Со всей силой страсти - Смит Кэтрин. Страница 16

Леди Гослинг с легкостью откликалась на флирт во всех его проявлениях. Сделав шаг в его сторону, слегка задела грудью его руку.

–  Мне стало интересно, мистер Фрайди как вы относитесь к магии?

Вот это да! Может, она слышала их разговор с Ларю? Или это простое совпадение? Выражение ее глаз говорило о последнем. Помешались, что ли, все бабы на этой чертовщине?

–  Думаю, что это весьма интересно, леди Гослинг.

–  Вы не откажетесь сопровождать меня на представление в Сейнтс‑Роу сегодня вечером?

Вот это неожиданность! Он мог легко вообразить, какое представление мадам имела в виду.

–  А что думает об этом лорд Гослинг?

Она потупилась, изображая застенчивость.

–  Мужу не нравятся такие спектакли.

–  А вам явно они по душе.

–  Да.  – Изящный подбородок приподнялся, давая ему возможность оценить безупречность кожи и заметить призыв в широко открытых глазах.  – Мой супруг не приемлет довольно много приятных вещей. Бедняга!

–  Какая жалость! Он, должно быть, лишен многих удовольствий.

–  Увы, это так.

Джек прикрыл рукой ее ладонь, лежавшую у него на локте. Сдвинь он ее на пару дюймов влево, и можно было бы коснуться ее груди, даже слегка сжать, подразнивая ее и себя. Но он не сделал этого, хотя мужская плоть именно к этому его и подталкивала.

–  Тогда я с удовольствием составлю вам компанию в Сейнтс‑Роу сегодня.

–  Отлично,  – ответила леди Гослинг низким гортанным голосом.  – Надеюсь, вы не будете разочарованы. Встретимся там.

И она ушла, унося тепло мужской руки. А он испытал странное облегчение. Причину возникшего в нем внутреннего конфликта можно было объяснить лишь потрясением, которое он испытал, столкнувшись нос к носу со своей женой. Она была любовью всей его юности. Господи, он отдал ей все! Потеряв родню, которая от него отреклась, не получив наследства, он все равно не представлял своей жизни без Сэди. Джек вдруг разозлился – как‑то по‑детски – из‑за того, что лишился ради нее всего в жизни, а она не могла пожертвовать ради него какой‑то спитой чайной заваркой.

Леди Гослинг предлагала ему наслаждение, общение и женское тепло. Он не сомневался, что Сэди будет там же сегодня вечером. Почему же еще и мадам Ларю решила пригласить его? Ему хотелось, чтобы его жена увидела, что он вовсе не тоскует по ней. С какой стати ему надо блюсти себя и выдерживать благочестие, если ей он абсолютно безразличен? Ему надо наплевать на то, что прошлое вернулось и поддало ему хорошего пинка.

Нужно как следует уяснить себе, что у него вообще никогда не было жены. Вне всякого сомнения, Сэди сама с удовольствием напомнит ему об этом, чтобы он не забыл.

Сэди одевалась, готовясь к встрече с Мейсоном, и никак не могла поверить, что всего каких‑нибудь двадцать четыре часа назад Джек Фрайди – настоящее бельмо на глазу!  – был не более чем неприятным воспоминанием, которое изредка возникало в голове.

Почему именно сейчас? Она размышляла об этом, наблюдая, как горничная зашнуровывает на ней бледно‑розовый шелковый корсет. Почему он должен был возникнуть в ее жизни именно теперь? С какой стати он вообще появился?

И почему выглядит так чертовски привлекательно? Отступив на шаг, девушка осмотрела себя в зеркале в полный рост. Джек сказал, что она выглядит отлично, но это благодаря прошедшим годам или вопреки? Время – увы!  – не так благосклонно к женщинам, как к мужчинам. Морщинки вокруг глаз – явление нежелательное. Положим, у нее пока их нет, но у Джека они появились, и он все равно прекрасно выглядит.

Даже легкомысленные веснушки, рассыпанные на исключительно правильной формы носу, не портят его. Он всегда загорал до черноты, и тут же вылезали эти солнечные пятнышки.

Нет, это неправильно он так мерзко с ней поступил, а все такой же красавчик! Ему бы подошла согбенная спина или, скажем, пара бородавок. Должна же быть на нем хоть какая‑то отметина, которая свидетельствовала бы о его грязной душонке!

Мошенница? Он ведь назвал ее именно так! Хуже того, он, кажется, верит в то, что говорит. Все годы, что они были вместе, Джек отказывал ей в талантах и даже способностях. Ей это стало понятно давным‑давно, поэтому уже не так больно ранило. Не его вина, что у него в душе не осталось веры в чудеса. Должно быть, дед выбил ее из Джека еще в младенческом возрасте, мужчина сам прокладывает себе путь в этом мире, предопределена только его кончина.

Джек отказывался верить, что есть вещи, которые человек не в силах контролировать. Поэтому, когда она в юности ошибочно истолковывала какие‑нибудь явления или неверно предсказывала, для него это служило доказательством, что у Сэди просто нет дара. А когда люди лгал и, вместо того чтобы признать, что на самом деле творится в их душах, он тоже принимал это на веру. Так ему было проще не соглашаться с тем, что она способна распознавать человеческие судьбы.

Однажды Сэди все‑таки с трудом уговорила его и погадала. Сейчас большая часть ее предсказания забылась: прошло много времени,  – но ей запомнилось, что она увидела расставание, его отъезд, разлуку. Сэди была уверена, что они обязательно соединятся в будущем, но этого так и не случилось.

До сих пор!

Она вздрогнула. К чему эти ненужные воспоминания!

–  Я почти закончила, госпожа. Может быть, затопить камин?  – Горничная подумала, что хозяйка замерзла.

Сэди встряхнулась, обрадовавшись возможности отвлечься от своих мыслей. Воссоединиться ей и Джеку было невозможно. Когда он уехал, Сэди была уверена, что день, когда она увидится с мужем, будет самым счастливым в ее жизни. Не часто ей доводилось так ошибаться. Наверное, ее таинственные способности понемногу иссякают. Годы берут свое!

Петра закончила шнуровать ее корсет и подала изумительное платье, Которое Сэди решила надеть этим вечером.

Ни модным фасоном, ни особым кроем оно не отличалось.

Для вечернего наряда все было довольно скромным – с минимумом оборок и финтифлюшек. Тем не менее, почему‑то именно в этом платье Сэди выглядела особенно соблазнительно.

Петра осторожно надевала на нее платье. Шелк заскользил вниз, ласково обволакивая тело. Сэди вздохнула, услышав его шелест. Она очень любила эту ткань. И обожала Эвери Форест, свою портниху. Та не уступала даже Уорту в таланте, и очень скоро, видимо, начнет конкурировать с ним по ценам. Но женщина была безрассудно добрая – и уступчивая – к своим подругам, за что Сэди была ей бесконечно признательна.

–  Если позволите, мадам, вы храбрая женщина, раз надеваете платье красного цвета. Оно сразу выделит вас среди всех.

Сэди улыбнулась горничной:

–  Звучит в твоих устах как официальное заявление.

–  Но это истинная правда!

Ничуть не обидевшись, Сэди хмыкнула и погладила шелк юбок. Небольшие рукава фонариком обхватили верх рук, а линия декольте опустилась на свое место. С каждой пуговкой, которую Петра застегивала на лифе, он становился уже, тесно облегая тело. Красный цвет подчеркивал снежную белизну округлостей, видневшихся в вырезе платья. И писк моды – турнюр – был подобран сзади, делая фигуру стройной и подтянутой.

Она не надела драгоценности, только пару жемчужных серег и золотой гребень с эмалью, который поддерживал пучок на затылке. Перчатки цвета слоновой кости и золотистая шаль в тон довершили ансамбль.

Сэди всегда нравились яркие цвета. Не раз мать делала ей внушение за это, но она старалась настоять на своем. В качестве свадебного подарка Джек подарил ей пару синих перчаток с отливом – как раз как павлиньи перья. Вещь дорогую, но совершенно непрактичную. Но она очень любила их. Они сохранились до сих пор, как ни странно.

–  Должна сказать,  – не унималась Петра, стоя за спиной Сэди и оценивая свою работу,  – вы потрясающе выглядите. Настоящая красавица!

Она усмехнулась:

–  Спасибо.  – Потом до нее донесся стук дверного молотка. Девушка глянула на часы.  – Какая точность!

Подхватив ридикюль, Сэди вышла из комнаты и стала не торопясь спускаться по лестнице, чтобы в гостиной встретиться со своим провожатым. Одетый во все черное, он стоял возле красной плюшевой кушетки и, сложив руки за спиной, разглядывал орнамент из маков, идущий поверху стены.