Садовник - Кортес Родриго. Страница 66

Позвоночник хрустнул, как сломанная порывом ветра гнилая ветвь. Сеньор Пабло охнул, повалился на колени, затем на спину, но сознания не потерял, а потому видел все. Он видел, как садовник растерянно смотрел на свои окровавленные руки и грудь, затем некоторое время размышлял, а потом, превозмогая боль и слабость, взвалил хозяина на плечо.

Сеньор Пабло видел, как его несут в его собственный, самый любимый уголок сада семьи Эсперанса; как проносят мимо каскада обрамленных ивой и миндалем прудов, заносят в знакомый с малолетства грот, сдвигают в сторону круглый деревянный щит с глубоко вырезанной на нем медузой Горгоной, как разжигают керосиновую лампу и вскрывают третью, крайнюю справа бочку с винным спиртом.

А потом его подняли и загрузили внутрь и, еще живого, законопатили черной от времени дубовой крышкой.

На следующий день Мигеля Санчеса арестовали и доставили в расположенную в здании бывшего Союза свободных арендаторов военную комендатуру. Несколько часов продержали в одной из комнат с узкими, недавно зарешеченными окнами, а потом провели в караулку, и Мигель увидел перед собой сидящего за столом Диего Дельгадо.

Мигель машинально пошевелил еще побаливающей культей, но от попреков сдержался, прошел к столу, присел на крашеный солдатский табурет и, отметив на погонах бывшего товарища еще одну звезду, вежливо улыбнулся.

— Какими судьбами в нашем городе, господин полковник?

— Тебе-то что? — устало отмахнулся бывший товарищ. — Ты мне лучше скажи, зачем ты вообще этого парня трогал?

— Ты — о Пабло Эсперанса?

— О ком же еще? — забарабанил пальцами по столу Диего. — Ты хоть знаешь, что он — герой войны?

Мигель пожал плечами.

— У него две благодарности от самого генерала Мола, — продолжил Диего, — и в свои восемнадцать лет он уже несколько раз через линию фронта ходил; в конце концов, он из приличной семьи… А теперь он пропал, и кое-кто считает, что это — твоя работа.

— Я что, похож на убийцу? — ядовито поинтересовался Мигель. — Если хочешь знать, этот ваш «герой» сам едва меня не продырявил!

— Не знаю, не знаю, — раздраженно покачал головой полковник. — Но пока все неприятности в городе именно от тебя.

— Это тебе наш алькальд напел?

— Не только, — жестко посмотрел ему прямо в глаза Диего. — Комендатура на тебя уже четырнадцать жалоб получила.

— И что теперь? — испытующе посмотрел на бывшего товарища Мигель.

— Посидишь до суда… чтоб еще чего не натворил. А там суд все решит. — Диего поднялся из-за стола и стукнул кулаком в тонкую дощатую стенку. — Караул!

За дверьми раздался грохот сапог, дверь заскрипела и распахнулась, Мигеля подхватили, подняли с табуретки, потащили к выходу, и вот тогда он не выдержал.

— Скажи мне только одно, Диего, — вывернув голову, прохрипел лейтенант от дверей. — Ты всех своих друзей в ямы кидаешь? Или только раненых?!

— А ну, стоять! — рявкнул полковник, и конвойные мгновенно остановились — прямо в проходе.

Диего тяжело подошел к Мигелю и, стиснув зубы, процедил:

— Я тебя два дня по всему городу искал! Лучших врачей привез… Но иногда приказы перевираются, даже мои…

Мигель посмотрел в глаза бывшего товарища и вдруг поверил.

— Слушай меня, Диего. Садовник Эстебан на свободе, и он еще кое-кого похоронит, не только этого козла Пабло. Отпусти меня, Диего…

Полковник скрипнул зубами, на секунду отвел глаза в сторону и отрицательно замотал головой.

— Не проси…

— Там девчонка осталась, Диего… — умоляюще произнес Мигель. — Ты же помнишь маленькую Долорес?

Полковник насупился и отошел к столу. Конвойные ждали.

— Сбежишь ведь… — тихо, не глядя Мигелю в глаза, проронил полковник и вдруг обреченно махнул рукой. — Черт с тобой! Отпустите его…

К усадьбе семьи Эсперанса Мигель почти бежал. Задыхаясь от простреливающей тело боли и через каждые двадцать метров останавливаясь, чтобы отдышаться, он пересек опустевший город, затем дощатый разбитый мост через реку, взобрался на холм и ворвался в калитку.

— Долорес! Сеньора Долорес! Вы здесь?!

Никто не отвечал.

Мигель, хромая, взбежал по лестнице на террасу, толкнул дверь, понял, что она закрыта, и что есть силы замолотил в нее кулаком.

— Долорес! Вы здесь?!

Дом ответил молчанием.

Мигель спустился по лестнице, стремительно пробежал к флигелю, ворвался внутрь и испугался еще больше: флигель был пуст. И тогда он повернулся лицом к саду и заорал что было мочи:

— Долорес! Где вы-ы-ы?!

— И незачем так кричать… — громко произнесли из кустов напротив. — Идите сюда, лейтенант…

Мигель помчался на голос. Раздвинул кусты и с облегчением вздохнул.

— Слава богу! Вы живы… Но почему же вы не откликались?

Девушка печально улыбнулась.

— Я слышала, как вы кричали, но здесь так хорошо… уютно… совершенно не хотелось никуда выходить. — Она вздохнула, бросила случайный взгляд на дом и флигель и вдруг как очнулась. — Ой, господин лейтенант, а вы нашли Пабло?

— Пока нет, — мотнул головой Мигель и опустился на траву. — Извините, я немного отдышусь, а потом и поговорим…

Мигель проговорил с Долорес больше трех часов, и девушка с тревогой и нескрываемым интересом выслушала все его версии по поводу Себастьяна Хосе Эстебана, но покинуть усадьбу отказалась наотрез.

— Доктор Фрейд — это, конечно, интересно, — покачала она головой, — но для меня Себастьян скорее защита, чем угроза. Или вы уже забыли, как он меня спас?

— Ничего я не забыл! — горячась, принялся объяснять Мигель. — Но я убежден, что Фрейд прав, и у Эстебана есть какая-то сверхцель, и вы в ней — только средство! И не забудьте, что он все-таки мужчина!

Долорес густо покраснела.

— Я не знаю, что вы имеете в виду, но Себастьяна я знаю с десяти лет, и ни разу — вы слышите? — ни разу он не повел себя не только недостойно, но даже навязчиво! Я его даже не вижу в последнее время! Просто знаю, что он здесь, и все!

— Это меня и беспокоит, — покачал головой Мигель. — У него определенно наступает какая-то новая фаза, и вам здесь оставаться опасно.

— Это в городе мне опасно, — решительно покачала головой Долорес. — А здесь я дома. И вообще, хватит об этом! Беспокойтесь о ком-нибудь другом! А я ваших сказок наслушалась!

— Я этим делом девятый год занимаюсь, — уже раздражаясь, начал Мигель, — и это не сказки, а вполне реальная угроза…

Долорес упрямо поджала губы:

— Извольте покинуть дом, сеньор Санчес.

Мигель яростно и недовольно цокнул языком, с трудом поднялся с газона, оглядел окружающий их со всех сторон сюрреалистический ландшафт и решительно покачал головой.

— Никуда я отсюда не уйду, сеньорита Долорес. Он, может, и сейчас за нами наблюдает… А потому делайте что хотите, а я вас одну с ним не оставлю.

Мигель беспокоился напрасно. О том, что полицейский нарушил все правила приличия и бесстыдно остался под одной крышей с юной незамужней сеньоритой Долорес, Себастьян не знал. Изрезанный многократно использованной и даже толком не отмытой от присохшей крови десятков других людей навахой, с жуткими гноящимися ранами, распухшим лицом и заплывшими глазами, он лежал на участке сеньора Пабло неподалеку от пруда, и впервые за много лет у него не было сил не то чтобы наблюдать за кем-то — даже подняться.

Временами он видел старую сеньору Долорес, временами ему грезились круги бытия — точь-в-точь как на той картинке из господской Библии, а временами — созданный им сад.

Ему удалось практически все, и поэтому он улыбался. Его сад изумительным образом перекликался с идеей созданных господом девяти небесных сфер.

Первая, самая высокая, просторная и пока еще свободная сфера принадлежала самой прекрасной женщине дома — юной сеньорите Долорес.

Вторая, не менее красивая и значительная, заполненная розами сфера была занята старой сеньорой Долорес Эсперанса.