Чернобуров: Новая жизнь (СИ) - Майерс Александр. Страница 10

Леонид Семенович сделал глоток чая и поморщился. Потом отставил чашку, посмотрел мне в глаза и спросил:

— Чего вы хотите?

— Стреляться. Вы не единожды оскорбили мою семью и воспользовались нашим сложным положением. За это я хочу вас убить.

Боровин ничего не сказал, сверля глазами лежащий на столе документ. Там уже стояли печать нотариуса и моя подпись. Чтобы дуэль состоялась, требовался только автограф самого барона.

— Если вы проиграете, род Чернобуровых угаснет, — выдвинул он последний аргумент.

— А вы об этом не переживайте, Леонид Семенович, — холодно отрезал я. — Думайте о своей семье. И принимайте решение поскорее. После того как я убью вас, мне нужно еще кое-что сделать.

Барон замолчал и сделал глоток чая, продолжая смотреть на бумагу.

— Если так не хотите стреляться, можно уладить все миром, — сказал я. — Выкупите у меня «Красноярский извоз», заплатите контрибуцию за оскорбление семьи, и я буду считать вопрос исчерпанным.

— Сколько? — буркнул Боровин.

— Триста тысяч рублей за извоз, и верните машину. Еще пятьдесят тысяч я приму в качестве извинения.

Надо было видеть, как изменилось лицо барона, когда я назвал сумму. Да, деньги немалые. Возможно, столько стоила вся свиноферма Боровина вместе с лавками.

— Если вы не располагаете таким количеством свободных средств, я готов принять любое ликвидное имущество, в том числе драгоценности, макры и оружие. Документ я уничтожу, — я постучал пальцем по гербовой бумаге. — Никто не узнает, что вы опозорили честь дворянина отказом от дуэли. Кроме вашей семьи, разумеется. Решайте.

— Сумма завышена, — выдавил барон.

— Отнюдь. Я учитываю стоимость автомобиля, который вы продали, и породистых лошадей, которых вы продали тоже.

— Вы меня разорите, — пробормотал Боровин.

— А вы уже разорили «Красноярский извоз». Так что будем квиты, — я подлил себе чаю и откатился на коляске к окну.

Барон не стал долго думать. Пробурчал, что согласен на мои условия, и пригласил проследовать в свой кабинет. К моему счастью, тот располагался на первом этаже.

Открыв спрятанный за картиной сейф, Леонид Семенович стал выкладывать на стол ценности: пачки купюр, колье с бриллиантами в бархатной шкатулке, следом папка с какими-то документами, и напоследок — разукрашенный золотом кремневый пистолет с корпусом из слоновой кости.

— Денег двести тысяч, — пробурчал Боровин. — Колье было подарено моей бабушке самой императрицей Кречет, стоит около восьмидесяти тысяч. В папке — акции Уральской угольной компании и государственной железной дороги, общей стоимостью двадцать тысяч рублей. Пистолет моего отца был сделан на заказ и обошелся в десять тысяч.

Я взял папку и пролистал акции. Затем пощупал пистолет, рассмотрел колье и небрежно бросил обратно в шкатулку.

— Даже если я продам ценности за названные вами суммы, не хватает сорока тысяч рублей.

— Помилуйте, Георгий Петрович…

— Сорок тысяч, барон. Немедленно. Если у вас больше ничего нет, я с радостью велю моим гвардейцам разоружить ваших.

Боровин глубоко вздохнул, а потом достал мобилет и велел своим солдатам сдать винтовки. Я же позвонил Богдану и сообщил, что нужно принять оружие и после этого можно снимать осаду.

— Теперь я удовлетворен, — кивнул я и кликнул бойцов.

Они забрали все ценности, сложив в портфель, тоже позаимствованный у барона. После этого я приказал привести Иннокентия, который все это время сидел под охраной в автомобиле. Тот помог составить договор, согласно которому «Красноярский извоз» со всем имуществом (которого осталось немного) переходил к барону.

Я вежливо попрощался с дамами и выразил издевательскую надежду на скорую встречу с дочерью Боровина. Пожалев Иннокентия, забрал его с собой и высадил на улице подальше от поместья барона.

Перед тем как отправиться домой, я заехал в казарму. Она располагалась недалеко от поместья, так что было по дороге. Я приказал Богдану построить весь личный состав и произнес перед гвардейцами речь, поблагодарив за верную службу. А в качестве материальной награды выдал каждому по триста рублей наличными.

Мне действительно понравилось, как работали сегодня гвардейцы, а дать денег — простейший способ получить верность, хоть и не слишком надежный. Но эти люди мне еще пригодятся, поэтому пусть знают, что я ценю их службу.

Напоследок я приказал Богдану организовать учения. Да, это расходы, но мне хотелось, чтобы гвардия была в полной готовности. Пока неизвестно, что нам предстоит. Армия, даже такая маленькая, как у меня сейчас, не должна сидеть без дела.

Домой я вернулся как победитель. Опустив шокирующие подробности, рассказал маме и Люде, что барон согласился выкупить «Красноярский извоз». Передал колье и кремневый пистолет дворецкому, чтобы завтра тот продал их в ломбард, на что получил неожиданное предложение:

— Вы могли бы выручить больше, ваше сиятельство, если бы выставили эти вещи на аукцион. Это займет несколько дней, но если вы не торопитесь…

— Не тороплюсь, — кивнул я. — Спасибо, уважаемый. Вы сможете этим заняться?

— Да, но для этого придется ехать в город.

— Считайте, что у вас есть разрешение. Позвоните Богдану и попросите людей для охраны. Буду благодарен, если сделаете это как можно скорее.

— Конечно, ваше сиятельство.

Затем я поужинал и велел набрать себе ванну. Телу требовался отдых — я весь день провел, так сказать, на ногах, и порядком вымотался.

Горячая ванна расслабила меня, и я едва не отключился прямо в воде. Но вместо того, чтоб уснуть, принялся медитировать.

Ядро магии, хоть и пробудилось благодаря Лисице, было очень слабым. Я бы не смог сотворить сейчас даже простейшее заклинание. С тоской вспоминая прошлые возможности, я отправил энергию циркулировать по каналам, чтобы те укрепились.

Поставив на столик рядом с ванной шкатулку, полученную от Иннокентия, я один за другим брал мелкие макры и впитывал их силу, заставляя укрепляться ядро и сразу же направляя энергию на восстановление физического тела.

Я медитировал до тех пор, пока вода не остыла. За это время успел потратить десяток макров — но зато обнаружил, что у меня теперь достаточно сил, чтобы самостоятельно выбраться из ванной, одеться и своими ногами дойти до спальни. Этим я немало удивил слуг, которые считали, что новоиспеченный глава рода еще долгое время будет ездить на инвалидной коляске.

Едва я успел улечься в кровать, как в дверь тихонько постучали.

— Войдите, — велел я.

Со свечой в руке в комнату зашла Ульяна. Поклонилась и осталась стоять у двери, как будто ожидая чего-то.

— Слушаю, — сказал я.

— Я подумала, что могу помочь вам расслабиться, ваше сиятельство…

Как отказаться от подобного предложения? Тем более что Ульяна понравилась мне с первого взгляда.

Конечно, графу не стоит спать с прислугой в собственном доме… Но если никто не узнает, то можно. Беспокоиться о возможных бастардах тоже не буду — я знаю отличные и очень приятные способы избежать беременности.

Да и вообще, с помощью маны я легко могу лишить свое семя плодородной силы. Даже в моем нынешнем состоянии это не составит труда.

— Подойди, — велел я, откидывая одеяло. — Я научу, как сделать господину приятно…

Ульяша оказалась крайне способной ученицей.

— Неожиданно, — проговорил голос в трубке, когда Леонид Семенович закончил пересказывать события сегодняшнего дня.

— И это все, что вы скажете⁈ — вспылил барон, взмахивая ополовиненной бутылкой коньяка. Он уже успел солидно налакаться. — «Неожиданно»? Я разорен! Я был вынужден отдать ему фамильные ценности! Моя гвардия осталась почти безоружной! Я…

— Вы знали, что дело рискованное, — перебил голос. — К тому же действовали самостоятельно. Я лишь сделал вам предложение.

— Но что теперь⁈

— Теперь придется действовать иначе. Раз Георгий столь решительно защищает семью, нам придется быть хитрее, если хотим… Впрочем, вас это не должно волновать, барон. Вы свою роль уже выполнили. Всего доброго.