Ваше Сиятельство 3 (СИ) - Моури Эрли. Страница 46

— Осматривал что осталось от моих вещей после пожара, и мама немного задержала, — объяснил я.

— Говорили, конечно же, обо мне? — настороженно спросила Света.

— И о тебе тоже. Только пусть тебя это не беспокоит. Елена Викторовна может делать строгие глаза и даже произносить строгие слова, но на самом деле она очень понятливая женщина и знает, что такое молодость, — попытался успокоить виконтессу я.

— И мама разрешила тебе спать в этой комнате? Теперь, как порядочный мужчина, ты должен будешь на мне жениться, — Ленская пыталась не улыбаться.

Ну, да, она еще та актриса, и не всегда поймешь, насколько подлинные эмоции на ее прекрасном лице.

— Да, я знаю. Обязан жениться. На тебе и на Ковалевской. Лишь бы Талия Евклидовна не стала третьей, а то у нас выйдет слишком веселая семейка, — я начал расстегивать джаны.

— Вот ты сейчас серьезно говоришь? — Света придержала полы халата, так и не показав мне грудь.

— Дорогая, а ты серьезно насчет замужества? Правда хотела бы за меня? — джаны сползли по моим ногам, брякнув тяжелой бляхой ремня.

— Я не скажу, — виконтесса, пыталась не засмеяться.

— Тогда раздевайся! — повелел я, освободившись от одежды.

— Елецкий, что за манеры? — попыталась возмутиться она.

— Ты должна сейчас стать очень покорной девочкой, — сказал я, проведя пальцем по ее губам.

Она лизнула его и взяла в рот, поглядывая на меня невинными голубыми глазками. Актриса сейчас самым бессовестным образом дразнила меня, вполне понимая, что сейчас за это она поплатится.

Я с показной небрежностью развязал ремешок ее халата, стянул его, оголяя великолепное тело виконтессы.

Глава 22

Слухи и заслуги

Виконтесса не хотела просыпаться. Она упорно не желала слышать писк будильника, а когда я пытался ее растормошить, назвала меня «мамой» и сказала, что пойдет ко второму уроку. Легла на спину, приоткрыла глаза и добавила:

— К третьему лучше.

После чего глаза Светланы полностью открылись. Она увидела меня, встрепенулась, приоткрыв рот и привстала.

— Ваше сиятельство… Вот значит как, — произнесла она, в то время щеки ее стыдливо порозовели, а губы тронула улыбка.

— Что ты имеешь в виду? — я сунул руку под одеяло, поглаживая ее грудь.

— Все то, что было ночью — этого не было. Забудем, да? — она задержала мою руку, стремившуюся ниже. — Я на самом деле — хорошая девочка.

— А кто с этим спорит? Ты не просто хорошая — ты великолепная в постели, — от свежих воспоминаний мой утренний стояк стал мучительно невыносим.

Сжав губы, она застонала, то ли от моих слов, то ли от пальчиков, все-таки добравшийся до ее заветного места. Ножки ей пришлось раздвинуть, и я мог играть между них, снова исследуя влажную щелочку и ныряя тесную пещерку. Сдернув с виконтессы одеяло, я потянулся губами к ее груди. Ленская обхватила мою голову руками, с желанием прижала себе, позволяя, даже заставляя терзать ее тверденькие соски.

— Ненасытный… мой хороший… — шептала она, извиваясь подо мной. — Все! Уже замучил! Войди скорее! — ее голос стал хриплым, тело задрожало.

— Быстро на четвереньки! — повелел я.

— Да, мой господин! — она перевернулась на живот, согнув колени подняла попу.

Несколько мгновений я любовался возмутительным видом. Ее великолепные ягодицы, которые дразнили меня на школьных переменах, теперь голые, нежно-розовые и тугие были доступны для самых горячих игр. Я провел пальцами по розовым губкам, мокрым, ведущим в заветную пещерку. Они вздрогнули, призывно раскрылись.

— Хватит издеваться! Возьми! — застонала Ленская.

Я шлепнул ее по левой ягодице, несильно, но хлестко, так что на какие-то мгновения остался след пятерни.

— Войди, колдун! — захныкала она. — Сейчас кончу! — ее рука потянулась к лону, пальцы начали нетерпеливо ласкать его.

И тогда я вошел. Пронзил ее киску сразу глубоко, притянув виконтессу за бедра к себе.

Она вскрикнула от сладкой глубокой боли, заводила вправо-влево тазом, подстраиваясь под мой ритм.

На миг возникла мысль, что если мама будет идти по коридору, то непременно услышит нас. Но сейчас меня это мало заботило, а госпожу Ленскую тем более. Она отдавалась со всей возможной страстью, все резче двигаясь мне навстречу. Я чувствовал, как с каждым толчком ее тело наполняется священным трепетом. И вот ее разум забрали небеса, а тело затряслось от божественного оргазма.

Как она восхитительна в эти мгновения! Я навалился сверху, крепко сжал ее, смял беспощадно и меня в ответ пробрала огненная волна. С опозданием вспомнил, что кончать в виконтессу нельзя, но уже случилось. После первого взрыва не было смысла вытаскивать, и я домучил свою прекрасную жертву до конца, влил все, что скопилось к утру.

Пару минут мы лежали тихо, прижавшись друг к другу, остывая от любовного жара и отдаваясь приятной истоме.

— Нельзя было в меня, — напомнила Светлана.

— Прости, слишком завелся, — я повернул ее к себе, целуя в губы. — Давай в ванную отведу?

— Да, говорят, надо скорее все вымыть, — она обтерлась вчерашним видавшим кое-какие виды полотенцем, встала, ища халат.

— Ты же не бросишь несчастную девочку, если что-то случится? — Ленская накинула халат, завязала ремешок и взяла свежее полотенце из шифоньера.

— Как можно о графе Елецком такое подумать? — я даже возмутился, одеваясь, и добавил: — Ты же моя.

— И даже женишься? — на ее губах заиграла улыбка.

— А ты этого хочешь? — ответил я вопросом и тоже улыбкой.

Она медлила с ответом, потом признала:

— Да, хочу.

Теперь уже виконтесса ждала, когда я справлюсь с джанами и отвечу на ее каверзный вопрос.

С джанами я справился, а на вопрос не ответил. Открыл дверь и сказал:

— Идем, — хитровато улыбнувшись.

Пусть помучается. Не только же ей, актрисе, так плутовски играть с беззащитными перед ее чарами парнями.

— Елецкий, ты не сказал, — полушепотом напомнила она в коридоре.

— Да что ты говоришь? — я усмехнулся. — Пусть это будет тайной. Пока тайной.

— Это нечестно! Я же ответила тебе! — она больно ущипнула меня за руку.

— Нечестно, зато интересно. Тебе же интересно, да? Представь, что ты зритель и на первом ряду в первом акте спектакля. Смотришь и не знаешь каким будет финал, — пояснил я, пропуская ее в ванную.

— Только маленькая поправка: я не зритель, а участник этого как бы спектакля, — возмутилась она. — У меня в нем не последняя роль, правда же? Саш, я должна знать весь сценарий. Скажи!

Когда она возмущается, она тоже прекрасна: эти розовые щеки, сверкающие глаза и часто вздымающаяся грудь. Ну как такую не захотеть?

От завтрака виконтесса отказалась, даже не стала пить кофе. Сразу, как мы спустились, поцеловала меня у дверей, вышла и унеслась на своей серебряной «Электре». А у меня, глядевшего ей вслед, встал член, будто он сам, без моей воли тянулся за ней. Ладно, свидимся, может быть даже сегодня, если я попаду в школу. Хотя с утра намечается много дел, попасть хотя бы к четвертому уроку я должен.

Когда я вошел в столовую, мама сидела за столом. Явно, графиня пришла недавно — Ксения только подносила ей омлет с овощами и овсянку с горкой мелконарезанных фруктов.

— Доброе утро, ваше сиятельство! — радостно чуть более, чем следовало, приветствовала меня толстушка. — Что изволите на завтрак? Есть…

Я не стал выслушивать утреннее меню — сразу сказал:

— Ксюша, то же самое что маме. Вполне доверяю ее изысканному вкусу, — и подмигнул Ксении и сел напротив графини.

— Саш, а ты, оказывается, подхалим, — в этот раз улыбка Елены Викторовны была доброй. — Как прошла твоя ночь на новом месте?