Пышная проблема физрука (СИ) - Фиори Рина. Страница 2

Фирсова скептически морщит нос. Ну да, я помню, что Люба предпочитает более радикальные методы.

– Только без жести! – грозит пальцем Надюха.

Даже не говорит ничего больше, поддерживает.

Потому что знает, что я эту безумную идею раз уж задумала, теперь всеми силами стану воплощать в жизнь. И ей лучше быть рядом и контролировать мои действия.

Глава 2

Глава 2

«После урока встречаемся в раздевалке», – пишу в наш общий с девочками чат во время английского.

Надя со своим парнем теперь сидит, а Люба и вовсе в другой группе занимается, поэтому лучшего способа предупредить девчонок, у меня нет.

Вчера весь вечер думала над тем, какими методами воздействовать на ненавистного физрука. Все пакости, которые приходили в мою голову, выглядели либо детской шалостью, либо серьёзным преступлением.

Короче, поняла, что придётся импровизировать.

Жду Надюху и Любу возле входа в спорткомплекс. С ноги на ногу переминаюсь – нервничаю.

– Ты чего здесь застыла, Кошкина? – сочный мужской бас застаёт врасплох. Подпрыгиваю прежде, чем успеваю развернуться лицом к обладателю прекрасного тембра.

Ррр, опять он.

– Я – Мышкина! – выплёвываю яростно.

Складываю руки на груди и отворачиваюсь от Ильина.

Мне иногда кажется, что он просто претворяется взрослым и серьёзным, а на деле пацан пацаном. Цепляется, фамилию мою коверкает, смотрит дольше положенного. Скорее всего, посмеивается над моим лишним весом мысленно, вот и пялится то и дело. А статус учителя просто не позволяет ему высказать свои мысли вслух.

Стоит только подумать в этом русле, и вот опять – уставился на мою грудь. Понятно, рисунок в виде цветочков на моей блузке не понравился. Подумаешь.

У нас положено всем ходить в белых блузках и тёмно-серых юбках – форма такая. Но уже конец учебного года, кому какое дело, во что одиннадцатиклассники одеваются?

Тем более, старая блузка сидит на мне слишком мешковато после того, как я немного вес сбросила, вот я и надела на себя то, что хоть как-то подошло.

– Старшим не дерзи, – замечание мне делает.

Ну, вообще…

Тоже мне, старший, да ему даже двадцати трёх нет, кажется, а ведёт себя, как директор, не меньше.

Разворачиваюсь на пятках и сталкиваюсь с тёмно-серым взглядом. Дышу шумно, соображая, что ответить такого, чтобы и на место поставить Степана, и выговор от директора не получить в качестве бонуса.

Ильин проводит огромной ладонью по голове, якобы поправляя свой короткий чёрный ёжик. Но выглядит это так, словно физрук рисуется. Только перед кем? Не передо мной уж точно.

У нас половина девчонок в классе вздыхают по нему. Свободные спортивные штаны сменили на обтягивающие лосины, а футболки на топики. Но Ильин вечно такой хмурый и вид делает, что ему никто не нравится. Наверное, молодых училок предпочитает.

Мысленно ругаю себя за глупые мысли, какое мне дело до личной жизни учителя?

Наверное, проблема в том, что у меня её нет, личной жизни в смысле. Да оно и понятно, на меня парни если и обращают внимание, то исключительно для того, чтобы сделать объектом насмешек.

Откидываю назад тяжёлую туго заплетённую косу и… опять задеваю тонким кончиком учителя. На этот раз мои волосы касаются не только его груди, но и задевают испещренное венами предплечье. Кстати, впервые вижу Ильина в рубашке, не переоделся ещё и это просто супер, потому что у меня есть шанс сделать ему гадость.

К счастью, на горизонте появляются мои девчонки. Впереди на тонких ногах вышагивает Люба – вот кому пара моих килограммов не помешала бы. А следом семенит Надя, едва поспевая. Она очень маленького роста. Не карлик, конечно, но не выше некоторых пятиклассников точно.

– Здравствуйте, Степан Александрович, – бросают дружно и вслед за мной идут в спорткомплекс.

Судя по сгустившимся тучам, урок сегодня будет проходить в помещении. Если, конечно, дождь раньше начнётся. Нет – этот изверг нас на улицу выгонит, пока конкретно так не польёт.

– Что ты задумала? – допытывается Надя, не спуская с меня обеспокоенного взгляда. – Мы хоть на урок переодеться успеем?

– Главное, чтобы ничего криминального не было, – занудствует Фирсова, очки на переносице поправляя.

– Фух, девочки, – резко притормаживаю, – давайте-ка я сама, ладно? – выставляю ладони вперёд.

Не хотят помогать – не надо. Я от своей идеи не откажусь, но и подруг уговаривать не буду, это слишком затратно по времени.

– Ну, Вер! – опять хором отвечают.

Надя укоризненно качает головой, отчего её собранные в высокий хвост светлые длинные волосы, смешно подпрыгивают в такт движениям.

– Тогда за мной! – машу в сторону раздевалок, чувствуя себя предводителем банды, не меньше.

Проходим мимо мужской, в женскую даже не заглядываем.

– Вот, – машу рукой в сторону раздевалки для учителей.

Хотя это не раздевалка по сути, а полноценный кабинет, инвентарь особо ценный тоже здесь хранят.

И свои вещи оставляют.

– Стойте на стрёме, я вернусь! – выдыхаю воинственно и скрываюсь за дверью.

Оглядываюсь по сторонам, ища вещи Ильина. У нас в школе три учителя физкультуры: Александр Степанович, который теперь преподаёт у младших классов, Сын его Степан Александрович и Мымра – молодая училка физкультуры.

Её Мымрой восьмиклассники прозвали за отвратительный характер. Это они у Ильина не занимались, глупые.

Окидываю взглядом спортивные сумки, соображая, какая может принадлежать Степану. Понимаю, что рыться в чужих вещах нехорошо, но я ведь не ради наживы – ради дела.

Сумку Александра Степановича узнаю сразу – он с ней не первый год ходит. Серая, немного потрёпанная, стоит чуть в стороне от двух других.

Минус один.

С сердечком из стразов на боковом кармашке – понятно чья. Вряд ли парень стал бы с такой сумкой расхаживать.

Интересно, а почему это Мымра свою сумку так близко к сумке Ильина поставила? Это что-то значит?

Отгоняю прочь ненужные мысли и медленно открываю молнию.

– Вера, – в дверном проёме возникает голова Любы, – там Степан Александрович по залу ходит, поторопись что ли.

Судорожно начинаю ковыряться в вещах. Изначально я планировала его спортивную форму вытащить и по комнате вещи попрятать, чтобы он половину урока искал. Но времени на это сейчас нет, поэтому я вынимаю что-то чёрное из сумки и прячу под блузку. Надеюсь, что это брюки и они чистые, иначе я потом не отмоюсь от запаха мужского пота.

Беременным бегемотов выхожу за дверь.

– Всё ты? – испуганно шепчет Надя, глядя на мой увеличившийся живот.

Её глаза стали ещё больше, чем были раньше. Киваю в ответ.

В женской раздевалке уже никого нет, поэтому мы благополучно можем обсудить ситуацию.

– Девчонки, только никому ни слова, – произношу шёпотом, потому что слышимость здесь очень сильная. – Надь, хорошо?

Уточняю, потому что знаю, что ни я, ни Люба, ни с кем больше не общаемся. А у Нади парень есть, да не лишь бы кто, а один из самых популярных в школе.

– Обижаешь, – фыркает Скворцова.

Вынимаю из-под кофты свою добычу и бросаю на скамейку брезгливо.

– Посмотрим, как он без штанов урок преподавать будет. Не придёт, это точно, и выговор от директрисы получит. Несколько замечаний, и как пробка из школы вылетит, – сообщаю победно.

Не узнаю себя, ведь обычно во мне не бывает столько злости и желчи. Но проклятый физрук пробуждает самые ужасные, самые низменные качества и эмоции.

– Как бы ты не вылетела, – подмечает Люба.

И Надя ей поддакивает, но напоровшись на мой яростный взгляд, девчонки умолкают.

Звенит звонок на урок, и Надя с Любой уходят, а я вспоминаю, что ещё даже не переоделась.

– У-у-у! – доносятся со стороны спортивного зала голоса девчонок.

Что там такое, может, Ильин не обнаружил штаны и передал через кого-нибудь, что урок отменяется? А эти клуши теперь грустят, что их с некоторых пор любимый урок отменяется? Они от Степана без ума все, как одна. Ну, кроме нашей троицы разумеется.