Все имеет свою цену - Воэн Дона. Страница 8

Вскоре Брайан был вынужден признать, что таксист был прав. Тащить упирающегося, матерящегося Чарльза вверх по лестнице в его спальню на втором этаже было для Брайана самой тяжелой физической нагрузкой за последние несколько месяцев. Чарльз продолжал размахивать кулаками и один раз попал в лицо Брайану, отчего тот ударился головой о стену.

Наконец они добрались до второго этажа. Брайан в нерешительности остановился, не зная, которая из закрытых дверей вела в спальню Чарльза. Воспользовавшись остановкой, Чарльз вырвался и попытался вновь спуститься вниз по лестнице.

Не деликатничая, Брайан схватил его за плечи и повернул назад. Добравшись до первой двери, он распахнул ее и сразу же понял, что эта комната, вне всякого сомнения, принадлежит женщине. Тут у него за спиной раздался голос Гизеллы Вейл:

— Что, черт побери, вы тут делаете?

Муж и его лучший друг стояли перед распахнутой дверью ее спальни. Гизелла затянула потуже поясок халата и тихо ахнула, увидев засохшую кровь на лице Брайана и залитую кровью сорочку.

— У нас возникла небольшая проблема, — произнес он. — Где комната Чарльза?

— Сюда, — сказала она и, пройдя мимо него по коридору, открыла нужную. Брайан с трудом тащил на себе ее мужа.

— Дальше я все сделаю сам, — сказал Брайан, задержавшись на мгновенье на пороге спальни.

— Не говори глупостей. — Она прикоснулась к рукам мужа, но тот оттолкнул ее с такой силой, что она ударилась о дверной косяк.

— Позволь мне. — Брайан схватил Чарльза в охапку и, не обращая внимания на молотящие воздух руки, быстро потащил его через дверь к постели. Швырнув Чарльза на постель, он придавил его своим телом. Почти сразу же Чарльз перестал сопротивляться. Он разок кашлянул, а затем комично захрапел, да так громко, что у Гизеллы вырвался сдавленный смешок.

— Думаю теперь он отключился на всю ночь, — сказал Брайан. Он поднялся и Гизелла увидела, что рана на его голове снова начала кровоточить.

— У тебя кровь! — воскликнула она.

Брайан ощупал пальцами рану.

— Летающая пепельница! — Он стал оглядываться. — Я, кажется, потерял пиджак. Не дашь ли мне чем-нибудь вытереться?

— Минутку, — Гизелла бросилась в ванную комнату и вернулась с полотенцем.

— Благодарю, — Брайан прижал полотенце к голове. Он встал, все еще прижимая к ране полотенце. — Сегодня он тебе больше не доставит хлопот, но завтра утром будет мучиться от похмелья.

— Спасибо, что притащил его домой. Ему сегодня сообщили кое-что неприятное, и он не сумел с собой справиться.

Брайан подождал, но она ничего к этому не добавила.

— Я, пожалуй, пойду, — сказал он.

— Что ты? Я не могу тебя так отпустить! — Гизелла не обратила внимания на резкую боль в ребрах. Едва ли Чарльз стал бы возражать против любезности по отношению к его лучшему другу после такой ночи. — Пойдем на кухню. Я угощу тебя чашечкой кофе и перевяжу рану.

Внизу, на пороге кухни Брайан задержался, пораженный приятным ароматом. На плите стояли горшочки и кастрюльки, а стол был заставлен маленькими бутылочками и баночками.

— Флоренс никогда не рассказывала тебе о моем увлечении? — спросила Гизелла, ставя на огонь воду.

— За последнее время у нас с Флоренс было мало времени для разговоров, — ответил он. И подумал, что, пожалуй, его вообще никогда не было.

Гизелла отмерила ложкой кофе.

— Это началось давно. Я всегда сама готовлю кремы для лица и духи для себя и своих друзей. Этому я научилась у матери. Ночью, когда не спится, я люблю спускаться на кухню. Такой здесь мир и покой! — Она выдвинула на середину стул.

Брайан сел, размышляя над тем, о чем она говорила. Интересно, подумал он, неужели ее жизнь так одинока? Чарльз никогда и ничего не рассказывал о своей жене. Еще он подумал, что Гизелла, по-видимому, не очень-то счастлива в браке.

Она подошла к нему вплотную и нежными пальцами раздвинула волосы на его голове.

— Так, рану нужно промыть, — она прошла к раковине и вернулась с чистой, смоченной водой салфеткой. Когда она склонилась к нему, прикладывая влажную салфетку к голове, Брайан почувствовал, как под халатом свободно двигались ее ничем не сдерживаемые груди. Он резко втянул воздух.

— Тебе больно? — спросила Гизелла.

— Нет, — ответил Брайан, сжав руки и пытаясь направить мысли в другое русло.

— Потерпи, — сказала она бодрым голосом, смазывая рану чем-то жидким. Он поморщился. Она на пару минут вышла из кухни и возвратилась с одеялом. — Ничего не могу предложить из вещей Чарльза. У тебя слишком широкие плечи. Завернись вот в это, а я замою кровь на твоей сорочке.

Брайан протянул ей сорочку и, завернувшись в одеяло, стал наблюдать, как она, стоя у раковины, замывала ее холодной водой.

— По крайней мере сорочка не будет безнадежно испорчена, но я не знаю, сколько времени ей придется сохнуть. — Гизелла зажгла духовку и развесила сорочку на спинке стула перед ее открытой дверцей. Затем налила чашечку кофе и поставила на стол. — Вот, выпей. Но сначала дай мне еще раз взглянуть на твою рану.

Она взяла его голову обеими руками и повернула раной к свету. Брайан почувствовал, как поднимаются и опускаются ее груди под халатом и его собственная обнаженная грудь под одеялом.

— Уже лучше, — сказала Гизелла, взглянув ему в лицо. Брайану показалось, что время остановилось. Их лица были на расстоянии всего нескольких дюймов друг от друга. Брайан подумал, что интересно было бы узнать, каковы на вкус ее губы. Он наклонился вперед, а она склонилась к нему. Неожиданно открылась кухонная дверь. Они отпрянули друг от друга.

* * *

— Мне показалось, что забрался вор, — скороговоркой произнес Хэллоран. То, что он увидел, совсем ему не понравилось: Брайан Ролингс, полуголый, в сущности соблазняющий хозяйку...

— Г-н Ролингс доставил домой г-на Чарльза, — сказала она.

— В таком случае вы, наверное, захотите, чтобы я отвез вас домой, г-н Ролингс?

Ролингс встал.

— Да, пожалуй.

Кто-нибудь другой, окажись закутанным в одеяло, как краснокожий индеец, выглядел бы комично, но, к великому сожалению Хэллорана, только не Ролингс.

— Не можешь же ты уехать без сорочки! — воскликнула Гизелла.

Опережая ответ Ролингса, Хэллоран сорвался с места, схватил сорочку и передал Брайану.

— Она уже почти сухая, — сказал он, хотя тонкая ткань все еще была влажной.

Ролингс беспрекословно натянул сорочку. Это разозлило Хэллорана не меньше, чем предшествующая сцена.

— Вы готовы, сэр? — спросил он.

— Почему ты его так торопишь? — возмутилась хозяйка.

— Он прав. Мне пора, — сказал Ролингс. Улыбка, предназначенная Хэллорану, не заставила шофера сменить гнев на милость. Едва сдерживаясь, он чуть не вытолкал Ролингса из кухни. Если Господь справедлив, думал он, то Брайан Ролингс схватит воспаление легких после сегодняшней ночной проделки.

Но воспаление легких схватила его мамаша, которая, слабо соображая, каким-то образом выбралась из своей постели и настежь открыла окно, пока все спали. От холодного ночного воздуха она простудила грудь, и через неделю скончалась. Когда она умерла, хозяин дал Хэллорану свободный день, и он провел его в кругу семьи. Трудно сказать, каким образом в обстановке общей печали Шейла сумела догадаться, что его мрачное настроение объясняется не только смертью мамаши. Уж ей-то он поведал бы о истинной причине в последнюю очередь. И все же она несколько раз спрашивала его, что случилось.

В тот вечер когда все собрались за столом, Киф сказал:

— Теперь Шейле не нужно ухаживать за мамашей. Она решила возвратиться к Мейнворингам.

— Но ведь это такая вредная сучка, — с чувством сказал Хэллоран. Он видел, как Александра Мейнворинг мучила его хозяйку. — Лучше бы ей устроиться в какую-нибудь другую семью.

— Шейле нравится этот дом, да и платят там хорошо. Если бы мамаша прожила еще какое-то время, то я не знаю, как бы мы выкрутились с нашими мизерными доходами.