"Фантастика 2023-142". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Брай Марьяна. Страница 85

Обозы вернутся через пару дней, и нужно будет встретиться с Браном и Оми. После того момента, когда Оми узнала, что мы были мужем и женой, мы не встречались. Она тогда даже разговаривать со мной не стала, только зыркала глазами и говорила лишь в случаях исключительной важности этих слов, ну, или отвечала на мои вопросы. Я боялась, что нашла на свою голову врага, но когда они уехали в Сорис, ближе к морю, верфи, все забылось.

Сейчас я не знаю, как себя вести, и чего ожидать от нее, ведь нам придется держаться вместе. Первыми пойдут мужчины, потом женщины и дети, и закрывать нашу группу снова будут мужчины. Со мной будет Юта, Сига и Оми. То есть, мы в любом случае будем постоянно рядом.

Снег уже осел, но ехать можно только верхом и очень медленно. Ночами температура опускается примерно до минус восьми – десяти. Нам еженощно придется строить два чума. Я опробовала их дома, и люди научились быстро собирать и разбирать их. На месте остановки мы будем рубить молодые деревца, составлять стогом и заматывать взятыми с собой тканями. Внутри обустраивать кострище, и на нем готовить ужин. Вернее, даже наоборот – сначала кострище, а вокруг него, как уже прогорят угли, разбивать домик. Я все чаще думала – стоит ли брать детей, но оставить их для меня было еще страшнее.

И этот Ваал – Севал, что чаще стал приходить в мою голову. В общем-то он все эти годы под хорошей охраной, проверяем ежедневно и на наличие подкопов, и на его поведение. Охранники уже научены всем этим уловкам, как охранники тюрьмы Алькатраса. Но он стал иным – если раньше он гордо поднимал подбородок и не хотел даже смотреть в мою сторону, когда я входила, то сейчас смотрит как-то странно. От этого взгляда мне не по себе. Из модного хлыща, выступавшего передо мной на приеме, в шелковом платье, с бокалом виски в руке, он превратился в оборванца, а теперь, когда и этот фирменный взгляд сполз с него, стал жалок и никчемен. Я знала, что его голова содержит знания, которыми не владею я. Но просить его я просто не могла – это признание своей капитуляции, своей неправоты.

А вообще, казалось, живи и радуйся, расти детей, добавляй нового в жизнь этого мирка, но нет. Может, это истерический склад характера, или же неумение сидеть на месте, но год назад я начала поднывать на тему разведки земель.  Сначала вопросами, вроде: «Драс, а как ты думаешь, севернее много земли, или наши земли – то же остров, и Большое море омывает его?». Он отвечал, что Бран не смог обойти севернее наши земли, что это просто берег, но и западнее, береговая линия не сужалась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Потом я аккуратно предложила «прогуляться» летом неделю в одну сторону, чтобы разведать, но Драс коротко отрезал: «Нет», и передал в мое ведомство новые земли под пшеницу. Полгода я «пахала» как лошадь на цыганской свадьбе – голова в цветах, попа в мыле, но как-то все разгребла и дело пошло само. И я начала снова стенать о том, что мы как жили дикарями, так и умрем, дикарями.

А потом я сделала ход конем. Конь, в виде наших детей, якобы случайно, узнал, что вообще-то, можно не сидеть сиднем дома, а покорять новые земли, искать новые угодья для охоты и земледелия, можно искать новую руду. И когда дети начали играть в экспедицию: разжигали костры во дворе на скорость, собирали домики – юрты и бегали по снежному насту, привязав к валенкам снегоступы, о которых я вспомнила совсем недавно, и облегчила жизнь охотникам этой зимой. Лыжи у них уже были.

И тогда плотина с названием «нет», которую воздвиг между мной и походом Драс, дала течь. И в какой-то из вечеров, когда мы уложили детей, я снова завела пластинку о том, как красивы и велики новые земли, какими героями для будущих поколений становятся мужи, открывшие их, и, что могут обнаружиться ранее невиданные селенья, которые тоже вздумают расти в нашу сторону, а мы потеряем земли, так и сгинув в истории – не великие и не открыватели.

- Сири, иногда мне кажется, твоим языком говорят десять человек, но один из них не имеет ни страха, ни головы. Летом у нас столько дел, что мы не можем и отойти от города, а зимой походы просто опасны – мы не знаем, сколько там зверья, и замерзнуть ночью и заморозить детей – так себе план, - он повернулся ко мне в постели, и говорил очень серьезно.

- Мы можем сходить в то время, когда вода вскрывается, и наш город находится в полной безопасности. У нас есть люди, которые могут вести все дела и без нас. Иначе, мы просто погрязнем в этом быту, и станем тенями самих себя. У нас есть оружие, и даже Сига стреляет из лука. Мы возьмем много мужчин – охотников, которым ты доверяешь. Мы поставим там столбы, на которых отметим наши новые земли. Ты видишь, что через пять – шесть лет земли здесь, на плато, закончатся, и тогда, нужно либо переходить на другой берег, либо оставлять этот город вот таким – не большим.

- А в чем проблема, если мы ниже, ближе к Укламы разобьем новый город? – он смотрел мне прямо в лицо, отклоняясь от свечи, чтобы не загораживать головой мое лицо.

- В том, что Уклам тоже будет расти, а наш Зарам, закончив расти, лет через двадцать станет поселком стариков, потому что молодежи негде будет поставить дом и занять земли. Мне понравилось это плато, потому что в сторону севера нет границы, и город здесь должен быть сильным, мощным. И расти он должен на север, занимая и занимая территорию.

- Чтобы в городе была сильная армия?

- Да, только богатый и сильный город сможет содержать такую армию. Вот увидишь, обнаружится, что там, дальше, могут быть поселения. Как и с югом. И я не хочу, чтобы с севера к нам случайно кто-то пришел. Или, когда мы выдвинемся с расселением людей, окажется, что земли уже заняты. Давай подумаем о следующих поколениях, оставим им наследие, за которое они будут нас воспевать, а не ругать.

- Я не знаю, как ты это делаешь, женщина, но ты делаешь из меня нитку, как из шерсти. И мне страшно от того, что я как смола, когда должен сам думать, сам принимать решения, - он лег и отвернулся от меня.

- А я не настаиваю, я предложила тебе что-то новое потому что у меня больше времени на обдумывание, а ты постоянно занят. Если бы было время, ты и сам бы к этому пришел, - я обняла его спину. – Скажешь, что не идем, значит не пойдем ни в какое путешествие.

- Вот! Я же говорю! – он резко повернулся и обнял меня, прижав руки вдоль тела. – Вот, Сири, ты представляешь все так, что у меня не остается выбора, а потом говоришь, что выбор делаю я, и решаю я.

- Ну, все идеи у нас – твои!

- Все, хватит, я и так чувствую себя дураком. Отправим обоз и по его возвращению пойдем в твою экспедицию, - он кусал мне легонько щеки, к которым вдруг резко прилила кровь, а исследователь внутри меня орал:

"- Йес, йес, да, мы сделали это, ура, кавабунга, мы идем на север" - и вспомнила шакала из мультфильма про маугли и засмеялась до слез и обиды, что не с кем поделиться этой шуткой.

Мы идем на Север!

Глава 6

Утром над входом в нашу комнату красовался лист бумаги, который я расписывала вензелями и арабесками вокруг текста пока все спали. Текст гласил: «Здесь живет великий и всемогущий Драс – завоеватель новых земель». А ниже, как можно мельче добавлено: «Драс – домосед живет в другом месте».

- Сири, почему другие мужчины утром жадно едят и уходят работать, а я читаю послания? – в голосе был смешок, значит, все хорошо. Хозяин голоса входил в кухню, где я жарила яичницу.

- Может, потому что жены их боятся, и не рискуют рассмешить? – я собрала волосы на его голове в пучок и завязала узлом. Долго же я привыкала, что волосы здесь у мужчин богаче женских. Он выглядел как парень с рекламы ножей, или скандинавского фильма, или парфюма.

 Но все эти воспоминания – о рекламе, о парфюмах, и даже запах дизеля в мороз, который мне почему-то всегда нравился, стали исчезать, словно это было сном. Начали стираться. Наверное, память забивает их в дальний угол сарая, как ненужные вещи, что вывозят на дачу, или выносят на балкон.