Дворец для сероглазого принца - Тронина Татьяна Михайловна. Страница 14
– А что – Ганин? – вздрогнула Катя.
– Ты могла бы с ним прожить всю жизнь, не изменяя ему? А он?
– Нет, мы с ним совершенно несовместимые люди, – неохотно подтвердила Катя.
– Вот видишь! – с торжеством произнесла Фаина. – А ты переживаешь, что Алексею придется бросить Нелли... Да это самое обычное дело, я бы даже сказала – насущная необходимость! А ты места себе не находишь из-за какого-то подслушанного разговора...
– Обожаю тебя! – засмеялась Катя. Они чокнулись. – Послушай, Фаина...
– Что?
– Ты не помнишь название фирмы, в которой работает Ганин? Ну, конечно, если это нашГанин...
– Зачем тебе? – подозрительно спросила подруга.
– Так... На всякий случай, – уклончиво произнесла Катя. – Не хотелось бы с ним случайно столкнуться.
– Я не помню... – нахмурила свои смоляные брови Фаина. – То ли «Вега-плюс», то ли «Мега-плюс»... В общем, это архитектурное бюро.
– Их сейчас миллион! – с досадой сказала Катя. – Ладно, будем надеяться, что Ганин меня не найдет.
– Не уверена, что он одержим желанием найти тебя, – засмеялась Фаина.
– Это точно! – засмеялась и Катя.
Они ели пиццу и пили вино. Две подруги, которым все было по плечу.
– Послушай, Фаина...
– Да, Катюш?
– А твой муж, Глеб... Как ты думаешь, он никогда не изменял тебе? – с любопытством спросила Катя.
– Не знаю, – равнодушно пожала плечами Фаина. – И знать не хочу...
– Тебе все равно?
– Нет, мне не все равно! – внезапно разозлилась та. – Телегина, давай поговорим о чем-нибудь более интересном...
У Кати в сумочке внезапно зазвонил телефон.
– Алло!
– Солнце мое, это я...
– Алешка! – обрадовалась Катя, прижимая к уху мобильник. – Куда ты пропал?
– Я никуда не пропадал... Послушай, ты звонила мне позавчера домой?
– Да.
– Катя, я же тебя просил!
– Но мне очень хотелось услышать твой голос! Я соскучилась! – капризно протянула она.
Фаина усмехнулась, допивая вино.
– Хотела бы я увидеть твоего Алексея... – негромко произнесла она. – Чего ты его от нас скрываешь?
– Где ты? – спросил Алексей. – Ты не одна?
– Я с Фаиной. Сидим в кафе и болтаем о всяких пустяках! – засмеялась Катя. – Когда мы встретимся? Петренко еще в отъезде?
– Нет, у Петренко больше встречаться не будем.
– Почему?
– Есть кое-какие причины...
– Она знает? – встревожилась Катя. Она имела в виду Нелли, и Алексей, конечно, сразу понял ее вопрос.
– Нет, она не знает, – ответил он немного недовольно. – Просто... я не хочу вызывать у нее никаких подозрений раньше времени.
Начался февраль.
Все было по-старому, без изменений. С одной стороны, это говорило о некоей стабильности, а с другой...
«Это зима во всем виновата, – думала Катя, вертя в руках уже готовую деревянную фигурку. Получилось дивное создание – то ли животное, то ли мечта... От того, что Катя на сей раз не слишком следовала лошадиной анатомии, новая скульптурка напоминала какой-то сказочный персонаж. – Нет ничего скучнее и неприятней московской зимы!»
Она кинула взгляд на календарь, стоявший рядом, и вдруг вспомнила – сегодня у Лаэртова день рождения! Она сто лет об этом не вспоминала, а тут вспомнила...
Катя набрала его номер, моля бога, чтобы трубку взяла не Вера Петровна.
– Слушаю вас... – сонным голосом отозвался бывший муж.
– Толик, привет! Ты что такой скучный? – засмеялась Катя. – Я тебя поздравляю...
– Катюша, как мило! – растрогался тот. – Приходи. У меня, можно сказать, юбилей.
– Да, сорок лет – это не шутка! Но сорокалетие, кажется, не принято отмечать...
– А я и не отмечаю, – вздохнул тот. – Сижу вот, пишу монографию... Приходи.
– Но... но как же Вера Петровна? – осторожно спросила Катя.
– Мама в отъезде. Она сейчас в Петербурге, у своей старой подруги.
Катя вмиг отмякла.
– Хорошо, приду! – обрадовалась она. – Я даже знаю, что тебе подарить...
Она посмотрела на лошадку-мечту, которая стояла перед ней. Лаэртов когда-то давно, когда они еще были вместе, выпрашивал для себя хотя бы один образец ее творчества...
– Сама не знаю, отчего это я сегодня такая добрая! – продолжила она, смеясь. – Ладно, через час буду – только Мику отведу к бабушке...
– Я не хочу! – завопил из другой комнаты Мика, который, оказывается, не пропустил ни одного слова из ее разговора. – Я не маленький, я вполне могу остаться дома один!
– Можешь взять его с собой, – предложил Лаэртов любезно. – Я буду только рад повидаться с Мишенькой...
– Нет, он не даст нам поговорить, – отмахнулась Катя. – В общем, жди меня через полчаса...
Она и в самом деле очень быстро добралась до его дома.
– Катенька... – с распростертыми объятиями встретил ее Лаэртов. – Господи, как я счастлив! Честно говоря, не надеялся, что нам еще когда-нибудь удастся встретиться...
– Ну-ка, дай на тебя посмотреть, – Катя довольно бесцеремонно вертела бывшего мужа в разные стороны. – Кажется, не изменился...
Но она покривила душой – Толик постарел, и залысины надо лбом угрожающе увеличились. Огромные очки в пол-лица, мешковатые брюки, безобразный жилет с вышивкой...
– Мама подарила, – улыбнулся Толик, заметив Катин взгляд. – Она ведь замечательная рукодельница...
– Ну да... – неопределенно хмыкнула Катя. – А вот тебе мой подарок.
Она достала из свертка лошадку.
– Боже мой... – Лаэртов едва успел поймать свалившиеся с носа очки и дрожащими руками водрузил их обратно на нос. – Какая прелесть! Катя... у меня просто нет слов!
Он так искренне, простодушно радовался, что она не выдержала и чмокнула его прямо в лоб.
– Надеюсь, Вера Петровна не выбросит мой подарок.
– Катенька, ну что ты такое говоришь...
– Шучу, Лаэртов, шучу!
– Да, ты помнишь «Песнь о вещем Олеге» – бессмертное творение Пушкина? – вдруг с интересом спросил он.
– Конечно, Толик. Не так давно Мика учил его наизусть – как же мне не помнить! А ты это к чему?
– Дело в том, Катенька, что Пушкин написал свое стихотворение по «Повести временных лет» – древнерусскому литературному памятнику. И есть сведения, что легенда о полководце и его коне восходит к исландским сагам!
Они прошли в комнату.
В этом доме Катя с Микой жили несколько лет, и он был ей почти родным. Почтенная мебель красного дерева, заваленный бумагами письменный стол, тяжелые темные гардины на окнах – Вера Петровна не терпела яркого света... «Моя разлюбезная свекровь, похоже, вампир», – не раз в разговоре с подругами иронично замечала Катя.
Тускло светил торшер с абажуром из желтого шелка.
– Настоящая профессорская квартира... – пробормотала Катя. – Чем будешь угощать, Лаэртов?..
– Минуточку... – тот поставил на журнальный столик бутылку кагора и блюдце с докторской колбасой. – Я, знаешь ли, ничего особого не успел приготовить...
– И правильно! – серьезно произнесла Катя. – Ни к чему нам объедаться.
– Ну да, – сконфузился Толик. – Мало ли что...
Катя, поджав ноги, сидела на мягком кожаном диване. Толик подал ей стакан с кагором, и они чокнулись.
– Все, как в старые времена... – вздохнул он, деликатно присев на свободный краешек. – Я, знаешь ли, до сих пор тебя вспоминаю. Тебя и Мишеньку. Зря ты его не привезла...
– Послушай, Лаэртов, ты ведь мог бы своих детей давно завести! – рассердилась Катя. – Почему ты не женишься?
– Да все как-то некогда...
– У меня гениальная мысль! Помнишь Зою? Ну, Зою Личутину... Она как раз развелась и теперь совершенно одна.
Но Толик не проявил никакого энтузиазма.
– А ты-то почему одна? – тихо спросил он. – Ты же... ты такая красивая, такая яркая... Ты – как солнце!
– О, Лаэртов, ты мне льстишь... – растроганно сказала Катя. – Но я вовсе не одна. У меня есть... есть человек, которого я очень люблю.
Толик быстро-быстро заморгал.
– Кто же он? – спросил еще тише.