Академия Небытия. Том 2 (СИ) - Дубинина Мария Александровна. Страница 20

В этот день была еще лекция у Мехтеб, где она рассказывала истории возникновения разных видов мифических существ, включая ареалы обитания и связанные с ними суеверия. Теория шла у меня легче практики, потому что все, что от меня требовалось, это быстро писать. После сигнала об окончании занятия Рэнди подошел к суккубе, видимо, обсудить случившуюся с ним недавно метаморфозу, а я взяла под локоть Мориса.

– Есть разговор.

– А я думал, мы молча погуляем.

Я увлекла Мориса подальше от случайных ушей и сразу перешла к сути.

– Разузнай для меня об уборщике.

– Ри-и-ита, – пакостно протянул Морис и погрозил мне пальцем. – Твои стандарты покатились по наклонной.

Я стояла достаточно близко, чтобы самая нервная змейка тяпнула его.

– Так узнаешь или нет?

– Шантажистка, – не то поругал, не то похвалил Морис и подул на прокушенный палец. – Ты хоть не ядовитая, надеюсь?

– Это от настроения зависит.

Мы прошлись по аллее в самый ее конец, как погода резко испортилась. Я успела только поднять над головой сумку, и по ней тут же с силой забарабанил дождь.

– Только не говорите мне, что метеобашня опять сломалась, – испугалась я. После незапланированного полета верхом на торнадо нас больше не посылали на дежурства, от греха подальше, и возвращаться не хотелось.

– Может, дождь стоял по расписанию? – Морис задрал голову и в открытый рот упала лягушка.

Показалось, наверное.

Морис икнул, посмотрел на меня большим, как чайные блюдца, глазами, и снова икнул. Откуда-то изнутри него послышалось утробное “ква-а-а”.

– Плюнь, плюнь, плюнь! – заверещала я. – Скорее!

Морис согнулся, и я по-дружески огрела его по спине несколько раз, пока он не закашлялся, извергая на землю обслюнявленную квакушку. Она надулась, моргнула и с обиженным урчанием поскакала по своим делам.

– Какого… – начал Морис, и тут что-то холодное и тяжелое свалилось мне на голову.

Дождь превратился в обстрел земноводными, и хоть лягушки это вам не пауки, приятного все равно мало. Мы побежали на поиски укрытия и, толкаясь, ворвались в скромно притулившуюся в кустах каморку с садовым инструментом. Не помню, чтобы тут такая стояла, впрочем, нам же лучше. Морис захлопнул деревянную дверь и шумно перевел дух.

– Не помню такой погодной функции.

– Потому что ее там не было, – ответила я, шумно дыша. Проверила, не застрял ли кто в прическе, но змеи и сами прекрасно о себе заботились, и, похоже, лягушки им понравились. Пока мы бежали, моя шевелюра активно вытягивалась к каждой пролетающей мимо земноводной и хищно шипела. А потом случилось то, чего я опасалась больше всего. Одна из зеленошкурых все таки угодила в ловушку. Змейка дотянулась до добычи и несчастная лягушка исчезла внутри моих волос. На голове началась настоящая вакханалия.

– Морис убери ее! Ее сейчас сожрут!

Кракен вздохнул, ему совершенно не хотелось лезть в эти убийственные дебри, но что ради подруги не сделаешь.

Он успел пару раз увидеть отчаянно прыгающую лягушку, а потом вздохнул еще тяжелее и отстранился.

– Достал?

– Увы, я могу прочитать заупокойный молебен, если тебе это поможет.

– Фу!

Осознание того, что моя голова теперь фаршированна лягушатиной, едва не привело к печальному событию. К горлу подкатил ком, я неловко повернулась и сбила плечом садовые грабли. Морис едва успел закрыть лицо, и металлические зубцы царапнули бархатный рукав.

– Осторожнее, не оставь меня без глаз, придется тогда ориентироваться на ощупь.

Он растопырил щупальца, защищаясь от возможной угрозы со стороны тяпок и секаторов, а я в это время пыталась осмотреться практически в полной темноте.

– Жабопад закончился?

Морис приоткрыл дверь и тут же захлопнул.

– Неа, влило как в тропиках.

Я уже и сама услышала смачные шлепки по крыше. Знать бы, что это за аномалия такая, устроила бы локальный ливень над кроватью Мии, за все хорошее.

– Что за кровожадная улыбка? – насторожился Морис.

Я загадочно промолчала. Пугай своих, чтобы чужие заикались.

В кладовке было тесно, темно и скучно, Морис подпирал дверь, а я чувствовала спиной острые выступы мало знакомых мне инструментов, отчего все сильнее хотелось почесаться. Я начала нервно переминаться с ноги на ногу в попытках облегчить свою участь. Лягушачий дождь и не думал заканчиваться. Я вздохнула и чуть сместилась.

– Не вертись, а то… – предупредил Морис, но немного опоздал. Я почувствовала, как то, что упиралось мне в поясницу, поддалось напору и вдавилось в стену. И это точно было не к добру.

По полу прошла трещина, и он раскрылся внутрь, втягивая нас в черноту неизвестности. Морис взвизгнул по-девчачьи, падая на меня сверху, и мы приземлились вместе, но спину отбила только я. Кругом сплошная несправедливость.

– Ты как? – прохрипел мне на ухо Морис. Я спихнула его с себя и со старческим кряхтением села.

– Позвоночник не осыпался. Где это мы?

Пол-потолок снова стал цельным, отрезав нас путь к спасению, но вопреки всему в месте, куда мы свалились, было светло, если можно назвать светом зеленоватое мерцание настенных светильников, похожих на факелы.

– В камере пыток, полагаю?

Я тоскливо проследила за взглядом Мориса и мысленно согласилась. Помещение было небольшим, с парой арочных ниш, забранных решетками, со стен свисали цепи и кожаные ремни. Я добралась до стоящего по центру стола, но он был самым обычным, деревянным, грубым, а на нем – доска для вейцзы, я ее узнала.

– Рита, – голос Мориса вдруг стал тонким и пронзительным, – посмотри, на чем я стою?

Я опустила взгляд вниз и дернулась, вычурные туфли кракена попирали распотрошенную тушку большой лягушки, заключенную в некое подобие пентаграммы.

– Рита, там кровь, да? Это точно кровь? – Морис позеленел до цвета мерцающих вокруг фонариков.

– Да нет там ничего, – не очень бодро соврала я, надеясь, что темные потеки по краям пентаграммы всего лишь грязь. Просто бордовая грязюка, похожая на… Под взглядом Мориса я быстро сдалась: – Да, черт возьми, это действительно кровь. Ты что, испугался?

Вот уж не думала, что наш дерзкий кракен боится крови, хотя в данных обстоятельствах я могла его понять.

– Да я не крови боюсь, а этой дурацкой пентаграммы! – почти взвыл Морис. – Какой идиот ее рисовал? Почему три руны нечитаемы? А этот круг? Да это квадрат больше, а не круг! Ты знаешь, что случается, если неправильно провести даже самый безобидный из кровавых ритуалов?

– Нет…

– Я тоже! Потому что результат невозможно предсказать.

До меня медленно начинало доходить, в какую очередную заварушку мы случайно угодили, точнее, свалились.

– И что теперь будет? Это же не мы разрушили заклинание? Мы же только пришли. Морис, да не молчи ты! Для чего вообще рисуют такие знаки?

Морис зябко повел плечом.

– Ну, обычно призывают демонов.

Блин, лучше бы вообще не спрашивала!

Меня затрясло мелкой дрожью, и виной тому, как это не прозаично, был дикий холод. Неизвестный подвал, неправильная пентаграмма – кто знает, какой демон к нам пожалует на такой кривой призыв.

– Вспоминай, энциклопедия ходячая, кого призывают, принося в жертву лягушку? – Голос сорвался на шипение. Да мы замерзнем раньше, чем кто-то пожалует. Я тогда не камнями будут кидаться, а сосульками.

– Нашла демонолога со стажем, – огрызнулся Морис и принялся стаскивать с себя камзол.

– Что? – оживилась я. – Придумал способ, как это остановить?

И мне на плечи упала тяжелая бархатистая ткань. Морис неловко кашлянул в кулак и отвернулся, якобы заинтересовавшись обстановкой, а я почувствовала себя дурочкой.

– Спасибо. Но ты же сам замерзнешь.

– Кракены глубоководные существа, я не боюсь холода.

– А змеи вообще не теплокровные, так что…

– Ой, ну Рит! Дай побыть джентльменом хоть на пороге трагической гибели?

– Давай вот только без этого. Мне еще надо Мии за трусы отомстить.