Полукровка (СИ) - Лангман Лина. Страница 40

Но стоила только словам сорваться с покусанных губ Антандры, как ее схватили за хвост волос и швырнули вперед. Девушка даже привстать не успела, как снова упала, будто у нее было необъяснимое и очень сильное притяжение к земле, из-за которого она никак не могла подняться на ноги.

Амрит хотел было кинуться к девушке, чтобы защитить ее, но тут на него накинулся какой-то уж больно свирепый буйвол, в котором, кажется, силы с каждым ударом копыт не уменьшались, а, наоборот только прибавлялись. Это то, на что готов раненый зверь, стоя на пороге смерти? Если да, то поражает до красной тряпки для быка. Поразительная навязчивость для того, кто слабее тебя самого в несколько раз.

— Сама справлюсь, — прошептала Антандра, мимолетно поймав взгляд своего обеспокоенного тигра, который не верил ни одному ее слову, но вынужденно вернулся к прилипчивому, как комар в летний сезон, буйволу. Амрит дал девушке фору в несколько минут, действительно, разобраться самой.

— Графиня Лоренц, какое вопиющее и непристойное поведение для такой знатной леди, как Вы. Что же скажут люди? — раздался как всегда насмешливый, но сейчас злой до чертиков голос Адама.

— Маркиз Атталь, какое ожидаемое и обыденное поведение для Вас. Всегда знала, что получу от Вас нож в спину. Наконец-то я дождалась этого момента, — в его же высокомерной манере ответила Антандра, успев перевернуться на спину и увернуться от следующего неожиданного удара мужчины.

Девушка схватила его за ногу и силой, не свойственной для леди ее комплекции, повалила вниз. Адам, который не рассчитывал на сопротивление, стремительно полетел вниз, на спину, в противоположную от Антандры сторону.

— Оу, как истинный мужчина, решили составить даме компанию. Рада, что решили присоединиться к «побитым и лежащим на земле».

— Закрой пасть! — завизжал Адам из-за головокружения от резкого удара затылком, пытаясь понять, где верх, а где низ.

— Как скажете, маркиз Атталь, — вскочила девушка на ноги, слегка пошатнувшись из-за боли в теле и волнообразной подошвы на ногах, с размаха и со всей силой ударила Адама в челюсть, помогая «закрыть пасть».

Заметив рядом с собой меч, которой маркиз со стойки взял еще в самом начале и сейчас так глупо выронил, Антандра, не задумываясь, схватила его и острием направила в грудь мужчины.

— У тебя кишка тонка, чтобы меня убить, — рассмеялся Адам, отплевываясь кровью из-за разбитой челюсти. — Хрупкая девушка, которая никогда не держала в руках ничего тяжелее, чем очередное платье, собралась меня убить. Это же смешно.

В голове Антандры всплыли слова Кассандры, у которой она в шутку спросила, что делать ей, неженке, никогда не учувствовавшей в драках и не державшей никогда холодного оружия, за исключением, конечно, кухонного ножа. Да и то, случаи, когда обычный, бытовой предмет попадал к девушке в руки, можно по пальцам пересчитать, еще и семь не загнутых останется. Но ответ, который дала Кассандра, посчитав, что это не шутка, а вопрос жизни и смерти, поразил Антандру. Такого она точно не ожидала.

— Если взяли оружие, то бейте. Не запугивайте соперника и не прикрывайтесь им, а бейте. Оно должно использоваться для чего было предназначено. В противном случае, любое оружие будет использовано против Вас. И, если бьете, то только насмерть и на поражение. Когда встает вопрос, кому следует умереть, то всегда своей целью Вы должны ставить своего врага. Если Вы его только раните или оглушите, пожалев его, то в неожиданный момент он даст о себе знать и нападет. Только вот Вашу ошибку не совершит и не пощадит Вас. По итогу, умрете Вы, а не он.

— Откуда ты это знаешь? Маркиза Ле Местр тебя этому учила? — с каким-то потаенным то ли ужасом, то лм потрясением спросила Антандра.

— Нет, брат учил, — так же лаконично, как и ее учитель ответила Кассандра.

Сейчас, держа твердо меч в руке, направленный острым кончиком в сердце распластавшегося на арене, как клякса на бумаге, Адама, Антандра без сожаления вонзила в грудь лезвие, выбив у маркиза Атталь удивленный и последний вздох прежде, чем он навсегда покинет этот мир и отправится в объятия Великой Матери.

— Смогу убить, когда встает вопрос, кому умереть: мне или сопернику, — тихо прошептала девушка ответ для маркиза Атталь, который он уже никогда не услышит, болезненно прикрыв глаза со жгучими и непролитыми слезами в них.

У Антандры выхватили меч и прижали к себе, укутывая, как в теплое и родное одеяльце, знакомым запахом. Ее прижимали к своей груди и быстро и неумело гладили по волосам, будто боясь опоздать.

— Ты молодец, — шептали ей на ухо.

— Молодец, что убила человека? — безжизненным голос спросила девушка, не желая получать ответ.

— Что предпочла расплатиться принципами, а не собственной жизнью, — уверенно возразили ей, обжигающими ладонями приподнимая лицо за щеки. — Антандра, послушай. Времени мало.

Не понимая, что от нее хотят, девушка с трудом распахнула глазами и столкнулась с обеспокоенными черными, в которых никогда не плескалось такое море чувств. Не было больше холодного безразличия и удушавшего равнодушия.

— Чтобы не случилось, живи, — звоном в ушах раздались непонятные слова. В смысле живи? Самое страшное же закончилось. Неужели это не конец? Неужели это только начало? Великая Мать, да когда же это бесконечный круг ада прервется?

Антандра только хотела, спросить, что за нелепицу он только что сказал, как ее силком дернули назад, вырывая ее из таких нужных и правильных объятий. От щемящей боли и пустоты в груди девушка закричала, будто в ее тело вонзились тысячи игл.

— Нет! Амрит! — закричала Антандра, протягивая руки навстречу и пытаясь вырваться из цепкой хватки трех человек. — Отпустите же меня! Бой закончился! Закончился! — с болью смотрела она, как на отбивающегося Амрита нападает со всех сторон и скручивают в бараний рог, не давая и шанса на сопротивление. На него кинулось больше дюжины человек, еще столько же оборотней в людском обличии и вдобавок несколько в звериной. — Нет!

Эпилог

О чем говорят цветы? Любовь? Нежность? Тоска? Научившись понимать язык растений, можно о многом сказать, не открывая рта. Но Антандра никогда не занималась такой глупостью. Романтика предназначена была для кого угодно, но точно не для нее.

Сидя сейчас в беседке королевского сада и попивая медленно чай, Антандра медленно сходила с ума. Ей казалось, что любой цветок, на который она только посмотрит, кричит на нее, высказывая все что думает о ней, обнажая все ее потаенные страхи и мысли наружу. Ей мерещилось, что каждый лепесток с ней разговаривал, заставляя верить, что растения живые.

Пионы говорили голосом герцогом Вайса и осуждали ее, как она могла так подло поступить. Ее оборотень напал со спины, побоявшись прямого столкновения лицом к лицу. Все напали на них разом, а потом наблюдали, как его придавливает толстое тело медведя. И никто даже не шелохнулся, чтобы помочь.

«Нет! Вранье!» — хотелось кричать девушке, пытаясь защититься. — «Вы сами так неоднократно делали, так почему я сейчас я виновата? Почему у меня есть чувство, что я Вас предала, а у Вас этого не было?» — задавалась она вопросами, но только не знала, кому они были адресованы. Цветам?

Белоснежные и невинные ромашки были ее молчаливой поддержкой. Барон Элдан, который никогда не был знаком с Антандрой, успокаивал ее ненавязчивым и сладковато-травяным запахом цветов. Он не знал, кто такая графиня Лоренц, чтобы, как все, ее осуждать и обвинять. Феликс мог ее понять, так как он умер, спасая своего волка из жгутов медуз.

«Спасибо», — говорили ее янтарные глаза ромашкам, но которые с ужасом смотрели на насмехающиеся и злорадствующие орхидеи.

«Убила! Ты меня убила!» — смеялись высокие стебли с лиловыми лепестками цветы насмешливым голосом маркиза Атталь. Даже после смерти он умудрялся действовать Антандре на нервы, заставляя чувствовать себя еще хуже, будто пытаясь утопить ее в грязи. Что, собственно, не так уж далеко от правды.