Не боярское дело 4. Часть четвертая (СИ) - Богдашов Сергей Александрович. Страница 16

Выполнить свою задачу «на отлично» у индонезийцев не получилось, так как японцы не стали увлекаться преследованием, но на добрую сотню километров катера смогли их увести за собой на север.

Этого хватило, чтобы несколько самых быстрых транспортных кораблей успели проскочить из Джакарты в Понтианак, перевезя четыре полка индонезийского экспедиционного корпуса и два артиллерийских дивизиона.

Через четыре дня этими резервами были усилены гарнизоны не только Понтианака, но и Кучинга.

По сути — это последние и очень мощные очаги сопротивления на Борнео, которые не позволяют считать, что я полностью захватил весь остров.

Как мне доложили, с суши оба города окружены даже не десятками, а сотнями оборонительных сооружений разной сложности, многие из которых отлично замаскированы. Действиям с моря будут препятствовать береговые батареи, в составе которых имеются не только шестидюймовые орудия, но и калибром в восемь дюймов.

Так что высадка хорошо обученных вояк из экспедиционного корпуса, да усиленная вполне себе пригодной артиллерией — это серьёзно.

По всему выходит, что рано я записал Борнео в список подконтрольных земель, полагаясь на победоносные рапорты.

У Германии вопрос колонизации Индонезии изрядно затягивается.

Немецкая колониальная эскадра показалась индонезийцам довольно скромной, хотя, как по мне, она даже в таком виде превосходит бывшую французскую по своим боевым характеристикам. Но нет у немецких кораблей того шарма и пышности, которую обожает Азия. Они слишком практичны и функциональны.

Впрочем, главный вопрос оказался не в эскадре, а в деньгах.

Как и любое островное государство, Индонезия сильно зависима от торговли. Причём от торговли со своими ближайшими соседями — Тайванем, Австралией, Индией, Сиамом и Китаем.

Франк настолько долго был исконно сложившейся валютой для международных расчётов, что все к нему попросту привыкли.

Попытка немцев внедрить свою колониальную марку потерпела фиаско. Курс на неё летал на неприличные пятнадцать-двадцать процентов чуть ли ни два раза в неделю, а непривычно высокая комиссия обмена фактически обнуляла даже самые удачные операции.

В итоге, французы наверняка успели кого-то подмазать в индонезийском правительстве, наблюдая за неудачами немцев, а мне теперь предстоит воевать.

Собственно, вот и вся предыстория того, как я оказался на Борнео, возглавив штурм укрепрайонов около Кучинга.

Были у меня и личные причины. Просто в какой-то момент понял, как меня задрали экономика с политикой. Я или взорвусь со дня на день, или уйду в глубокую депрессию.

Ни то, ни другое мне не свойственно, но всё когда-то происходит впервые. Так что я выбрал третий вариант — сбросить напряжение и весь накопившийся негатив на поле боя.

— Доложите, чем вы тут почти целый месяц занимаетесь? — обратился я к начальнику штаба полка, когда приехал в расположение войсковой части и не застал на месте командира.

— Сюзерен, мы столкнулись с глубокоэшелонированной обороной. Такое ощущение, что пятнадцать километров до города все изрыты окопами и крысиными норами. Во время штурма противник нас легко пропускает на три-четыре километра вглубь своей обороны, но с каждым километром фланговый огонь усиливается. Огневые точки отстроены на любой возвышенности и никогда заранее не знаешь, успели туда пулемёт притащить или несколько метких стрелков туда пролезли.

— Неужели дикари настолько хорошо воюют?

— Никак нет. Это не дикари. От пленных мы знаем, что в Кучинг и Понтианак стянули остатки регулярных полков чуть ли не со всего острова. Кроме того, только в Кучинге находится с десяток французских инструкторов.

— Что у них с артиллерией?

— К сожалению есть, и в достаточном количестве. Они ещё и пользуются ей крайне грамотно. Дают нам вклиниться в оборону, а потом лупят по пристрелянным точкам. Ещё и мины ставят по ночам. Мы недавно целый взвод потеряли на минном поле, которого за день до этого ещё не было. Ну, и береговая батарея. Те в самый последний момент подключаются. Зато такие «чемоданы» кидают! Восемь дюймов — это не баран чихнул! От них ни одна броня не спасёт.

— Авиацию вызывали?

— И не раз. Но сейчас сезон дождей начался. До полудня туман, потом облачность. Опять же, район морского порта неплохо защищён от атак с воздуха, а позиции пехоты в местных густых лесах ещё попробуй разгляди.

Так-то, да. Именно поэтому я сегодня не с дирижабля осматриваю позиции, а с земли.

Низкие тёмно-серые облака с моря гонит нескончаемым потоком.

— Про то, что гарнизон Кучинга недавно усилен, уже знаете? — задал я вопрос майору.

— Так точно! Полковник лично отправился контролировать строительство укреплений. Сил у противника скопилось побольше, чем у нас. Мы уже три ночные атаки отбили. Только сдаётся мне — это была разведка боем.

— Думаете, в оборону перейти?

— А какие у нас есть варианты? Нас тут, под Кучингом, два полка, причём не в полном составе, а против нас, как минимум, три с половиной. Если начнут действовать решительно, то сметут нас. Артиллерии у противника сейчас добавилось. Устроят серьёзный огневой налёт на любом из наших участков обороны и прорвут его превосходящими силами. Тылов у нас, считай нет. Резерва кот наплакал. Дальше рассказывать?

— Что у вас с магами? — проникся я положением штабного.

И так понятно, что прорви их оборону, дальше последует окружение.

— Семь человек. Седьмые-восьмые уровни. А линия противостояния с противником в восемнадцать километров. Из которых — добрая половина, почти непроходимые заросли. Кустарник здесь пакостный растёт, что-то вроде нашей акации или шиповника. Густой очень, высотой метров в пять, и весь в шипах. По нему и ста метров не пройти. Всю одежду издерёшь и исцарапает так, что кровью истечёшь. Шипы там жутко острые, как жало пчелы, и вот такого размера! — показал майор свой мизинец.

— У противника маги есть?

— Как не быть. Против наших слабоваты, но зато их много. Особенно ночники много хлопот доставляют.

— Что разведка говорит?

— Заметили активность на двух участках. Здесь и здесь, — отметил майор карандашом два участка на карте.

— Достанем, — прикинул я расстояние на глаз, сверившись с масштабом, — Ещё одна карта есть? Или эту мне дайте на час, не больше.

— Могу я узнать, что вы собираетесь предпринять? — майор, положив руку на карту, выпучил на меня глаза.

— Сейчас проведём разведку и разнесём там всё к чертям собачьим, — осторожно вытянул я карту из-под его лапы, чтобы её случайно не порвать.

— Разрешите мне присутствовать?

— При одном условии — про мои танцы вы никому не станете рассказывать, — усмехнулся я, собираясь вовсю использовать свои вербальные приёмы.

До ближайшего укрепления нас довезли. И если мы с майором туда добрались на обычном БРДМе, к сожалению, без его техномагической начинки, то четвёрку молодых японских парней, вместе с их грузом, привезла «шишига» — полноприводный армейский грузовик, славящийся своей вездеходностью.

Да, очередная реплика из прошлого. По конструкции рамы и ходовой — это тот же ГАЗ-66, но с дизельным двигателем в сто пятьдесят лошадок.

Японская молодёжь очень быстро выгрузила из кузова все свои причиндалы, и буквально за несколько минут собрала две пусковые установки, а там и беспилотники были подготовлены к старту.

Ознакомив молодёжь с картой, и указав, кому куда лететь, я начал вковываться в Сбрую, беззастенчиво используя майора в качестве помощника.

Два оператора, сидя в походных креслах из трубок и брезента, вовсю рулили своими летательными аппаратами. Закончив со Сбруей, я наблюдал за картинкой через их плечи.

Да, надо срочно улучшать оптику и качество изображения.

— Ми тсу как тсу та…

— По-русски говори, — одёрнул я парня из Рода Касимо.