Без права на измену (СИ) - Диева Полина. Страница 24

Егор злобно пнул пень, рядом с которым мы стояли. Потом поправил очки и дружелюбно улыбнулся. Не зря он мне сразу не понравился.

— Наверное, мне не стоило уродовать её лицо. Но девка и без того не была красавицей. Зато теперь она будет знать своё место.

— Ты изуродовал ей лицо?

— Ну конечно. Они же неполноценные. Я видел, как она смотрит на других мужчин на курорте и вздыхает. Мне же на работу ходить надо? Надо. Кто за ней присматривать будет, пока меня нет? Правильно, никто. Пришлось немного усовершенствовать её внешность, - парень хихикнул и хлопнул меня по плечу.

Я с трудом сдержал желание врезать ему по морде. Ну не урод ли? Надеюсь, бахвалится просто, чтобы не выглядеть слишком убогим на фоне остальных.

— Ты ей нос сломал что ли? Не волнуйся, врачи всё исправят.

— Не исправят, - Егор перестал улыбаться. – Я ей рашпилем глаз выколол и шрам на всё лицо оставил. Вот так – до губ, - он пальцем провёл по своей щеке, показывая траекторию движения рашпиля.

— Что ты сделал? – я не мог поверить своим ушам, ради дешёвого бахвальства никто такое придумывать не станет.

— Жену. Верную и послушную. Ту, которую мне должны были выдать. Вот скажи – зачем женщинам два глаза? Думал об этом? А я знаю ответ. Чтобы глазки строить! На месте властей я бы их всех уродовал ещё в младенчестве. Так было бы гуманней. Ты бы видел, как моя орала. Будто бы я её убиваю, а не улучшаю.

— Власти им клитор отрезают. Тебе этого мало? – сжал кулаки, но не стал скрывать презрение.

— Конечно, мало! Операция не гарантирует отсутствие удовольствия от акта, да и многим женским особям не нужен оргазм сам по себе. Они хотят быть обласканными мужчинами. Ты совсем ничего не понимаешь в их психологии. Какой из тебя наставник, Дим?

Да уж, не понимаю и никогда не пойму. Зато точно знаю – никто не хочет остаться без глаза с огромным шрамом через всё лицо. Рашпиль, серьёзно? Не скальпель, не битва, не нож... Рашпиль! Откуда вообще этот задрот знает о мужских инструментах?

Получается, в лагерь попадают не только слабаки и латентные гомосексуалисты, которые не хотят строить своих жён, но и те, которых нужно перевоспитывать наоборот. Учить быть мужчиной, не самореализовываться за счёт слабых. Мне до тошноты противен мой подопечный. Тем проще будет перевести его на второй уровень.

— Начнём тренировки прямо сейчас. Сколько раз отжиматься можешь?

— Что?

— Отжиматься, говорю.

— Зачем мне это? Я разработкой программного обеспечения занимаюсь.

Ага. Точно. Ботаник. Кто бы сомневался.

— Ты понимаешь, куда попал? Тебе придётся научиться стрелять, часами сидеть в засаде и быстро бегать. Посмотри на себя – ты даже охотничье ружьё в руках не удержишь. Ладно, ограничимся сегодня пробежкой.

Десять километров за три часа. Даже ребёнок пройдёт больше. Егор не бежал – он шёл. Пыхтел, задыхался, чуть не плача молил меня о пощаде и глотке воды. В какой-то момент мне стало жаль его, но его жену было жальче. Девчонка сейчас наверняка в больнице. Лежит в кровати, перемотанная бинтами, и боится в зеркало на себя посмотреть.

Девочкам с детства внушают, что внешность – самое главное в жизни, сразу после способности иметь детей. Жанна до сих пор не показывается передо мной без косметики. И это притом, что она сильно отличается от остальных! У неё была почти нормальная семья. Такая, какую и я хочу постараться создать для своих детей.

— Устал? Можем переночевать здесь.

На самом деле до лагеря меньше километра – я вёл его по кругу, но откуда об этом знать новичку? Пусть думает, что мы в глухом лесу и выбора у нас нет.

— Дим, Дмитрий. Я, правда, больше не могу, - Егор упал на колени и завалился на бок. – Мы же не в армии.

— В армии, сынок, в армии, - с иронией ответил на его мольбу и начал собирать сухостой для костра. – Здесь ещё и волки с медведями водятся. Зато у нас есть охотничий нож и зажигалка. Ты это, сухой мох собери для постели, а то простату заморозишь.

— Волки? – парень аж взвизгнул и подскочил. – Давай отдохнём немного и пойдём обратно в лагерь.

— Да ладно тебе, не ссы, - отвесил ему подзатыльник. – Они не опасней твоей жены. Если что, изуродуешь им морду рашпелем.

Глава 40

— Ирка-то здесь причём? У волков зубы, а у неё только наманикюренные ногти, - продолжил скулить Егор.

Ничтожество! Обижать слабых и беззащитных ему нравилось, а как представился случай встретить дикое животное в лесу, так он сразу девочку включил. Жаль, мне нельзя его придушить прямо здесь и прямо сейчас. Для его несчастной жены найдут другого мужа, явно лучше этого, потому что хуже просто быть не может. Но за убийство подопечного меня самого под суд отправят, попробую поправить его мозги не настолько радикальными методами.

— Наманикюренными ногтями она тебе вонзит нож в спину, будет класть крысиный яд в борщ, или закинет фен в ванну при случае. Ты инструкцию по эксплуатации внимательно читал? У них интеллект высокий и чувство собственного величия зашкаливает. Как думаешь, при таких составляющих особь женского пола простит тебе изуродованную внешность?

Чудик заморгал расширившимися от страха глазами. Мямлит что-то несуразное себе под нос. Мне пришлось серьёзно поднапрячься, чтобы разобрать его речь:

— Их же воспитывают. Ирка мне слова поперёк ни разу не сказала. И удовольствие во время секса изображала. Я потому и взбесился, что решил – её не до конца подготовили. Изгибалась же, кайфовала. Даже со мной. А если к ней накачанный мужлан подкатит? Неужто откажет?

— Откажет, конечно. Это она для твоего удовольствия притворялась. Их так всех перед свадьбой учат.

Я вспомнил Жанну и мои неумелые попытки заставить её испытать оргазм по совету Артёма. Моя жена тоже притворялась, или не притворялась... Нет. Надежды нет. Как и её клитора.

— Думаешь?

— Знаю. Моя такая же. Они все рождены для услады законного супруга и только. Секс не доставляет им удовольствия.

Больно было произносить эти слова. Сейчас я уговариваю не столько своего подопечного, сколько самого себя. Много лет я жил мечтой о браке, надеясь получить взаимную любовь, страсть и оргазм. Как долго обманывал сам себя уже после первой брачной ночи? Жанне не нравится заниматься сексом со мной, она не умеет испытывать возбуждение и мои ночные потуги были бессмысленны – она попросту притворялась. Как и другие женщины в театре. Все женщины в нашей стране. Кроме списанных медсестёр из больницы Ада.

— Дима, я не хочу ночевать здесь. Пойдём обратно. Пожалуйста!

— Обещай мне, что ты больше пальцем не тронешь свою жену.

— Обещаю. Только не заставляй меня... – в этот момент в лесу хрустнула ветка, Егор вскрикнул и прижался ко мне.

Я брезгливо оттолкнул его и решил вернуться в лагерь коротким путём. В плане воспитания решение было однозначно ошибочным, но терпеть этого морального урода ещё несколько часов не было никаких сил. Пусть уже идёт в свою палатку и спит. Так будет лучше для всех.

— Ты обманул меня? Я буду жаловаться! – Егор начал орать на меня, когда понял, что до лагеря было совсем близко.

— Не обманул. Здесь действительно много дичи, - оправдываться перед ним было противно, но только жалоб мне сейчас не хватало. – Попей водички и иди баинькать, завтра будет долгий день.

— А волки будут? – испуганно смотрит на меня.

— Ты из какого списка? – отвернулся и начал чистить от грязи обувь.

Егор ведёт себя как избалованный подросток, хотя ему явно больше двадцати. Детский максимализм, наивность, неоправданная жестокость. Что с ним не так?

— Из Платинового, разумеется, - он размазал сопли по лицу.

— Папочка протекцией обеспечил? – я развернулся, чтобы пойти к разожжённому костру, не собираясь дожидаться ответа.

Но парень свой ответ выкрикнул мне в спину:

— Мой папа – сантехник. Я сам. Всё сам! Ночами не спал – зубрил, зубрил, зубрил... Родители били меня за каждую четвёрку! Не только папа. И мама тоже. У меня по физре пять, веришь? Потому что учителю надоело видеть меня с избитым лицом после его уроков.