Тотем (СИ) - Винд Шерил. Страница 42

Может, это Зверь наказал её за любовь к княжичу, и потому отобрал у неё ребёнка? Может, это наказание за неверность, ведь замужняя женщина не должна даже думать о другом мужчине? Пусть они не касались друг друга и Кайра никогда не чувствовала тепла от дыхания Визэра на своих губах и виске, они были близки, пусть не телесно, но — духовно. И этой связи хватало, чтобы думать, как бы всё сложилось, встреться они раньше. Как бы она жила в Скогенбруне. Сколько бы ещё прожили её родители, если бы Сэт не пришёл с войском к вратам Лисбора.

Кайра наблюдала за княжичем из окна, когда, кутаясь в шаль, подолгу сидела на лавке и бесцельно коротала время. Визэр ловко управлялся с мечом. Его рука восстанавливалась. С каждым днём княжич медведей становился всё сильнее, и с тем приближал день поединка. Весь яд вышел из его тела. Визэр заметно окреп. Он выглядел здоровым физически, но… Кайра видела, что на его сердце тяжесть и понимала, что сейчас княжич медведей остался абсолютно один в княжестве враждебных росомах. Все они считали его виновным в потери князя, но, не скрывая того, пусть и шептались реже и тише, радовались.

Радовались, что наследие лисы не прижилось, и сам Зверь против.

Кайра не видела Сэта. Князь спал в других покоях и допоздна пропадал, возвращаясь ближе к полуночи. Этна лишь качала головой, но не лезла под руку к воспитаннику. Он многих терял на своём веку, и ещё одна потеря — самая безжалостная, ударила по нему с такой силой, что князь не находил утешения. И всё же… Зная горячий и вспыльчивый нрав Сэта, Этна считала, что его молчание и нежелание оставаться с женой в одной комнате, — это не наказание, а отчаянная попытка не обвинять её. Сэт знал, что слухи, пусть и имеют основания, далеки от правды. Сердце лисьей княжны никогда ему не принадлежало. Она любила его, пока не было выбора. Он сам не оставил ей его, пока не появился Визэр. Теперь же княжна знала, что всё может быть иначе, и она могла бы жить иначе. Быть любимой в тёплом княжестве медведей, где к ней относились бы с уважением, а не пытались по случаю пнуть.

***

Рассветное солнце поднялось над лесом. Золотым лучом раскрасило деревья. Заиграло бликами на речушке. Тонкая, но сильная Мэйва точила камни, даровала жизнь всем обитателям крепости и уносила быстрыми потоками чужую горечь.

В суровом и холодном Стронгхолде даже в начале лета утром иней обжигал землю, позволяя выживать лишь сильнейшим. Кайра ступала по ней босиком, не боясь застудиться. В руках несла венок, сплетённый под стать краю из сильных цветов и гибких, но колких ветвей кустов.

В Стронгхолде не чтили лисьи традиции. У росомах на каждое событие был свой взгляд и свои законы. Поступок Кайры казался им неуместным и глупым и стал лишь очередным поводом для неприятных слухов, но она всё равно ступила на берег реки. Мэйва обожгла её пальцы по-утреннему холодной водой.

Кайра сделала вдох, словно собиралась броситься в реку с головой, закрыла глаза и прочла молитву, напевая слова тихо и ласково, будто колыбельную ребёнку. Обращая слова к Зверю и духу-хранителю реки, она пела, пока ветер подхватывал её слова и разносил их дальше, вторя ей шелестом листвы. Река журчала, то замедляя, то ускоряя бег. Где-то вдали запела птица, приветствуя новый день.

Песня-молитва прервалась. Княжна присела на корточки, едва не замочив подол сорочки, и опустила венок на воду бережно, будто ребёнка укладывала в колыбель. Едва погрузив ладони в воду, Кайра отпустила венок.

Мэйва приняла её просьбу. Подхватила венок и понесла его на своей спине, бережно огибая каменные ступы — туда, где она становилась шире и сильнее. Она уносила грусть потерь и замыкала круг жизни, обещая вернуть, что утрачено.

Подняв голову, Кайра увидела в отражении воды рыжего лиса. Он сидел на другом берегу, обвив передние лапы длинным и пушистым хвостом. Лёгкий ветерок, удивительно тёплый, подул в сторону Кайры, растрепал рыжие волосы и худую сорочку не по плечу.

Лиса не было.

Дух принял её подношение и услышал молитву.

***

В назначенный день, солнце, будто благоволя поединку, высоко поднялось над ристалищем. Жители Стронгхолда: от воеводы и до обычных дворовых мальчишек, собрались кругом, чтобы своими глазами увидеть победу князя над княжичем медведей. С самого утра они занимались приготовлением. Вымели каждую соринку с ристалища, будто боялись, что под ногу подвернётся песчинка и решит ход поединка не в пользу князя. Оружие начистили до блеска и заточили до такой остроты, что одним взмахом рассекал кленовый лист пополам.

Круглое ристалище с изображением солнца в центре было тем местом, где решится судьба и князя, и княжества. Исход поединка вызывал у росомах смешанные чувства. Они желали князю победы, чтобы очистить его имя от грязи и в очередной раз доказать всем, что нет воина искуснее Сэта. Но что же касалось Кайры… они бы отдали её без всякого поединка, чтобы больше не мозолила глаза и не портила кровь князю. Лучше бы сгинула в плену у Полоза, похоронив вместе с собой и тайну о жизни в нутре. Теперь же поводов ненавидеть и презирать её было больше.

Из-за неё наказали любимицу росомах. Сэт был строг и безжалостен, когда разлучил мать с ребёнком, но считал такое наказание милостью, ведь он оставил любовнице жизнь, и пусть она никогда не сможет вновь ступить на земли княжества без страха лишиться жизни по его приказу, она была жива. Вместе со всеми служанками, пониженными до ранга рабынь. За каждой из них тянулся тяжёлый грех, который не вымолить у Зверя.

Сколько у Сэта было сторонников, столько у Визэра — противников. Среди всей разношерстной толпы зрителей не нашлось никого, кто желал бы Визэру победы. Даже маленький Тельконтар, которому позволили оставаться на ристалище и наблюдать за ходом поединка, так и не смог выбрать сторону. Он не понимал, почему двое мужчин, которых он в равной степени считал и другом, и братом, и отцом, не ведая другой отеческой любви, вдруг сошлись в поединке, и не просто как обычные мужики пытаются померяться силой и показать девицам, как они хороши и сильны, а бьются насмерть.

И всё же на сердце Визэра потеплело, когда он увидел, как толпа расступается, пропуская сначала старую ворчливую няньку, а следом за ней — Кайру. Он боялся, что княжна не вынесет такого позора и не захочет видеть поединка. Она всё ещё выглядела бледной и в глазах её не было того живого и задорного огонька, в который он влюбился. Кайра казалась ему тенью себя былой, и он готов был о землю разбиться, только бы вновь увидеть улыбку на её лице.

Княжич чувствовал себя виноватым. Ведь это из-за его мальчишеской выходки Кайра вынуждена терпеть издевательства. Из-за него она видит поединок, и он боялся представить, какой станет её жизнь, если здесь и сейчас он проиграет князю росомах.

Визэр крепко сжал рукоять меча. Он с холодной решимостью готовился во что бы то ни стало одержать победу, и знал, что противник силён, а ярость лишь придаст ему больше свирепости в сражении. И не ошибся.

Судья подбросил в небо золотую монету. Блеснув с лучах полуденного солнца, она упала на землю между двумя воинами, и Сэт ринулся первым. Его меч с яростью вспорол воздух, едва не очертив дугу на груди Визэра. Княжич увернулся, отклонившись назад, и вынужденно перевернулся в воздухе, уходя в бок от второго удара. Атаки Сэта были быстрыми, но молодость и гибкость медведя позволяли ему быстро менять положение, уклоняться от атак и спасаться от смерти.

Впервые их мечи со звоном схлестнулись. Заскрежетала сталь. Сэт налёг на меч с такой силой, стараясь сломать защиту Визэра, что княжич медведей напрягся всем телом, чтобы устоять на месте. Казалось, что Сэт пытался показать своё превосходство силой и заставить медведя сдаться, отступить и вновь уйти в защиту. Он нарочно не давал ему ни шанса на атаку, и прекрасно знал, что меч — не основное оружие Визэра и в том он ему проигрывает.

Сэт отступил сам, вновь попытался рассечь сухожилие медведя. Лезвие меча разрезало рукав и задело кожу. Первую полосу крови росомахи приняли с победоносным воплем, но это не напугало Визэра. Ему хватило короткого мгновения, когда князь замешкался, словно желал, чтобы медведь ещё раз взвесил свои шансы. Второй удар мечом оставил кровоточащий порез на шее медведя. Тонкий и неглубокий — его было недостаточно, чтобы серьёзно ранить медведя или убить его. Меч соскользнул по дуге, и блок спас Визэра от смерти, но оставил напоминание о её близости.