, он там был. Ты ведь узнать хотела. И, Бозена, давай лучше вспомним еще раз: всё ли мы для похода важное с тобой учли.
_______________________________________________________Сноски:
[1] Аналог земного месяца марта в Крайлабе.
[2] Похмелье.
[3] Самый высокий женский голос.
[4] Небольшой ремесленный город на западе личных земель Государя.
[5] Самый низкий женский голос.
[6] Викская горная цепь проходит по западу Крайлаба и перекрывает собой всю его продолжительную границу с этой стороны света.
ГЛАВА 14
Родовая вотчина Катборгов, своими лесами и полями закрывшая весь север страны, делилась на карте тремя жирными линиями главных и вполне цивилизованных трактов. Первые два именовались в честь самых полноводных северных рек, пересеченных по пути мостами, Хаши и Ура. Третий, Морской, вел прямиком из столицы на юго-восток до портового города Вдох на берегу далёкого Бережного моря. Вот именно с него мы и начинали свой «экскурсионный поход по личным государевым землям». Но, в данном факте имелись три важных нюанса: «экскурсионным» он торжественно был объявлен лишь для главного казначея, хмуро следящего из своих холодных складов за нашими поспешными сборами; Государыня Дарьен именно по этому тракту никогда не путешествовала, однако (и это уже был третий нюанс) приблизительно на середине пути в городке на стремительной Хаше с дивным названием «Вошка» проживал сейчас господин Павол Усмиряй. А в нём я нуждалась чрезвычайно. Ну и, если добавить разумного пафоса, в бывшем управлее нуждались без исключения все личные государевы земли.
Что касается человеческой и грузовой походной составляющей, то за них я не отвечала, положившись на полную компетентность Дороты и Хонзы. Ну а что же остается? Это вам не поезд Екатеринбург – Москва, когда собрал чемоданчик модный на колесиках и вперед. Кстати, о поезде! Единственное, во что я вмешалась, так это в укомплектовку собственного передвижного «купе». Возка! Зелёненького зимнего возка на полозьях с походной печкой по центру и двумя двухъярусными кроватями с противоположных сторон, которые шириной сильно смахивали на стандартные «опочивальни» родной РЖД… Тут есть повод прислушаться к самой себе: не скучаю ли?.. Прислушалась. Некогда! Да и «возковое купе» наше раза в три больше. И мы его первым делом отмыли. Хотя нет, сначала содрали со стен старую линялую обивку и шторки с узких окон, а потом уж отмыли. После утеплили все окна по стыкам мыльными тканевыми полосками, а высокие стены вместе с потолком двойным слоем войлока. Поменяли матрасы (с колониями в них обиженных местных мышей) и печку старую металлическую. Она прогорела дном и уж слишком мала. А на плите новой печки (от деятельного Коловата) теперь можно даже чайник разогревать. Бранка была очень рада. Она тоже едет. Так что нас в возке полный женский комплект. И как бы Дорота не ссылалась, тыча пальцем в потолок, на святую субординацию, я тоже умею настаивать: «Лучше вовсе без личной прислужки и я Бранку дома оставлю. Но никаких ей открытых саней с соплями и ветерком!» Смирилась. Первая. А вторая стремительно загордилась. Но, обе молча.
Мы же с Бозеной в это время спешно заканчивали последние замковые дела. Ну там, пузырек с толченым корнем луговой хрусчатки[1] у Бонифака прихватить, почтарню в дальней серой башне тайно проведать. Нет, дорогой господин Матус, зарокам вашим «не писать кое о чем Государю» шелуйка[2] цена. Но, нам просто повезло. Это правда. Содружница моя, поднимаясь с брезгливо подтянутым подолом дубленки по промерзшим башенным ступеням, так и сказала тогда, в последний день перед нашим отъездом:
- Нам повезло. Отца Зубка, здешнего доглядника за птицами, Матус вытурил из замка вслед за Паволом. Первый много лет служил счетоводом у второго. И Зубок такое нашему казначею не простил. Никогда не простит. Но, он во всем Катборге единственный, кто ладит с воронами.