"Фантастика 2023-142". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Брай Марьяна. Страница 97

- Быстро ешь, быстро, пока никого нет. Вас кормят?

- Да, рано утром нам дают теплое молоко, наверно, сразу после дойки. И вечером дают это вареное тесто.

- Ешь мясо, - я встала и подошла к двери. Как только услышала, махнула ей рукой, и села рядом с блюдом, набив рот.

Вошла Мухара с белой шубой из волка и большим отрезом. Я глазами показала, чтобы она отдала его Сиге. Та неуверенно передала и отошла. Я встала, показала Сиге, что хочу, чтобы она надела на меня шубу и после этого махнула головой на толстое покрывало, в которое куталась сама. Сига накинула его на себя, взяла ткань и пошла за мной. Мухара не отставала.

Как только мы спустились с крыльца, я повернулась к женщине и взглядом показала на каморку, она пошла в сторону двери. Ворота были закрыты. И открывать их передо мной не собирались. Я подошла вплотную, взяла сырую горсть снега и размазала надпись, которую делала в день прихода. Руки стали черными.

Охранники не знали, как реагировать. Я посмотрела на одного, потом на второго и выкрикнула их любимое «Ха», что, скорее всего, значило, что нужно что-то сделать. Позади я услышала шаги. Оборачиваться не стала. Ворота начали открывать, и мы вышли. Я понимала, что следом за нами идет их правитель – именно поэтому нам открыли ворота.

Мы молча прошли до большого бассейна, я не раздумывая, разделась до гола, разбрасывая свои вещи и вошла в воду. Легла в ней и решила просто подумать, раз поговорить с Сигой не получится. Лишь бы он не выгнал меня из той комнаты. Я оттолкнулась от стены этого маленького водоема и когда достигла другого каменного борта, повернулась и открыла глаза.

Сига стояла одна. Я глазами спросила «где он?»

- Как только ты легла в воду, он развернулся и ушел, - шепотом ответила Сига и присела ко мне. – Ты совсем его не боишься, Сири? Даже его солдаты вздрагивают, когда он начинает говорить.

- Боюсь, Сига, ты не представляешь, как я его боюсь. Расскажи мне все, Сига, как тогда, на Юге, рассказывай шепотом, а я буду петь тебе.

Я пела «С чего начинается Родина», а она рассказывала, что из леса в них стреляли, но когда они все вышли, оказалось, что ранены все наши люди. И они стреляли только в руки и ноги. У них сильные стрелы, и пробивают до самого оперенья. И руками враз их не сломать, чтобы вытащить. Никто даже не смог сопротивляться.

Их сразу увели через лес, некоторые солдаты собирали лошадей. Когда привели за ворота было уже светло. Здесь же, перед этим домом заковали в цепи, мужчин увели за ту дверь, Сигу с Оми в другую. Сломали и вытащили стрелы, замазали раны. Оми несколько дней лежала в жару, а за стеной ночью стонали мужчины.

К нам кто-то шел в тумане от ворот, я поторопилась замотаться в ткань, накинула шубу. Сига собрала разбросанные мной вещи. Перед воротами стоял хозяин этого стана и был намерен говорить. Это было видно по его лицу. Я посмотрела ему в глаза и прошла мимо в сторону его дома. Мы поднялись по лестнице и вошли в комнату. На шкурах лежали чистые штаны и туника.

Я быстро переоделась, замотала волосы тряпкой и села на кучу шкур. Сига села на полу в углу. И вошел Харкам.

- Я хочу говорить с тобой, - он чуть наклонил голову и тут же поднял ее.

- Пусть все сыновья будут с тобой, Харкам.

- Только старший!

- Нет, все, Харкам, я буду говорить со всеми. Зачем ты отдал воде харшам?

- Они сыновья ассарок, они не годятся быть воинами.

- Нужны все твои дети, Харкам, рожденные и не рожденные, только так я буду тебя слушать, Харкам, - у меня забрезжила идея, которая могла выгореть, или завалить все это дело к чертям собачьим.

Он вышел, и мы с Сигой снова напали на блюдо с мясом. Мой желудок, наконец, начал чувствовать сытость, но сердце стучало все сильнее и сильнее от страха.

Глава 18

Хозяин хара, как они называли поселение, никогда не стучал. Он входил в комнату, когда хотел. Я не знала – чем он занимается днем, но ночевал он всегда на своей куче шкур. Я отложила из своей кучи несколько шкур, и дала понять, что Сига будет спать здесь. Она принесла из женской комнаты гребень, которым расчесывала мне волосы. После источника они были шикарными. Я не заплетала их – это было моей ролью.

- Сига, расскажи мне, где Оми? – я не хотела думать о ней плохо, но боялась, что она выдаст меня.

- Муха́ра говорила ей с первого дня, что надо стать ассарой  и служить господину. У них это рабыня. Женщины рабыни делают всю грязную работу. Здесь есть мальчики -–светлые, как мы с тобой, но они смотрят на господина, как на Бога. Наверно их забрали совсем маленькими.

- А где она сейчас? Где Оми?

- Она ее увела в женский дом.

- Что в женском доме, Сига, гарем?

- Что такое гарем, Сири?

- Ты же была в женском доме?

- Муха́ра водила нас с Оми туда. на верхнем этаже живут его жены. Их пять или шесть, я не поняла, может там были и служанки. А на первом живут ассары. Но у них есть дети, Сири, там в одной комнате живут человек двадцать, и там младенцы и дети лет до шести. Там, наверно, десять детей - они на руках у матерей, которые кормят их грудью, они бегают между ними. Там ступить негде - везде кто-то сидит или лежит. Там тепло, но пахнет просто ужасно - они моют ноги, после туалета моются из чайника, но тело полностью они не моют, и голову не моют. Они ждут лето, говорят, что в холод нельзя мыться -– можно умереть.

- Она не заставляла вас остаться там?

- Я подумала, что эти ассарки тоже почти жены господина, и отвернулась к двери, не захотела остаться там. Оми повторила за мной. И тогда нам стали давать только этот бульон, который становится мучным киселем, когда там сварят это тесто. Сначала мы не ели, а потом я просто не смогла ходить голодной.

- Там, внизу, есть еще женщины в цепях. Ты не говорила с ними?

- Одна плакала постоянно, когда мы пришли, и я погладила ее, и спросила болит ли у нее что-то. Тогда Мухара избила ее полотенцем. Не меня, а ее – теперь она сама держится от меня подальше. Я боюсь, что меня заберут обратно, Сири.

- Попробуем оставить тебя здесь. Но я не знаю, что будет с нами, Сига.

Когда Харками не было, мы смотрели в щели в полу – мужчин кормили, хоть и редко, и недостаточно.  Они почти постоянно спали, видимо, после ран и от маленького количества пищи.

Вечером резко открылась дверь и вошел Харкам. За ним вошли три его сына, и четыре женщины в покрывалах. На их руках были дети. Двое совсем младенцы, один лет трех, и один лет пяти. Он указал всем сесть. Я не готова была к представлению, но они никогда не были на приеме у психолога, значит, представим, что семья не дружная, и попробуем с ними поработать. Только, вот, они не должны возлюбить друг друга.

Я посмотрела на старшего сына Харкама. Ему лет двадцать – двадцать три, он не похож на отца, если это и правда, его отец. Но он копирует его мимику – так же кривит губы – выглядит это так, словно у него сохнет нос, и он подтягивает губу вверх, тем самым расширяя ноздри.

- Говори, - я резко заговорила со старшим.

- Что говорить? – парень был борз и самоуверен. Конечно, старший сын, он уверен, что он ближе всех к отцу и именно он унаследует его хар.

- Всё! – я выдохнула ответ и стала смотреть на пол.

- Я Харас, - уверенности ему было не занимать, и он, как и я, замолчал и начал кривить верхнюю губу, выражая свое неуважение ко мне. Он явно был уверен, что все эти легенды, о которых говорит отец – старье.

- Что ты хочешь, Харас?

- Служить своему господину – моему отцу! – он даже наклонился, чтобы прокричать мне это в лицо.

- Врешь. Ты хочешь занять место своего отца! – я тоже наклонилась и выкрикнула это в его лицо, зеркаля его поведение.

Он не ожидал, во-первых, такого поведения от женщины, во-вторых, такого отношения к себе, а в-третьих – правды, или того, что отец поверит мне. Средний сын не дрогнул – он просто рассматривал меня и Сигу с первой минуты, как вошел в комнату. У младшего расширились зрачки и быстро дрогнули и опустились брови, будто на секунду он подумал: «Да нет, не может быть, ты не откроешь мои тайны».