"Фантастика 2023-142". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Брай Марьяна. Страница 79

— Ну, самая главная причина — ты хоть иногда будешь только со мной наедине, а вторая — ты сможешь давать людям работать самостоятельно. А если смотреть далеко — это крайний дом в будущем поселке, мы будем двигать строительство в эту сторону. У людей будут большие земли, и расстояния между домами будут большие — помнишь, ты сама говорила о том, что при строительстве нужно сразу рассчитывать эти мелочи. У тебя же рот не закрывался, когда мы ехали с плато в первый раз, — он словно вспомнил этот момент, и обнял мои плечи.

— Я думала ты не слушаешь глупую девчонку.

— Я и раньше слушал тебя. А сейчас, когда в тебе стало так много рассудительности, тем более. Я думал обустроить новый поселок, только вот не знал зачем он нужен и где строить. А когда мы пришли сюда, я понял, что это именно то, что нужно. А потом я увидел твой взгляд на это место, и решил, что мы молча думаем об одном.

— Драс, я так надеюсь, что у нас все получится, — сейчас мне было не так страшно, потому что мы поделили обязанности на двоих, а значит, и ответственность. Пусть кто-то другой и сильно позже изобретет порох, значит, будет меньше войн.

— Обязательно, Сири, обязательно получится.

Летом начали ставить дома, которые рубили зимой. У нас было уже восемнадцать семей, и если учитывать, что мы были первой, это достаточно много. Хорошо, что в поселке будут дети, и мне опять есть над чем подумать — нужно приготовить женщин, которые будут воспитателями и учителями именно для детей. У меня тоже будут дети. В ближайшее будущее один, и здесь нет УЗИ, чтобы понять кто это, но Драс утверждает, что это девочка.

К нам шли люди из Сориса — города, в котором жизнь не кипела больше так как раньше. Мы принимали людей, которые шли в дружину — это было основным условием, чтобы жить у нас. Вечера у нас дома были самыми плодотворными — мы с Драсом обсуждали все нововведения детально, и только потом несли в народ.

Новые люди должны год прожить и трудиться на общих условиях. Это стройка, охота, смена караулов на форпостах. Люди за год узнавали все окрестности в сотнях километров. Да, сейчас у нас не было врагов, но это дело времени. Мы больше не могли быть такими беспечными, да и шайки васаров, которых не могли поймать, все же были. Через год дружинник мог построить себе дом в поселке, привести жену, которая могла найти работу и для себя. Гор стал достойным заместителем, и решал теперь многое самостоятельно. Мы занимались введением в этот мир нового.

Река весной разливалась так, что пройти можно было только по ней, и только из поселка. Назад можно было вернуться на ренее, чем через месяц. Это били два — три месяца полной изоляции, но в то же время мы были в это время в полной безопасности. Мы строили большие лодки, что шли в одну сторону — мимо деревень к Среднему морю. Так мы продавали железо. Обратно на новых, купленных в Сорисе и деревнях, лошадях и телегах, мы привозили в поселок все необходимое.

Внизу, перед входом в ущелье был самый большой форпост. Его разместили так, чтобы с него было видно такой же, но на плато. И с точки на плато было видно нижний. Конечно, не сам форпост, но сигнальный дым. Сверху долина внизу просматривалась так далеко, что захватывало дух. При проверке оказалось, что сверху видно дым от костра, что разожгли путники через сутки дороги от плато.

Руду добывали теперь более серьезно — для горнов использовали силу воды, и мы вместе с Драсом ездили к месту, где трудились горняки. Мы придумывали новые и новые способы, опробовали. Иногда нам приходилось жить там неделями. Горнякам полагался дом, но многие хотели жить здесь же — у реки. Так возникла вторая — нижняя часть поселка, которая находилась в одном дне дороги.

Теперь у нас было в достатке чугуна и железа. У нас была своя посуда и оружие, которое по разъяснениям южан и Драса ковали кузнецы. Пилы были еще плохи, но все равно, пользовались успехом, когда нужны были доски. Инструмент для обработки земли стал другим — я на пальцах объясняла, что такое плуг. Раньше у них были только бороны, но новые земли требовали серьезного подхода, а людей мне было жаль.

Бумагу начали делать в серьезных масштабах, и я часто пробовала новые смеси для ее изготовления. В день делали не менее сотни листов — для нашего первобытного строя — вполне значимая цифра. Стали добавлять в бумагу растения с острым вкусом и она перестала интересовать насекомых. Чесночную травку начали сажать целыми огородами. Я слышала, что чернила делались из жженых виноградных косточек — сажа от них самая черная. Я жгла все, что видела — кору всех деревьев, косточки от ягод вроде вишни, только мельче и кислее — их мы собирали и сушили на зимние компоты. Хорошей заменой стала смесь сажи от коры дерева с вишневыми ягодами и от вишневых косточек. Я смешивала ее с водой как можно гуще. Она текла, прописывалась не равномерно, но это были буквы. Перья мы точили всю зиму и весну, пока не нашли самый правильный метод заточки. Приходилось часто макать в чернила. Но, писателей здесь пока нет, значит, для самого основного — достаточно. Я не остановлюсь на этом, нужно постоянно все улучшать.

Корабля за южанами так и не было. К началу осени мы пришли к тому, что нам придется отпустить этих людей, поскольку им была обещана свобода, и они трудились вместе с нами на голой земле, дали много знаний по оружию и рудникам. Весной один из них позвал меня съездить к реке, но только не здесь, а выше по течению. Драс сначала сдвинул брови, но потом собрал людей, и мы выехали. Мне теперь позволяли ездить только в телегах, которые по моим рисункам снабдили кожаными ремнями, и они стали не такими трясучими как раньше. Телеги снабжали крышами. Карет не было, но были более удобные повозки, где можно было и сидеть, и лежать. Для Севара у меня была готова новая задача — собрать эдакий мини — вагон, который можно впрягать в тройку. Легкий, но просторный для путешествий больше трех дней. В нем можно поставить печь типа буржуйки для ночевок.

— Вот, видите, есть песок темный, а есть крупный и светлый. Такой есть на море. В реке его мало, в море больше. У вас сейчас есть горны, где можно добиться сильного огня. Там можно расплавить песок, как научил нас одрус Ваал. Только не все пески дают крепкое стекло. Надо пробовать. Вам надо в дом окна ставить. Пробуйте этот, только сначала надо его ломать, делать мелким. Больше я не знаю, тала Сири, — южанин хотел дать нам то, что знает, и ему было немного стыдно за то, что этого было мало. — Я ездил за таким песком, и одрс говорил, что он есть на побережьях, где часто бывают приливы и на берегах рек в местах, которые часто разливаются.

Мы сделаем плавильни и у нас обязательно будет стекло, хотя бы на окна, мне очень хотелось, чтобы дома стали приветливее, светлее.

Геологов у нас нет, и Ваал отказался разговаривать. Морить его голодом и выпытывать знания я не разрешила. Пусть тогда сидит один, и думает о своей жизни.

Почти одиннадцать здешних месяцев длилась моя беременность к концу лета Драс привез к нам в гости Исту. Они приехали с Ютой и Севаром. Юта часто приезжала с отцом, а вот Иста, постоянно занятая домашними делами, бывала только пару раз. Иста с Ютой жили в нашем доме, а Севар сам напросился в поселок — хотел увидеть все новшества.

— Иста, Драс сказал, что привезет знахарку, или кого там у вас привозят на роды, — я страшно боялась каждый день. Я боялась за ребенка и за себя. Да, наши предки рожали под телегами, но я-то знаю, что это такое, и фиг его знает — как все пройдет без людей в белых халатах, без лекарств и кесарева сечения в случае, если что-то пойдет не так.

— Сири, ты что, у нас каждая женщина, что родила, знает, что нужно делать. Никто не умер во время родов, потому что Родана сама говорит женщине о каждом шаге.

Да уж, верьте вы там какой-то мифической богине, которая будет шептать в этот момент. Мне было чертовски страшно, но я не говорила Драсу. Ему было страшно так, что он передал все дела Гору, и не отходил от меня ни на шаг, хоть я и планировала сразу после родов, по большой воде на большой лодке спуститься в Сорис. Да, да, я была убеждена, что через пять месяцев после рождения ребенка мы все отправимся на сплав.